Позже Ник Даффи сообразил, что Лэм с самого начала водил его за нос. Ни с того ни с сего обратился к нему по имени. Нет, разумеется, они пересекались, но близкими приятелями не были. Даффи, старший Пес, на лесть, вообще-то, не падок. Но Лэм, в отличие от Даффи, когда-то был настоящим оперативником, тайным агентом, работал под прикрытием, что невольно внушало уважение. Желторотой молодежи, таким как Уэбб, Лэм представлялся старпером, сгоревшим на работе, но старшее поколение прекрасно помнило, отчего в те времена сгорали на работе… Черт возьми, да Лэм любого обведет вокруг пальца с той же легкостью, с какой глянет на часы. Но все эти соображения оформились гораздо позже, когда Даффи вернулся в Риджентс-Парк, а Лэма со Стэндиш и след простыл.

Все четверо сели в машину, и Уэбб включил зажигание.

* * *

Лэм дважды чихнул, потом пошмыгал и – Кэтрин этого не видела, так как смотрела прямо перед собой, – судя по донесшемуся звуку, утер нос рукавом плаща. Хорошо, что она сидит не рядом с ним.

Навстречу тек слабый ручеек машин, не идущий ни в какое сравнение с тем потоком, а позже – цунами, которые заполнят улицы в ближайшие час-два. Город все еще скрывала тьма, но тут и там уже слышались первые предрассветные шепотки, а уличные фонари начинали сдавать позиции. Кэтрин провела немало таких часов в ожидании рассвета. Первые несколько сот дней она старалась просто не думать о выпивке. Потом стало легче, и теперь она иногда даже спала до будильника. И тем не менее предрассветные часы были ей хорошо знакомы. Правда, обычно в это время она не сидела в машине; и обычно не находилась под арестом. Не важно, как это называлось официально, это был арест. Они с Лэмом арестованы. Хотя на самом деле под арестом должна быть она одна, а Лэм давно уже должен быть бог весть где. Почему он за ней пришел?

– Лой, да? – произнес у нее за спиной Лэм.

Даффи ничего не ответил.

– Да, скорее всего, Лой. Идеальный кандидат. Думаю, у Тавернер ушло минуты три, не больше.

Сидя на переднем сиденье рядом с Уэббом, Кэтрин спросила:

– Три минуты на что?

– На то, чтобы заставить его дать необходимые показания. Она же сейчас готовит новую версию развития событий. По которой во всем окажется виновата Слау-башня.

– Поездка будет намного приятней, – вмешался Даффи, – если мы воздержимся от бесед до прибытия на место.

– В чем виновата? – спросила Кэтрин.

– В смерти Хасана Ахмеда, – отозвался Лэм, снова чихнул, а затем продолжил: – Тавернер зачищает следы, только ей это не поможет. Именно за участие в сокрытии косяков люди и платятся карьерой, Ник. Сама-то она это знает, только вот считает, что лично она – исключение из правила. Все так считают. И неизменно ошибаются.

– Насколько мне известно, Диана Тавернер – мой босс. И пока это так, я делаю то, что она мне приказывает.

– Прибереги эту отмазку для служебного расследования. Господи, а я-то думал, что в обязанности главного Пса как раз и входит смотреть, чтобы никто не ходил в самоволку, нет?

Кэтрин покосилась на человека за рулем, которого Даффи называл Уэббом. Одного возраста и разлива с Ривером Картрайтом. Только, похоже, в отличие от последнего, на приказ «подпрыгни» чаще отвечает вопросом «как высоко?», а не «зачем?». Он заметил, что она смотрит. Боковым зрением. Основное было направлено на дорогу. Скривил губу в едва заметной ухмылке.

Она понятия не имела, что происходит, однако догадывалась, что находится по правильную сторону баррикад, и это несколько успокаивало.

– Слушай, – сказал Даффи, – мне известно лишь то, что вас необходимо доставить в Парк. Точка. Если хочешь выведать у меня, что происходит, то напрасно теряешь время.

– Я и так знаю, что происходит. Тавернер прикрывает свою задницу. Но пока она этим занимается, ей не до мальчишки по имени Хасан Ахмед. Помнишь такого, Ник?

Даффи не ответил.

– Тавернер скорее позволит, чтобы ему отрезали голову, чем признается, что это случилось по ее вине. Именно поэтому ей и нужен Лой, который, естественно, уже готов подтвердить ее версию событий. А что касается мертвого Моди, то здесь она и подавно преподнесет все в нужном ей свете. Тем более что он навряд ли станет возражать.

Кэтрин, на переднем сиденье, решила, что улицы начали приобретать свой привычный облик; пространство повседневных дел, где люди движутся свободно и спокойно, а не мечутся короткими перебежками из тени в тень. Движутся, как в естественной среде обитания.

– Но все это вскроется, Ник, – продолжал Лэм. – Самым разумным сейчас было бы забыть про лондонские правила Ди Тавернер и сконцентрировать все усилия на поисках Хасана, пока и его не прикончили. Если только его уже не прикончили. – Лэм снова чихнул. – Да что ж такое-то! Вы тут котов, что ли, возите? Стэндиш, у тебя в сумке салфеток нет?

Кэтрин подняла с пола сумку, поставила себе на колени, расстегнула молнию и достала пистолет Лэма, который он подкинул ей, пока она одевалась. Сдвинув четко маркированный рычажок предохранителя, она навела оружие на выбранную цель.

– Убивать я тебя, понятное дело, не стану, – сообщила она Уэббу, – но, если потребуется, прострелю ногу. Вот тогда и будешь ухмыляться.

– Отсюда вам пешочком недалеко, – сказал Лэм. – Если вы не против, конечно.

Могила Блейка находится примерно в полумиле от Слау-башни, на кладбище Банхилл-Филдс. Небольшая стела, также посвященная и его жене Кэтрин, стоит особняком, посреди выложенной каменными плитами площадки, рядом с парковыми скамейками под низкими ветвями кряжистых деревьев. Стела не отмечает точное место захоронения супругов, она лишь сообщает, что останки их покоятся где-то поблизости. Рядом со стелой высится надгробный обелиск Дефо, а в нескольких ярдах от них находится могила Беньяна. Вольнодумец на вольнодумце. Возможно, именно поэтому Лэм и выбрал это место, но никому не было дела до обсуждения данной гипотезы – все просто собрались там, где было условлено.

Ривер, опоздавший к Кей Уайт, прибыл в одиночестве. Он перелез через кладбищенские ворота, запертые на висячий замок, и занял лавочку под деревом. За спиной постепенно нарастал гул дорожного движения. Город никогда не спит по-настоящему; лишь цепенеет белыми ночами, впадая в беспокойную полудрему. Завтракает он сигаретами, черным кофе и аспирином, а потом еще несколько часов изображает неостывший труп.

Постукивание ворот объявило, что начали подтягиваться остальные.

Появились Мин, Луиза и Родерик Хо. Хо прижимал к груди ноутбук. Мин с Луизой выглядели столь же паршиво, как чувствовал себя Ривер, однако держались бодрячком. Наконец-то настоящее дело. И они больше не на обочине.

– Правда, что Моди умер? – спросил Хо.

Ривер кивнул.

– Ясно, – сказал Хо и уселся на скамейку напротив.

Он открыл компьютер, включил его и пристроил сбоку модемчик. Никто не полюбопытствовал, чем он занимается. Вот если бы он сел и приготовился слушать или вдруг сам завел разговор, тогда это вызвало бы любопытство, а Хо, ныряющий в пучину интернета, – это в порядке вещей.