Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Даже спорить не буду, — улыбается тот, кто обещал вести себя примерно. И, к моему безграничному удивлению, сдерживает обещание.
— Ты же не планируешь меня похитить? — Стоило бы скривиться от того, насколько двусмысленно это звучит, но не буду. Сегодня я отдыхаю, по его же собственным словам.
— К похищению обычно не готовятся, — Ян весело кивает на мой рюкзак, куда я сгрузила все лекарства. Просто чтобы не лежало на самом виду.
— Обычно люди знают, куда едут отдыхать, — иронизирую я в ответ.
— Ты не спрашивала, — пропустив меня вперёд, он также легко и естественно открывает передо мной дверь подъезда.
— Спрашиваю. — Улыбка меркнет, когда низ живота отдаёт резкой режущей болью. Всего пару секунд, но и этого хватает, чтобы сбиться с шага и задержать дыхание.
И об этом меня тоже предупреждали. Пройдёт.
— Может, вернёмся? — Ян не успевает подойти, а всё уже заканчивается.
— А обещанный отдых?
— Только если ты уверена, что хорошо себя чувствуешь.
Какой взгляд! Хорошо, что прошлый он так не умел, иначе мне пришлось бы гораздо сложнее. Как раз эта смесь беспокойства и заботы на раз заставляет верить, что хоть кому-то в этом мире мы важны и нужны.
— Станет ещё лучше, если ты сдашь все явки и пароли.
— Знаешь «Амариллис»? — продолжив путь, интересуется Ян.
— Слышала.
Одно только упоминание вызывает волну нервной дрожи. Всё хорошо, всё наладилось. Больше ничего не случится.
— Это загородный отель, в котором чаще всего слишком шумно и людно. — Ещё одна, без скрипа открытая передо мной дверь, и мы выходим с придомовой территории. Почему-то с Яном все эти мелочи чувствуются острее и важнее, что ли. Или просто меня так впечатлила его сегодняшняя защита? — Поэтому для тех, кто любит поспокойнее, в нескольких километрах от отеля, «Амариллис» сдают домики в аренду. Естественно, со всеми удобствами, вплоть до бассейнов, но и они не лепятся друг к другу заборами.
— Какая невыгодная стройка! — насмешливо качаю я головой, собираясь занять пассажирское сиденье его джипа.
— Помочь? — придерживая дверь, совершенно серьезно спрашивает Ян, заставив меня перевести взгляд с не такого уж высокого порога на его лицо.
— Не нужно, — сев и положив рюкзак назад, я чувствую смутное беспокойство. — Спасибо. — Которое заметно уменьшается, стоит ему услышать благодарность.
— Ты не в порядке. — Я жду привычного уже «девочка моя», но его нет. — Но отдохнуть тебе и правда надо, поэтому положимся на случай и Вову.
— Вову? — Мы будем не одни?
— Да, — выезжая с парковки, подтверждает Ян, — Вова Травин, ты должна была видеть его на последней встрече рабочей группы. Такой высокий жилистый и лысый мужик в очках. — Если это тот, который все три часа смотрел на нас с высокомерным осуждением, то видела.
— А что с ним не так? — подняв бровь, интересуюсь я.
— Он был врачом, давно. — Лето заканчивается, суббота, вечер, поэтому и пробок перед нами нет. — Пока не попался на врачебной ошибке и не был уволен с запретом на осуществление медицинской деятельности.
— И ты продолжаешь называть его врачом? — До этого мне казалось, что Ян гораздо более резок в суждениях.
— Ошибка была не его, — пожимает плечами он, — но доказать это не получилось. После того, как прошли наложенные судом три года запрета, Вову звали обратно, но он обиделся и пошёл в архитекторы. Медицину, конечно, ещё изучает, но уже как хобби.
— А Аня? — с весёлым прищуром интересуюсь я и Ян поворачивается, пользуясь красным сигналом светофора.
— Что Аня? — он копирует моё выражение лица, но смена сигнала не даёт мне на это засмотреться.
— У неё тоже есть своя история?
— Своя история есть у всех, — хмыкнув, поворачивает Ян и въезжает в промзону. — Если ты про Аню Минаеву, то когда-то она была скрипачкой, мечтала о филармонии и мировых турне. Потом оказалось, что выше третьей скрипки на четвёртом пульте ей не подняться и Аня…
— Тоже обиделась? — с улыбкой влезаю я, пока Ян занят перестраиванием в левый ряд.
— Можно сказать и так.
— То есть у тебя клуб обиженных? — Почти как книжный, только веселее.
— Разочаровавшись в одном, в другом мы прикладываем в трижды больше усилий, — отзывается он.
И бросает на меня взгляд, в котором мне ясно виден намёк и на мою обиду. После которой, собственно, и родилась идея «Саркани». Смогла бы я провернуть всё это без его участия в моей личной жизни? Возможно, но вряд ли настолько же быстро и успешно.
Злость не всегда во вред. Иногда она — мощнейший двигатель персонального прогресса.
— Это относится ко всему?
— Почти, — краем губ улыбается Ян и снова молчит.
— Сегодня ты на редкость молчаливый парень, — фыркнув, отворачиваюсь я к окну.
— Всего лишь держу своё слово. Расскажи лучше в честь чего в соседнем с тобой кабинете сидели налоговики.
— Чтобы скучно не было, — со смешком я продолжаю изучать лес со своей стороны. — Ни мне, ни моему бухгалтеру, ни СВЧ.
— СВЧ? — с явным интересом спрашивает Ян, и я возвращаюсь взглядом к нему. — Это ведь не то, о чём я подумал?
— Это Стервы в чёрном, — насмешливо хмыкаю я. — Если бы ты их видел, понял бы, о чём я говорю. Эти дамочки едва не довели до срыва обоих инспекторов…
Никогда бы не подумала, что стану с таким воодушевлением рассказывать эту историю, но молчаливое участие Яна, его смешки и реакции развязывают мне язык так, как никогда не снилось алкоголю.
— … и мы с Алёной провели свою аферу. Грубую, конечно, но относительно эффективную, — наконец, выдыхаюсь я.
— Расскажешь? — подавшись вперёд, положив одну руку на руль, Ян с улыбкой смотрит на меня.
Смотрит. На. Меня.
Оглянувшись, я осознаю себя сидящей в неподвижной машине и не понимаю, как могла не заметить остановки.
— Я и так слишком много рассказала, — морщусь я, мгновенно закрываясь. — У тебя что, вместо ароматизатора сыворотка правды?
— И об этом я тоже умолчу, иначе перестану быть хорошим, — веселится он и выходит из