Герцог не отрываясь смотрел на нее ясным, осмысленным взглядом. На его лице отражалось недоверчивое изумление, но щеки уже вернули себе прежний цвет, дыхание и сердцебиение выровнялись. Все раны на его теле подсохли и затянулись. Одни только темные пятна свидетельствовали, что он вообще был ранен.

Петри стоял рядом с Пенелопой. В руках у него был кувшин, с которого звонко падали капли воды. Эган с открытым ртом заглядывал через плечо Деймиена. Сам Деймиен смотрел на жену с удивлением, за которым угадывались любовь и гордость.

– Видите? – воскликнул Саша так, словно не случилось ничего особенного. – Я же говорил, она – настоящая принцесса'

Королевскую свадьбу назначили через неделю. Когда герцогине, ответственной за протокол, сообщили эту новость, с ней сделалась истерика.

– Через неделю?! Я не могу устроить королевскую свадьбу через неделю! Банкет, приглашения…

Деймиен успокоил ее, сказав, что хотя свадьба и будет простой, коронацию герцогиня сможет готовить много месяцев и она станет самым пышным событием во всей истории Нвенгарии.

Качая головой, герцогиня удалилась. С нею ушел и помрачневший Саша, который наверняка станет ей объяснять, что Деймиен несколько эксцентричен.

Оставался вопрос, что делать с Александром. Деймиен поместил великого герцога под домашний арест – никаких темниц, угрюмо заявил он. Однако надо было что-то решать. Через неделю Деймиен приказал стражникам, выбранным Петри из новой дворцовой гвардии, доставить Александра в маленький рабочий кабинет принца.

Александр сидел в удобном кресле лицом к лицу с Деймиеном. Деймиен выбрал эту комнату потому, что здесь было меньше всего позолоты, мрамора, драпировок и резной мебели. Она выглядела как большой кабинет в простом деревенском доме, а Деймиену как раз хотелось простоты.

Сложив пальцы домиком, Александр ждал, пока Деймиен вынесет свой приговор. Лицо его казалось совершенно спокойным, словно он всего-навсего ждал исхода скачек, которыми лишь мельком заинтересовался.

Деймиен начал без всяких околичностей:

– Знаешь ли, я думаю, твои реформы вполне разумны. Я просмотрел все твои записи и схемы. В них есть смысл, особенно если учесть, что Нвенгарии придется соревноваться с остальной Европой в промышленности и в то же время не дать себя проглотить более крупным рыбам.

– Приятно услышать, что ты одобряешь, – с некоторым сарказмом отвечал Александр.

– Более чем одобряю. Я собираюсь их утвердить. Они соответствуют моим собственным представлениям. Однако твой проект преобразования правительства не пойдет.

– Тем не менее, перестройка нужна. Наша система устарела уже через сто лет после того, как ее ввели.

– Возможно, – согласился Деймиен. – Она неразумна и делит власть слишком непропорционально, но придется потерпеть. Единственный способ провести полную перестройку – это навязать ее народу, если понадобится, силой. На это я не пойду. Лучше постепенные перемены. Я созвал совет магов.

– Слышал. – Глаза Александра потемнели от гнева. – Большинство из них были лояльны по отношению к твоему отцу, и теперь будут сопротивляться всем твоим нововведениям.

– Знаю.

– В герцогском совете у тебя тоже много врагов. Я им не нравился, но только не нравился. Принца-императора они ненавидят ненавистью, которая копилась столетиями. Это совсем другое.

Деймиен кивнул, играя серебряным кольцом у себя на пальце.

– Буду разбираться с каждой проблемой по мере ее возникновения. Я никогда не считал, что быть принцем-императором Нвенгарии такое уж безопасное занятие.

– Зачем ты вернулся? – вдруг тихо спросил Александр, бессильно свесив руки с подлокотников. – Я имею в виду, в первый раз, когда Миск привез тебе кольцо. Ты мог бы уехать куда угодно и послать Нвенгарию к черту. У тебя есть собственные деньги, ты популярен в Европе.

Деймиен и сам много раз думал об этом. Он вспомнил вечер, когда Миск явился в его покои в Париже и лакеи опустились перед ним на колени. В тот миг ему открывались две дороги: одна – трудная жизнь принца-императора, вторая – одинокое существование всеобщего любимца, богатая, безмятежная, полная удовольствий.

– Она позвала меня, – ответил он. – Это единственное объяснение, которое я могу придумать. Меня позвали Нвенгария и, наверное, пророчество. Сейчас я не могу представить себе жизни без Пенелопы.

Александр следил за ним внимательным взглядом.

– Когда ты смотришь на нее, чудовище в тебе исчезает. Ты выглядишь безумно влюбленным, и ясно, что ты никому не позволишь обидеть ее, и прежде всего самому себе.

Деймиен всегда считал, что Александр слишком проницателен, и это ему вредит.

– Я и дальше намереваюсь беречь ее, – сказал принц, чувствуя, как расплываются в улыбке его губы. – Попробуй влюбиться, Александр. Это сделает твою жизнь… интереснее.

– Благодарю, но – не стоит. Мне и так интересно жить.

– Слова человека, который никогда не плавал в этих водах. Ты мог бы утонуть с удовольствием.

Александр ответил ему холодным взглядом.

– Сомневаюсь. – Он прикоснулся к затянувшейся ране на животе. Петри позаботился, чтобы его синюю с золотом герцогскую ленту тоже починили. – Тем не менее, я научился никогда не спорить с магией.

– Могу тебя поздравить. Но пора решать, что теперь с тобой делать.

Темные брови Александра поползли вверх.

– Должен признаться, что был готов в любой момент оказаться перед расстрельной командой.

Веселость Деймиена мигом улетучилась.

– Я не такой, как мой отец, и не стану казнить каждого, кто меня раздражает. Когда такое происходит, теряешь не только врагов, но и друзей.

– Но если щадить каждого, – заметил Александр, – враги непременно этим воспользуются. Нападут, потому что будут знать, что ты не станешь с ними бороться.

– Я не говорю, что не стану бороться с врагами. Говорю лишь, что не верю в действенность казней по произволу. Я намереваюсь учредить суды, жюри присяжных, советы и тому подобное. Больше не будет ночных похищений людей. Не будет темниц. Не будет внезапных расстрелов.

Александр невесело рассмеялся:

– Ты не продержишься и недели.

– Посмотрим. – Глаза Деймиена сузились. – Что касается тебя… У тебя действительно много сторонников. Многие влиятельные люди в нашей стране восхищаются тобой. Если я решу тебя казнить, то для нашего непостоянного в привязанностях народа ты можешь превратиться в мученика, стать знаменем моих противников.

Александр сидел, не двигаясь, лишь кровавый рубин горел в его ухе на фоне черных волос.

– Ты никогда не сможешь доверять мне, если я буду рядом.

– Не смогу. – Деймиен повернул кольцо на пальце. – Я хочу иного. Хочу, чтобы ты работал на меня где-нибудь в другом месте. При европейских дворах, особенно в Англии. Ты же не хочешь, чтобы Габсбурги или Оттоманская империя проглотили нашу страну? Я тоже этого не хочу. Ты уже много сделал, чтобы этого не произошло, но тебе надо посмотреть мир и понять, что на уме у наших врагов. Анастасия многое делает, но она слишком фанатична в своей ненависти к Австрии, а потому многое упускает. Мне нужен человек с более беспристрастными суждениями, который был бы за Нвенгарию, но не обязательно против всех остальных.