Тем не менее, Пенелопа знала, что Деймиену удалось каким-то образом перетянуть Александра на свою сторону. Она начинала думать, что способность Деймиена обольщать людей поистине не знает пределов.

Что касается магии… Она оглянулась на Сашу. Накануне принц давал торжественный банкет в честь герцогского совета и совета магов. Слушая длинные речи, Деймиен шепнул, что предпочел бы, чтобы оба эти совета исчезли, а он остался бы наедине со своей Пенелопой. На что Саша с готовностью сообщил: если его высочество пожелает, он, Саша, легко может усыпить их всех. «Вот только… – Саша на миг запнулся, – вы и ее высочество тоже заснете». Деймиен резко к нему обернулся и внимательно посмотрел Саше в глаза.

– Значит, это ты наслал магический сон там, в Литтл-Марчинге?

Саша стал красным как рак. Покраснела даже кожа под бородой.

– Я.

– Значит, ты маг. Почему же, черт возьми, ты мне не сказал?!

Саша скроил скромную мину.

– Очень слабый маг, ваше высочество. Я никогда, никогда не мог достичь уровня совета магов. А там было простое заклинание. Только я… э-э… просчитался.

Пенелопа перегнулась через Деймиена.

– Просчитался – это как? – спросила она.

– Хотел, чтобы заснул логош, – признался Саша. – Он пробрался обратно в дом, и я боялся, что он повредит принцессе. Я собирался навести слабые чары, потом позвать стражу, чтобы они его убили. – Его румянец стал ярче. – Но заснул не только логош, а весь дом. Я и сам заснул и потому не мог снять заклятие.

– Саша! – проворчал Деймиен.

Старик склонил голову.

– Я так сожалею, ваше высочество. Вы можете наказать меня со всей строгостью.

– Старый дурак. – Голос Деймиена звучал уже мягче. – Если тебе когда-нибудь еще раз придет в голову использовать магию, чтобы меня защитить, сначала скажи мне.

– Да, ваше высочество. – Саша улыбнулся, понимая, что прощен.

* * *

После свадебной церемонии состоялся еще один банкет, потом бал. Деймиен улыбался, разговаривал, очаровывал по своему обыкновению всех подряд. У Пенелопы же болела голова, ныли ноги, к концу вечера она уже не помнила, что и кому говорила. Первый танец она танцевала с Деймиеном, а потом ее передавали из рук в руки всем членам герцогского совета и совета магов, по крайней мере, тем, кто был в состоянии продержаться на ногах целый танец.

Эган Макдональд снова натянул маску Дикого Горца, угощая окружающих фантастическими историями из своей жизни в горах, на Пиренейском полуострове во время войны, подпрыгивая и отчаянно дрыгая ногами, когда кто-нибудь требовал показать традиционный горский танец. Нвенгарам Эган понравился.

Постепенно прием терял сходство с изысканным балом в Мейфэре, нвенгарская природа брала верх. Вино лилось рекой. Танцы тоже переменились. После строгих вальсов последовал огненный чардаш. Музыка становилась все темпераментнее.

Даже самые степенные матроны и джентльмены присоединились к общим танцам, когда круги спиралью закручиваются по всей площади зала, а люди, взявшись за руки, несутся друг за другом извивающейся волной.

Те, кто не танцевал, хлопали в ладоши, включая Деймиена и Пенелопу, которые вдвоем стояли на помосте. Звуки зажигательного танца становились все громче и быстрее, танцующие отчаянно пытались поспеть за бешеным ритмом.

Смех сменился гиканьем, грозными возгласами, боевым кличем – это закипала горячая кровь в жилах нвенгаров. Сердце Пенелопы забилось быстрее, она ощутила, как в душе поднимается темная волна, которая лучше всяких бумаг Александра говорит ей, что она одна из них. Пенелопа чувствовала, как нвенгарская магия с ее дикой, едва прикрытой варварской сутью сочится из глубин здешней земли. Какое имеет значение, сколько дворцов и элегантных вил поднялось на этих холмах? В самой своей сердцевине эти люди хранили первобытную, примитивную силу, такую же древнюю, как логоши. Должно быть, нвенгары имеют больше общего с логошами, чем сами решаются признать.

В бальном зале стало темнее. Свет факелов заменил догоревшие свечи. Деймиен подошел к Пенелопе и крепко взял ее руку.

– Давай удалимся.

– Разве можно? – спросила она, оглядывая веселую толпу. – Мы же почетные гости.

– Нужно, – отвечал Деймиен. Его лицо покраснело, глаза горели тем же синим огнем, что и у остальных мужчин. – Иначе я затащу тебя под стол и изнасилую.

– Тогда лучше уйти, – быстро согласилась Пенелопа. Они ушли не прощаясь. Деймиен просто подвел ее к маленькой двери в торце зала и вывел наружу.

Они торопливо пронеслись сквозь темные и узкие коридоры для прислуги, взлетели по винтовой лестнице и оказались у предназначенной им спальни. Посреди комнаты стояла огромная, почти в два раза больше, чем та, что была у них в Карлтон-Хаусе, королевская кровать. С высокого потолка свисал красный с золотом балдахин.

– О Боже! – воскликнула Пенелопа. – Здесь могли бы уместиться семь или даже восемь человек.

Деймиен захлопнул дверь.

– Сегодня – только двое. – Стоя у двери, он больше напоминал горного логоша, чем принца-императора. – Сними платье, если хочешь его спасти.

Пенелопа пальцами дотронулась до тонкого белого шелка.

– Оно великолепно.

– Снимай, – повторил Деймиен. – Иначе я его на тебе разорву.

Пенелопа вспомнила, как ночью в Карлтон-Хаусе он просил ее раздеваться медленно, но чувствовала, что сегодня у него нет того терпения. Под его напряженным взглядом она быстро сняла платье и положила его в кресло.

Деймиен приблизился, ловкими пальцами расстегнул корсет и юбки, которые она носила под платьем.

– Все снимай. Я хочу, чтобы на тебе ничего не было.

Он расшнуровал и сдернул с нее рубашку, потом ее, обнаженную, прижал к своему кителю и пробормотал:

– Моя. Прекрасная, прекрасная и моя.

Его поцелуй больше напоминал нападение. Пенелопа ощутила резкий напор языка и зубов. Все цивилизованные манеры слетели с Деймиена, как старая змеиная кожа. Прекрасный принц исчез, остался лишь настоящий Деймиен.

Он подхватил ее на руки, отнес к кровати и бросил на самую середину. Пенелопа приподнялась на локтях посмотреть, как он судорожно сдирает с себя одежду, расшвыривая ее по всему полу.

– Петри будет ворчать, – засмеялась она.

Деймиен зарычал, совсем как дикий зверь из какой-нибудь древней сказки. Обнаженный, он вскочил на кровать и с животной грацией передвинулся на середину.

– Я хочу тебя, – заявил он. – Хочу сделать это сильно и быстро и не могу разводить нежности.

Сердце Пенелопы отчаянно забилось, по ее спине пробежала чувственная дрожь.

– Делайте все, что хотите, ваше высочество, принц Нвенгарии, – с притворной покорностью произнесла она.