– Странно, – пробормотал Майкл.

– Что странно? Вы его знаете? – заинтересованноспросила она, вставляя ключ зажигания и захлопывая дверцу со своей стороны.

– Нет, но… мне кажется, он приехал, чтобы повидаться сомной… По-моему, он англичанин… Однако он даже не шевельнулся, когда я вышел.

Слова Майкла явно удивили и озадачили доктора Мэйфейр, что,однако, не помешало ей резко рвануть с места и, заложив крутой вираж, вывестимашину со стоянки, а потом совершить головокружительный разворот на стовосемьдесят градусов. Когда они проносились мимо англичанина, она успеламетнуть в его сторону еще один внимательный и острый взгляд.

Майкл снова почувствовал, как его охватывает страсть. Вманере этой женщины вести машину явственно ощущалась привычная уверенность всебе и недюжинная воля. Приятно было смотреть на изящные руки, непринужденнолежавшие на рукоятке переключателя скоростей и на небольшом рулевом колесе,обтянутом кожей. Двубортная куртка плотно облегала стройную фигуру. Длиннаяпрядь светлых волос упала на лицо, почти полностью скрыв правый глаз.

– Честное слово, я уже видела этого человека, –вполголоса пробормотала вдруг доктор Мэйфейр.

Майкл засмеялся. Однако приступ веселья был вызван не еесловами, а тем, как лихо она сделала молниеносный поворот направо и сквозьклубящийся туман погнала машину вниз по Кастро-стрит, навстречу наползавшеймгле.

Эта поездка походила на аттракцион «Русские горы», когда тысидишь в небольшой тележке, которая на бешеной скорости мчится по колее, товзмывая вверх, то резко ныряя вниз. Чтобы не влететь головой в ветровое стекло,Майкл пристегнул ремень безопасности. Когда машина с ревом пронеслась накрасный свет, он почувствовал, как к горлу подступает тошнота.

– Мистер Карри, а вы уверены, что хотите лететь в НовыйОрлеан? – спросила она. – Выглядите вы неважно и едва ли в состояниисовершить сейчас такой перелет. Кстати, когда ваш рейс?

– Я должен попасть в Новый Орлеан, – решительновозразил Майкл. – Мне необходимо вернуться домой. Простите, я понимаю, чтомои слова могут показаться полной чушью, но… Но эти ощущения… Они возникают непроизвольно,когда им заблагорассудится… И становятся навязчивыми… Я думал, все дело вруках, но оказалось, что они-то как раз и ни при чем. Вы ведь слышали о моихруках, доктор Мэйфейр? Я совершенно разбит, уверяю вас, просто дошел до ручки…Могу я попросить вас об одолжении? Чуть подальше, слева, сразу за Восемнадцатойулицей, есть винный магазин. Пожалуйста, остановитесь возле него.

– Мистер Карри…

– Доктор Мэйфейр, вы хотите, чтобы меня вывернулонаизнанку прямо в шикарном салоне вашего роскошного авто?

Она припарковала машину напротив магазина, на другой сторонеулицы. Как всегда по пятницам, вечерняя Кастро-стрит была запружена народом. Втумане приветливо светились раскрытые двери многочисленных баров.

– Вам что, совсем плохо? – Она, успокаивающе сжалаего плечо.

Интересно, почувствовала ли доктор Мэйфейр дрожьнепристойного возбуждения, пробежавшую по его телу?

– Послушайте, если вы напьетесь, вас не пустят всамолет.

– Высокие жестянки. Миллеровское пиво. Упаковка вполдюжины банок. Я растяну их надолго. Прошу вас.

– Вы что же, думаете, я пойду за этой отравой?

Она засмеялась, но мягко, без злости. Низкий голос этойженщины обладал удивительным бархатным оттенком, а глаза в свете неоновогозарева казались огромными и совершенно серыми, как вода в канале.

Майкл чувствовал, что просто умирает.

– Конечно же не вы туда пойдете, – сказалон. – Я сам схожу. Даже не знаю, что за дребедень лезет мне наязык. – Он посмотрел на свои кожаные перчатки. – Простите. Я ведь долгоевремя прятался от людей. Все необходимое приносила тетя Вив.

– Так. Миллеровское пиво, шесть высокихжестянок, – повторила она, открывая дверцу.

– Лучше двенадцать.

– Двенадцать?

– Доктор Мэйфейр, сейчас лишь половина двенадцатого, асамолет вылетает в шесть.

Майкл полез в карман за бумажником.

Она выразительно махнула рукой и направилась через дорогу,грациозно уворачиваясь от проезжавших машин.

«Боже, у меня хватило наглости попросить ее пойти запивом, – сокрушенно подумал Майкл, когда доктор Мэйфейр скрылась в дверяхмагазина. – Скверно все у нас начинается». Впрочем, он был не совсем прав.Она слишком хорошо к нему относится, и ничего катастрофического пока непроизошло. Майкл уже ощущал во рту вкус пива – только оно способно утихомиритьего желудок.

Грохот музыки, доносившийся из близлежащих баров, вдругпоказался ему чересчур громким, а краски улицы – непомерно яркими. Проходящиймимо молодой парень едва не задел машину. Или Майклу это тоже толькопоказалось? А что удивительного – после трех с половиной месяцев изоляции? Онсейчас похож на узника, которого только что выпустили из тюремной камеры.

М-да-а, он ведь даже понятия не имел, какое сегодня число.День недели знал: пятница – потому что его рейс в субботу, в шесть утра.Интересно, можно ли курить в ее машине?

Едва доктор Мэйфейр поставила ему на колени пластиковыйпакет с пивом, Майкл тут же вскрыл первую жестянку.

– С вас штраф пятьдесят долларов, мистер Карри, –сказала она, трогаясь с места. – За распитие пива в машине.

– Ладно. Выписывайте квитанцию, я заплачу.

Майкл залпом проглотил не меньше половины содержимого банки.Сразу полегчало – на какое-то время он пришел в норму.

Доктор Мэйфейр миновала широкий шестиполосный перекресток,сделала запрещенный левый поворот на Семнадцатую улицу и помчалась по ней,постепенно увеличивая скорость.

– Пиво помогает забыться, правда? – спросила она.

– Ничего подобного, – возразил Майкл. –Проблемы валятся на меня со всех сторон.

– И я тоже одна из них?

– Нет, что вы. Мне хочется быть рядом с вами.

Майкл сделал новый глоток и вытянул руку, чтобы не ударитьсяобо что-нибудь, когда доктор Мэйфейр сделала еще один резкий поворот ипонеслась к центру города, в направлении Хейта.

– Знаете, доктор Мэйфейр, мне не свойственножаловаться. Просто после того случая я лишился защитной оболочки. Мне ни на чемне сосредоточиться. Я даже не могу ни читать, ни спать.