– Да, как с ней.

– И Мелисса потеряла ребенка – отцом, насколько я понял, был Себастьян, – пока находилась у вас?

– Случайно.

– Господи Иисусе! – воскликнул Беттингер.

Еще совсем недавно он бы застрелил или арестовал их. Теперь же так получилось, что они стали его союзниками.

– Мы ничего с ней не делали, – начал оправдываться Доминик. – Только привязали и напугали. Всего лишь словами.

– Иногда слов бывает достаточно. – Жюль старался не думать о том, как его собственные неудачно выбранные слова стоили ему работы в Аризоне и повлияли на его семью. – И вы не ждали возмездия после того, как он забрал иск?

– Себастьян был напуган. И знал, что произойдет, если он попытается ударить в ответ.

Детектив увидел подозрительный бугор на дороге, вывернул руль по часовой стрелке, и измученный автомобиль задрожал, сражаясь со стихиями.

– А то, что случилось, – добавил великан-полицейский, – и все, с чем мы пытаемся разобраться сейчас, это не «возмездие», а самое настоящее гребаное безумие.

– Не для Себастьяна.

Пикап накренился, и его занесло. Доминик и Тэкли пристегнули ремни, а Беттингер нажал на педаль газа. Вращающаяся резина нашла сцепление с дорогой, и машина дернулась вперед, вернувшись под контроль водителя.

– И все равно, это гребаное безумие – то, что он сотворил, – повторил Уильямс.

– Ты сделал его калекой, а пока он находился в госпитале, привыкая к жизни с подгузником, да еще в инвалидной коляске и с одним легким, вы убили его нерожденного ребенка и грозили изнасилованием тем, кого он любил. – Жюль бросил мрачный взгляд на своих пассажиров. – Существует ли разумная реакция на подобные вещи? Когда все, что вам дорого, уничтожено или оказывается под угрозой группы людей, которых штат наделил властью?

– Он должен был разобраться с нами.

– Чтобы весь участок продолжил ваше дело с того же места?

Доминик пожал плечами, поглаживая шрамы на левой щеке, оставшиеся после выстрела из дробовика.

– Ты намерен и дальше нас критиковать? – спросил Тэкли у Беттингера. – Может, расскажешь, что сделал бы такой умник, как ты? – Голос Эдварда оставался ровным, но в его зеленых глазах горел смертоносный огонь.

Жюль постарался обогнуть тень на дороге, которая могла оказаться дефектом роговицы.

– Какой смысл? – спросил он. – Мы все хотим одного и того же. Найти Себастьяна, узнать имена стрелков, убить Себастьяна.

– Верно.

– Но я хочу получить подтверждение, что именно он в ответе за убийства, перед тем как его прикончить.

– Ты получишь его признание.

– А что будет с женщинами?

– Они содействовали массовым убийствам. – Ответ Тэкли прозвучал холодно и решительно.

– Они сообщницы, – добавил Доминик.

Беттингер не стал оспаривать их слова, но засомневался, что он способен застрелить женщину, если это не будет самообороной.

Очевидно, его коллеги подобных сомнений не испытывали.

Снегопад продолжался, постепенно скрывая заброшенный бетонный мир, по мере того как пикап продолжал ехать на север.

Уильямс оторвал еще одну нитку от шва на щеке. Из раны пошла кровь – она заливала швы и коросту, пока не добралась до подбородка, где собралась в каплю, похожую на слезу.

Шины обо что-то ударились. Полицейских швырнуло вперед, ремни натянулись. Капли крови забрызгали стекло.

Ревущий мир свернулся в восточном направлении.

Металл заскрежетал о бетон. Машину занесло – теперь она двигалась боком, оставляя след в снегу. Детектив и его коллеги напряглись, ожидая удара.

Кирпичная стена врезалась в капот. Поврежденное ребро Беттингера треснуло, и он ударился лбом о рулевое колесо. Чья-то кровь снова забрызгала ветровое стекло.

Внезапно пикап застыл.

Вьюга ворвалась внутрь автомобиля сквозь треснувшее ветровое стекло, над капотом поднимался пар.

Откинувшись назад, детектив посмотрел на своих пассажиров – оба отстегивали ремни.

– Мы рядом со Свалками, – сказал Доминик, вылезая вслед за Тэкли наружу.

Жюль выключил двигатель, надел бронежилет и пуленепробиваемую маску, засунул в кобуру пистолет с глушителем, положил в карман собачий свисток, распахнул дверь и вышел в метель. И тут же град застучал по маске дьявола, скрывавшей его лицо.

Тэкли вытащил из картонной коробки несколько блестящих предметов и положил их в спортивную сумку, которую Доминик закинул на правое плечо.

– Маска отлично тебе подошла, – заметил гигант, увидев детектива.

– Да.

Эдвард застегнул молнию, и они с капралом надели бронежилеты и лыжные маски.

На мертвый пикап тут же набросился белый снег.

Беттингер, стараясь не обращать внимания на боль в ребрах, с трудом шел под серым небом по снегу на север. Его ботинки пропадали под белым одеялом, выныривали на поверхность, разбрасывали во все стороны снежную пыль и исчезали снова. У него сложилось впечатление, что за последние два с половиной часа выпало дюймов четырнадцать снега.

По обе стороны дороги выстроились серые здания, ставшие жертвами жестокого времени и погоды. Ветер, продувавший эти обелиски, ревел обиженно, если не враждебно.

К тому моменту, когда полицейские подошли к следующему перекрестку, вельветовые брюки Жюля сильно промокли, а щиколотки онемели.

– Сколько еще кварталов? – спросил он у своих спутников.

– Четыре или пять.

Полицейские в масках, прокладывая тропинки в снегу, двинулись по Гансон-стрит. На крыше одного из домов когда-то находился пентхаус, и сейчас снег собирался в бирюзовых туалетах и ваннах.

Что-то хрустнуло. Беттингер повернул голову и увидел, что Доминик поднял левую ногу – к подошве его ботинка прилипли бежевые внутренности, коричневый лед и серо-зеленые перья.

– Меня уже тошнит от этих тварей, – проворчал капрал.

Они подошли к следующему перекрестку, и им пришлось обойти мусорный контейнер, который кто-то вытащил на середину дороги.

– Хорошо еще, что он не врезался в это, – сказал Уильямс Тэкли.

– А что, здание было довольно мягким? – отозвался тот.

Жюль заметил, что у Эдварда разбита губа и отсутствует один резец.

Ветер с диким воем сменил направление, снег начал падать горизонтально, и в глаза Беттингеру полетели крошечные льдинки.

– Как долго этот контейнер здесь стоит? – спросил Доминик. – Раньше я его не видел.

– Я не знаю, – ответил Эдвард.