В семь часов утра за Глебом приехала служебная машина, внутри которой помимо водителя находился ещё главный инженер и инженер-метролог, так что, не смотря на возникшие у неё сомнения, командировка действительно имела серьёзные основания.

Глеб нырнул в салон, и уже оттуда бросил на неё предостерегающий взгляд. Его смысл был Юле понятен красноречивее любых слов. Выстоять под таким давлением и выдавить из себя успокаивающую улыбку стоило ей немалых усилий. Прекрасно помня, что актриса из неё неважнецкая, пришлось призвать на помощь всё свое самообладание и стойко встретить немой посыл, заверяя в ответ, что всё будет хорошо. Она прилежная ученица и урок усвоила на отлично.

Однако стоило машине отъехать на приличное расстояние, как её плечи, словно по команде, рухнули вниз, а в сердце прокрались миллионы сомнений. Правильно ли она поступает? Не пожалеет ли о задуманном? Будет ли Вал рад? А вдруг его не окажется дома или ещё хуже: вдруг она придет, а он не один?

Позвонить и поздравить с самого утра мешало пресловутое упрямство. Раз решила сделать сюрприз и преподнести себя как вишенку на торте, значит, так и будет.

Не знала, чего ожидать и как всё будет. Жутко волновалась. Жутко нервничала.

Пока приняла душ и нанесла легкий макияж — стрелка часов отмерила половину одиннадцатого. С выбором одежды не замарачивалась: обычные потертые джинсы и пиджак оверсайз придали ей уверенность и подарили свободу перемещения. Зато искусанные до крови губы, ставшие свидетелями её переживаний, сейчас ярко алели в зеркальном отражении, отрезвляюще напоминая о безрассудной выходке.

Стряхнув головой, прогнала накатившие сомнения, расправила плечи, вскинула подбородок, любуясь своим новым «я».

Несколько капель любимого парфюма, прихваченный из холодильника заранее испеченный пирог, вызванное заранее такси и вот она стоит у его двери, в элитной новостройке и нервно сжимает ручки пакета, разрываясь между искушением всё бросить и вернуться домой, и разрушающей тягой остаться здесь навсегда.

Чего ей стоил этот шаг — даже вспоминать не хотелось. Даже думать. Если бы Вал только знал, как трудно ей дался этот на первый взгляд сумасшедший и необдуманный поступок. Два дня метаний, сомнений, желания, влечения, вымотали её до последней капли. Казалось, сама Судьба приложила к этому руку и не воспользоваться её подарком, было бы самой настоящей глупостью.

Прочь сомнения, прочь душевные терзания и самое главное — совесть. Задавила её, спрятала в самом темном и потаенном уголке души, мечтая хотя бы на несколько часов, хотя бы на короткий миг почувствовать, каково это, сгореть в пылу собственной страсти, отдаться любимому мужчине, спрятавшись в крепких объятиях от горькой реальности.

Где-то с минуту она оцепенело простояла перед дверьми, не в силах пошевелиться. Руки, доставшие из просторного кармана мобильный, заметно дрожали, но на губах… Господи, на губах вовсю сверкала счастливая улыбка.

Выделив из телефонной книги один единственный номер, ненадолго замерла, прислушавшись к идущим гудкам, а когда на том конце связи послышался до боли любимый голос, тут же почувствовала, как по всему телу пробежала волна крупных мурашек, предвещая незабываемые ощущения.

***

От бездумного просмотра телевизора Дударева отвлёк телефонный звонок. Он лениво поддел его тыльной стороной ладони, отпихивая от себя пренебрежительным жестом и снова потянулся к пульту. Всё равно ничего нового: там или бывшие наяривают, решив забросить наживку, или кто-то с работы. Ни с первыми, ни со вторыми говорить не хотелось, и так только недавно приехал домой, так что пускай идут лесом. Устал он за сегодня, причем жутко.

Единственный человек, от которого ждал хотя бы коротенькое смс — так и не написал. Нет, он не обижался. Не тот возраст, да и положение не то, чтобы дуть губы, копя на душе обиду, просто… обстановка и правда не лайтовая, а если учесть, что от Юли на протяжении недели так и не поступило ни единого звоночка — вообще хотелось послать всех на три весёлых буквы.

Все семь дней только то и делал, что проверял телефон на наличие входящих. Но, ни в четверг, ни в пятницу, ни уж тем более в выходные ему так никто и не позвонил. То ли чересчур надавил в прошлую встречу, заявив, что не собирается ждать (что вполне имело место с учётом патовой ситуации), то ли Анатольевне совсем не до звонков.

Он не требовал вести с ним задушевные беседы, особенно после полуночи. Ничего подобного. Не ждал признаний в любви и прочей сопливой херни, которая сопровождает влюбленных на первом этапе отношений. Но блдь!.. Ведь можно элементарно написать: «Жива, здорова» или «Всё хорошо». Просто каких-то два слова. Неужели так сложно?!

По ходу да.

А ты, как хочешь, так и понимай это «сложно». И хорошо, если дело в обыкновенном бабском страхе оказаться у разбитого корыта. Отчасти понимал их первопричины и готов был ломать себя подчистую, лишь бы не навредить любимой женщине. Но если тут замешан Осинский? Если не дай Бог, он узнал о телефоне? С-с*ка-а-а… Да тут рехнуться можно, уже не зная, что и думать. И позвонить самому не выход, и припхаться на работу — тоже не вариант. Откуда ему знать, что там у неё за обстоятельства и кто будет рядом в данный момент?

Спустя неделю раздраженное состояние достигло критической точки. Мало того, что на работе всё достало, так ещё и зачастившие на элеваторы проверки давали о себе знать. Осинский, падла, так и норовил укатать его в асфальт, ставя палки в колеса на каждом шагу. Мудозвон хитровы*банный. Пришлось слегка поднапрячься, сделать несколько звонков в нужные подразделения и вуаля, с понедельника в ОУЭГГ нагрянула «своя» проверка. Как говорится, око за око. А то ты посмотри, слишком борзые все стали вокруг.

Такое событие не грех и отметись, особенно, если приурочить к нему ещё и собственное тридцативосьмилетие, да только не до празднований. Тут всё сразу навалилось: и работа, и неопределенность с Юлькой, и вероятность пересечься с Военбург в «Ингуле». Не то, чтобы страшился сей перспективы. Отнюдь. Ещё ни одна из бывших пассий не смогла повлиять на его жизнь, изгадив запланированное. Просто настроение реально скатилось дальше не куда, и тащиться сейчас в ночной клуб хотелось меньше всего. Поэтому ещё в обед обзвонил всех друзей и заранее предупредил, что запланированная вечеринка переносится на субботу. Так и вероятность нажраться увеличится в разы, и возможности отоспаться ничто не помешает.

Переставший звонить телефон снова «ожил».

Вал выругался и тяжело вздохнув, потянулся за мобильным, предварительно убавив на телевизоре звук.

— Да, — ответил, не глядя на высвеченный номер.

На том конце связи ни мур-мур. Только дыхание: взволнованное, частое.

Отлепив телефон от уха, решил, что проблемы со связью, да так и вскочил на ноги, узнав номер Осинской.

— Алло! — нарушил затянувшуюся тишину, нервно покусывая губы.

Всё так же тихо. Какого хрена?!

И тут его бросило в холодный пот: а если там Глеб? Не, ну а что? В фильмах ещё и не такое бывает. Нашел у жены телефон и решил проверить, а кому это его благоверная наяривает по ночам. Твою ж мать! И что теперь? Тупо бросить трубку или выдать всю правду? Он может, ему не влом. Раз — и всё, никаких тебе преград и запретов. Однако не стоило забывать и о Юльке. Прежде чем что-то сказать и поставить перед фактом — нужно было хорошенько подумать: а как эта новость отобразится на ней самой?