Александра кивнула:

— Обязательно. Только сначала чуть-чуть посижу.

— Она вряд ли проснётся, — произнесла со знанием дела, но встретила лишь грустную улыбку.

Быстро заснула.

Александра взяла Алису за руку и начала говорить: ласково, тепло, непривычно даже для себя.

Со стороны в детективе Селивёрстовой с трудом угадывалась прежняя Александра, для кого-то холодная, для многих противная, для единиц добрая, для всех безбашенная и всего для одного человека действительно понятная, неидеальная, но настоящая.

Именно этот человек и стоял на выходе из больницы. Иван знал, что Сашу будет мучить вина из-за случившегося с Алисой. Он и сам себя чувствовал не в своей тарелке. Поэтому решил не заходить. Останавливало его и другое: то, как они с Пулей расстались. Захочет ли она его видеть? Не сердится ли за его недоверие?

Присел на скамейку и стал ждать.

Александра пробыла в палате положенное время. Алиса не проснулась, её состояние не изменилось. Но Селивёрстова всё равно продолжала держать журналистку за руку и просить прощение.

Увидев Ваню, удивилась, застыла. Он думал, она пройдёт мимо, но Саша неожиданно его обняла.

— Ты не виновата, — прошептал он, поглаживая её волосы. Они развевались на весеннем ветру и совсем чуть-чуть пахли шампунем.

— Виновата, Вань, я знаю. Не нужно говорить, будто это не так. Мне не стоило обращаться к Алисе. В отличие от меня, ей есть ради кого жить.

— Чтобы я от тебя никогда подобного не слышал! — рассердился Иван. — Что за пессимистичный настрой? Ты слишком устала, поэтому говоришь глупости. Я отвезу тебя домой.

— Ты вечно меня идеализируешь. Не надо.

— Хорошо. Не буду. Скажу лишь одно: если бы ты не позвонила Алисе, за ней бы всё равно пришли, но тогда пострадали бы дети.

Александра отреагировала на его слова вздохом.

Молча дошли до машины, поехали в тишине. Он предложил включить музыку, но она отказалась. Ваня думал, её всё ещё тревожит чувство вины и, подъезжая к дому, прямо спросил:

— От твоего бичевания ей станет лучше?

— Нет.

— Тогда перестань, Саш.

— Я думаю не об Алисе.

— Тогда о ком?

— О Третьем.

Иван поставил автомобиль на сигнализацию, повернулся к подруге:

— Его возьмут. Если Фурский попался, то что говорить о каком-то игроке? Не волнуйся.

— А я волнуюсь, — ответила в задумчивости. — Во-первых, он новичок в игре и для остальных остался загадкой. Во-вторых, из квартиры пропал Караэс.

— Никто точно не знает, что было в шприце.

— Верно. Но разве у тебя есть сомнения? У меня никаких. Фурский всех снабжал ядом, и Третий не стал исключением. Медиком он не работал, так какие ещё варианты?

— Саш, по-моему, ты снова ищешь сложности там, где их нет. Кузнецов пытался убить жену и теперь прячется. Его найдут.

— Найдут, — не стала спорить. — Но не поздно ли?

— Что ты имеешь ввиду?

— Я боюсь за Нику.

— А она тут при чём?

— Все игроки сошлись во мнении: Третий влюбился в Лару.

— И что? Она мертва.

— Она да. А слишком похожая на неё Ника — нет. Смотри. Я скачала фото из Сети. Посмотри внимательно. Тот же овал лица, цвет волос, стрижка, фигура.

Иван нахмурился.

— Похожи, но не спутать.

— Если смотреть в лицо. А если со спины?

— Ты преувеличиваешь. Я уверен, они вообще никак не связаны.

— Возможно. Только как ты объяснишь рассказ его жены? Он подстриг её прямо ночью, пока она спала.

— Ненормально. Согласен. Но к чему ты клонишь?

— Ни к чему. Я хочу лишь убедиться, что с Никой всё в порядке.

— Ты ей звонила?

Кивнула.

— И она не ответила?

— Автоответчик.

— Это может быть что угодно. Не накручивай.

— Вань, — повела плечами от совсем неласкового ветра. — Мне необходимо проверить. Ты наверняка брал их адрес тогда, в день нашего спектакля.

— Да.

— Тогда дай адрес.

— Хорошо, но я думаю, ты зря волнуешься.

Среди деревьев, подальше от глаз — привычно. Лёня прятался вторые сутки. Выбирался из укрытия — глубокой ямы, застеленной листьями, на заре или ближе к ночи, подкрадывался к одному из коттеджей и воровал то, что плохо лежало. На его удачу погода портилась лишь ближе к вечеру, а потому все завтраки и обеды семьи проводили в летних беседках, рядом с новомодными барбекюшницами и привычными мангалами. Тоже делала и его Лара. У неё-то то он и брал в основном продукты. Ему многого и не требовалось: немного жидкости, кусок хлеба. Основным питанием стали мечты о скором воссоединении с любимой женщиной. Планы были грандиозными, но в них не было места ни Раисе Павловне, ни Максиму. Последнего он ненавидел с такой силой за одни только взгляды в сторону любимой, что едва не убил в первую же ночь.

Сигнализации в доме не было, сторожевых собак тоже ни у них, ни у ближайших домов. Проблем с проникновением за забор не возникло. В юности Лёня отлично лазал по деревьям, перепрыгивал через препятствия, что впоследствии не раз помогло в погоне от полиции. Не все его убийства оставались тайной. В паре случаев он с таким вожделением душил жертву, что едва не попался. С тех пор действовал осмотрительнее.

Дверной замок у Лары оказался простым, но вскрыть его было нечем, выбор пал на огромное окно, с занавесками цвета свежей зелени, — они сменили собой ярко-жёлтые сразу, по приезду. Окно вело в кухню и оставалось приоткрытым. Щёлки не хватало на то, чтобы просунуть руку, но её было достаточно для тонкой палки. Пришлось потратить около получаса на поиски, но всё-таки лес предоставил подходящий вариант: нашлась палка, похожая на рогатку.

«Усики» удобно захватили защёлку, окно открылось почти бесшумно. Лёня вывалился на пол, создав немало шума. Первой вскочила Лара. Когда она спускалась с лестницы, дрожащим голосом спрашивая, кто здесь, он спешно поднимался с пола, закрывал окно и прятался в углу, за плитой.

Вслед за Ларой спустился Максим. Оба зашли на кухню. С громко бьющимся сердцем Лёня зажмурил глаза. Вспыхнул свет и сразу погас.

Максим успокоил жену, расспросил о ночном кошмаре, предложил вернуться в спальню и успокоиться в его объятиях. Лёня с трудом сдержался, чтобы не вытащить шприц с Караэсом и не всадить в извращенца. Он готов был убить Максима прямо сейчас и забрать любимую Лару. Непременно бы так и поступил, но проснулась Раиса Павловна — закричала. Максим и Лара бросились в её спальню, Лёня решил не рисковать и поскорее покинул дом.