Добравшись до дома, Эшли позвонила Коллину Девереллу.

– Ваше приглашение насчет Рождества все еще остается в силе?

Когда «Боинг-747» пошел на снижение над аэропортом Кеннеди, Антон Деврис пристегнул ремни и убрал в портфель бумаги. Устало зевнул и потер глаза. Раньше каторжников приковывали к галерам, а он, похоже, превратился в какого-то самолетного каторжника – по доброй воле, что интересно. У него не было ни одной ночи нормального сна со времени вылета из Парижа неделю назад. «И все же дело того стоило», – подумал он с глубоким вздохом. Удалось выяснить все, что было намечено, хотя Интерпол по-прежнему относился к его теории с недоверием.

Теперь все встало на свои места. Семь лет назад Коллина Деверелла подозревали в организации хищения своего собственного имущества ради получения страховки. Деврис пришел к выводу, что расследование страховой компании следует прекратить. Он верил Девереллу, однако не знал легального способа помочь ему вернуть украденное имущество.

Вот тогда-то, по-видимому, Коллин Деверелл и решил взять на себя то, чем должен был заниматься закон. Из жертвы он превратился в блестящего вора и преступника. Теперь игра вступила в новую фазу: Коллин был виновен по всем статьям, и Деврис чувствовал себя в какой-то степени ответственным за то, что позволил ему выйти сухим из воды тогда, в первый раз.

Следователем полностью овладела идея так или иначе добыть доказательства своей версии и передать Коллина Деверелла в руки правосудия. Деврис абсолютно не сомневался в том, что именно Деверелл совершил дерзкие ограбления в Париже, Амстердаме, Брюсселе, Лондоне, Боготе, Рио и Нью-Йорке. Вообразил себя современным Робин Гудом и, проявив недюжинную изобретательность, занялся методическим поиском и возвращением того, что, как он считал, по праву ему принадлежит.

Интересно получалось. Четыре года назад Деверелл объявился в Марокко в поисках одной из ценнейших своих картин кисти Ренуара. Он вышел на Вильяма Харрингтона, человека с весьма подозрительными преступными связями. Деврису удалось выяснить, что в один прекрасный день Коллин сначала объявился на вилле Харрингтона, а потом исчез оттуда. В течение некоторого времени считалось, что он мертв. Очевидно, на вилле Харрингтона между хозяином и гостем произошло столкновение, и соотношение сил было, конечно, не в пользу последнего. Однако он каким-то образом уцелел и даже стал сильнее и решительнее, чем прежде. За прошедшие четыре года Деверелл ухитрился вернуть себе все, что было у него украдено.

Деврису припомнился день, когда Коллин явился к нему в офис на Манхэттене. Он был так разозлен тогда и полон такой яростной решимости! Деврис словно воочию увидел замечательный золотой медальон, который Деверелл в те времена носил на шее. Феникс, мистическая птица, способная возрождаться из пепла. И, точно эта самая птица, Коллин Деверелл восстал из пепла в пустыне Сахара, а вместе с ним ожили ярость и решимость восстановить справедливость. Точно феникс, Деверелл был неистребим.

«Именно был», – с удовлетворением подумал Деврис.

Эшли молча сидела рядом с Коллином в его белом «экскалибуре». Машина, время от времени делая резкие повороты, мчалась вдоль пролива Лонг-Айленд по шоссе, ведущему к поместью Девереллов. Эшли до сих пор в полной мере не было ясно, почему она приняла приглашение Коллина. Только в одном не было сомнений: у нее просто не осталось сил и дальше проводить праздники в одиночестве. Она взглянула на Коллина – он казался таким сильным, таким уверенным в себе. Способным полностью контролировать и самого себя, и все, что происходило вокруг. «Вот если бы и я могла так владеть собой», – мрачно подумала Эшли и через некоторое время, чтобы завести беседу, сказала:

– Здесь и в самом деле очень красиво.

На протяжении всего тридцатипятимильного пути от Манхэттена оба они точно воды в рот набрали. Казалось, Коллин, как и сама Эшли, обдумывал какую-то очень важную проблему.

– Много пейзажей, которые так и тянет нарисовать.

Он с улыбкой посмотрел на нее:

– Ну конечно… Вы же никогда не были здесь прежде. Думаю, вам доставит удовольствие сменить Манхэттен с его мышиной возней на мир и покой здешних благословенных мест… За одно это я люблю свой дом.

Остановив «экскалибур», Коллин несколько раз нетерпеливо просигналил. Тут же появился охранник в форме и открыл большие железные ворота, за которыми виднелось поместье Деверелла. Он помахал охраннику рукой и по длинной, обсаженной деревьями подъездной аллее поехал к особняку.

– Вы что-то необычайно молчаливы сегодня, – сказал Коллин.

– Ломаю голову над тем, зачем вы пригласили меня сюда, – ответила Эшли, не глядя на него.

– Ясное дело – чтобы соблазнить, – усмехнулся он.

– Я серьезно, Коллин, – без улыбки сказала Эшли.

– Я тоже. Я всегда очень серьезно отношусь к такого рода вещам.

– Зачем вы привезли меня сюда? – настойчиво повторила она.

– Мне кажется, вам нужен друг, Эшли. Я хотел бы стать им, но меня не покидает ощущение, что вы не полностью доверяете мне.

– И вы рассчитываете, что, побывав здесь, я стану доверять вам больше?

– Надеюсь.

Эшли пристально посмотрела на него. Не просто надеется – он явно намерен добиться этого, хочет сблизиться с ней. Но почему?

– А зачем вам это? – спросила она.

Коллин удивленно и на этот раз без улыбки взглянул на нее.

– Непременно должен быть какой-то скрытый мотив?

– Нет, – настороженно ответила Эшли, – но чаще всего дело обстоит именно так.

– Ладно. Если уж вас обуревает такая чертовская подозрительность в отношении меня, то я тоже имею право задать вопрос. Что вас побудило принять мое приглашение? – Теперь он снова смотрел не на нее, а на дорогу.

– Любопытство, – просто ответила она.

Коллин усмехнулся и остановил машину.

– Как известно, именно любопытство сгубило кошку, моя дорогая Эшли. – Он выбрался из машины и, обойдя вокруг, распахнул перед своей дамой дверцу.

Выбираясь из «экскалибура», Эшли подняла взгляд на импозантный кирпичный особняк в английском стиле.

– Похоже на замок, – с оттенком восхищения сказала она.

– Мне нравится. – Коллин с небрежным видом пожал плечами. – Здесь так уютно…

– Уютно? – засмеялась Эшли. – Готова поспорить, что в детстве вам и вашему брату частенько случалось заблудиться в этом доме.

– Мне – да, – тут же нахмурившись, признался он. – Но Джастину никогда не хватало для этого отваги.

Эшли снова внимательно посмотрела на Коллина. Похоже, даже на простое упоминание о его брате-близнеце было наложено табу.