Это он проводил анализ и готовил справку. А сейчас стоял за спиной Плешакова, возмущенно тряс зобом и мял вытянутыми по швам руками края пиджака.

На совещании присутствовали начальник Управления по Москве генерал Толочко, который был первым замом во времена Ефимова, и советник по вопросам безопасности из аппарата президента Милютин. Это свидетельствовало о той важности, которая придается рассматриваемым вопросам. Информация, что под носом у столичной Конторы и милиции в столицу проник одиозный чеченский бандит с группой террористов, дошла до высоких кабинетов и взбудоражила государственные умы. Представить только — словно не было ни «Норд-Оста», ни недавних взрывов в метро, ни профилактических операций, ни оперативных заслонов… Неужели опять пропустили?! Да, это пока что лишь непроверенные, объективно не подтвержденные слухи. Но если они подтвердятся, что тогда?

— Вы уверены, товарищ Огольцов? — спросил Топочко.

— Абсолютно! — тот потряс головой. — Этим утром мы получили подтверждение из Шатойского районного управления: Коптоев вместе со всем своим отрядом, а это около 600 боевиков, блокирован в ущелье севернее поселка Вольное и никуда деться оттуда не мог. Вот-вот начнется операция по его ликвидации, в течение будущей недели они готовы выслать нам спецпочтой голову Коптоева — как подтверждение своей информации…

— Голову — это как-то слишком, я бы сказал, — пробасил генерал Толочко. — Слишком «по-Коптоевски» это как-то… С кем из Шатойского управления вы связывались?

— С полковником Гуциевым, товарищ генерал, — сказал Плешаков.

— Гуциева знаю, — Толочко посмотрел на Милютина. — Толковый офицер, слов на ветер не бросает. Значит, все так и есть.

— А каков источник обратных сведений? — спросил Милютин. — О том, что Коптоев в Москве?

Плешаков прокашлялся.

— Об этом пусть лучше доложит майор Евсеев. Он больше всех тут, как бы… в курсе.

Юрий Петрович встал.

— Сведения были получены в рамках проходящей сейчас операции «Фильтр», — сказал он. — Проверялся адрес, где проживали незарегистрированные лица кавказской национальности. Двое задержанных утверждают, что их знакомый работает на Коптоева, и обещал провести его к подземным секретным сооружениям на территории Кремля.

— Кто эти задержанные? Кавказцы?

— Нет, — сказал Евсеев. — Это местные жительницы. Москвички.

— А каким образом они в курсе?.. — поднял брови Милютин.

— Это так называемые «девушки по вызову», Сергей Кириллович, — подал голос Огольцов. — Проститутки.

Милютин продолжал молча смотреть на майора, словно не расслышал ответа. Евсеев не шелохнулся.

— То есть обычные проститутки? — уточнил Милютин после паузы.

— Так точно, — сказал Евсеев.

— Они лилипутки, Сергей Кириллович, — снова вставил Огольцов. — Карлицы. В смысле — нарушение гормона роста…

Советник президента сжал губы и как-то нехорошо покраснел, словно обнаружил, что его дурачат.

— Это имеет какое-то значение? — бросил он.

— Нет, пожалуй, — сказал Огольцов и тоже покраснел.

— А этот их знакомый, он кто? Тоже… проститут? Карлик? Он москвич? Или кавказец?.. Я понимаю, что любой сигнал о террористической угрозе — вещь серьезная, требует тщательной проверки. Но… — Милютин развел руками. — Но все-таки надо учитывать и источник сигнала!

— Конечно, Сергей Кириллович, — сказал Евсеев. — Речь идет о бывшем цирковом артисте. Безработном. Он только что вернулся из мест заключения. Он тоже лилипут. И тоже не кавказец.

— Его допрашивали? — спросил Толочко.

«Чтобы допросить, надо сперва его обнаружить и задержать, — раздраженно подумал Евсеев. — Именно за этим мы здесь и собрались, кажется».

Но вслух сказал только:

— Никак нет, товарищ генерал. Мы ведем его поиски.

— Он лично встречался с Коптоевым? — спросил Милютин.

— Предположительно да. Точно утверждать не могу.

Советник президента снова развел руками.

Толочко жестом показал майору, что он может сесть. Евсеев сел. Милютин наклонился к генералу и что-то тихо произнес. Все присутствующие на совещании как по команде зашевелились, зашуршали бумагами, зашептались. Все как бы очевидно, товарищи…

— Итак, с одной стороны, мы имеем свидетельство начальника районного Управления, полковника ФСБ Гуциева, — подытожил генерал Толочко. — Который утверждает, что Коптоев заблокирован под поселком Вольное в Чечне. С другой стороны, мы имеем свидетельства двух… хм, проституток и одного карлика-циркача. Которые говорят, что Коптоев в Москве и даже, возможно, подбирается к секретным объектам на территории Кремля…

Евсеев поймал на себе свирепый взгляд замнача Плешакова.

— …И все-таки. При всей несуразности этого заявления сворачивать поиск нельзя, — продолжил Толочко. — Необходимые меры предосторожности тоже должны быть приняты. Но — никакого шума. Тихо, аккуратно. Без авралов. Если хоть малейший слух просочится наружу, буду считать это проявлением преступной халатности.

Начальник Управления встал, Милютин тоже.

— Можете продолжать совещание. О ходе работы докладывать мне лично, — сказал Толочко, выходя.

Оба высоких начальника направились к выходу. Плешаков проводил их взглядом. Огольцов вздохнул и вытер платком лоб.

— Итак, — сказал Плешаков. — Какие данные собраны за последние шесть часов?

* * *

Первым он заметил Брута. Годовалый ньюфаундленд степенной рысцой перебегал от дерева к дереву, принюхиваясь и озадаченно встряхивая головой.

— Брут, ко мне! — крикнул издали Юрий Петрович.

Пес застыл, посмотрел на него. Не выказал никаких эмоций. Обернулся в сторону скамейки, где сидели родители, и широко зевнул.

— Брут! Ну!

Подумав еще немного, Брут все так же степенно, с подчеркнутой неторопливостью, потрусил к молодому хозяину. Ткнулся в ногу — поздоровался.

— Ах ты, зазнайка лохматый!

Евсеев присел, обхватил его огромную голову, потрепал по загривку. Брут не щурился, не лизался, смотрел на него в упор человечьими глазами, лишь пару раз хрюкнул удовлетворенно. Потом ткнулся в ногу еще раз и потрусил обратно. Адью. В отличие от своего предшественника Цезаря, он был очень сдержан, независим и упрям. Отличался высоким интеллектом и необъяснимой любовью к кошкам и котам. Собак на дух не переносил, особенно маленьких «гавкалок». Хотя вообще был добрый малый.

Родители сидели на ближайшей к пустырю скамейке сквера, где было меньше собачников и гуляющих. Петр Данилович встал — кряжистый, широкий в кости подполковник ФСБ в отставке, — протянул сыну крепкую ладонь. Евсеев по юношеской привычке со звоном впечатал в нее свою.