пощечину болтливому рабу, не знавшему свое место.

– Закрой рот, Ворона! Ни слова больше! – процедил он.

– В кубке может быть яд! – быстро добавил Юлиан.

– Там нет яда, его уже проверил веномансер перед подачей на стол, – заметил холодно Илла. – Отведите раба в барак…

– Попросите проверить еще раз! Если я ошибаюсь, пусть меня выпорют. Я готов понести наказание!

Пока стража тянулась к ножнам, чтобы заставить замолкнуть обнаглевшего раба, Илла подозвал к себе веномансера. И пока веномансер шел к нему, в свете лампы вдруг что-то блеснуло… У охранника посла, стоящего недалеко от столика, из ладони вдруг родился ледяной клинок. После мимолетной задержки он по-кошачьи прыгнул в сторону советника, согнувшись, а затем резко вытянувшись стрелой. Сотканное изо льда лезвие смертью сверкнуло подле Иллы, который успел лишь вдавиться в диван в беззвучном крике. Но вместо того чтобы быстро перерезать горло, клинок лишь чиркнул о радужный щит, который появился из амулета на шее советника. Амулет сразу рассыпался искрами, поломавшись. Из молочного тумана позади советника материализовался его первый телохранитель, быстрым движением сдернул со своей шеи такой же амулет и прижался к хозяину, чтобы спасти его от повторного удара.

Из-за сильной отдачи криомант пробил себе руку своим же ледяным клинком, резко вскрикнул, отшатнулся, заливая мраморный пол ручьями крови, но быстро сориентировался. Из другой его ладони сотворилось еще одно острое тонкое лезвие. Хлопнул широкий рукав занесенной для броска руки. Позади криоманта, из всполохов тумана, выпрыгнул второй телохранитель и успел перехватить руку. Криоманту вонзили в шею кинжал, и, засипев, он осел на мрамор и схватился за горло, беззвучно открывая рот, откуда захлестал багровый фонтан.

Начался переполох, но все слуги Иллы Ралмантона быстро выполнили свои задачи. На перепуганного змеиного посла вмиг были наставлены мечи. Выбежавший из ближайшей комнаты личный маг советника заклинанием потушил затлевшую из-за амулета парчовую мантию. За другими слугами Шаджи Го’Бо, пока тот в страхе извивался кольцами, уже бросились вдогонку.

– Пощ-щ-щ-щадите! – кричал посол Шаджи. – Я не ж-ж-жнал, кто этот слуга, он недавно у меня в услуш-шении! Это попытка подштавить меня!

Будто из-под земли появились другие стражники. На Юлиана, который на миг задумался о побеге, а потом благоразумно отказался от него, направили клинки, заставив отойти к стене и присесть в угол. Труп убийцы-криоманта оттащили в соседнюю комнату.

– Был еще один, найдите! – приказал жестко Илла, и королевская гвардия рассредоточилась в недрах дома и сада.

– Господин… там действительно яд… Морва! – дрожащим голосом произнес веномансер. – Его, вероятно, подмешали во время разговора, пока все мы отвлеклись на уважаемого посла…

Вместе с тем веномансер поспешно откупорил одну из многих склянок с кровью, прячущихся в его суме, и дал ее советнику, переживая, что тот успел сделать глоток яда.

В комнате воцарилась гнетущая тишина. Порядка десяти стражников охраняли советника. Тот прилег на диван и прислушивался к своим ощущениям, гадая, уж не успел ли он испить морвы, что славилась отсроченным, но сильным действием?

В поисках сбежавших людей посла по особняку и прилегающим улицам рыскала гвардия. Однако спустя время охранника и слугу все-таки привели, и они, бледные и перепуганные, рухнули на пол рядом со своим змеиным господином, клянясь в своей невиновности. Конечно, с их слов, они тоже ничего не знали о подосланном криоманте. На это Илла Ралмантон лишь холодно усмехнулся.

– Где их нашли? – спросил советник.

– Один прятался в спальне, пытался забраться в сундук, второй – на уличном бараке!

Как наблюдатель всего происходящего, Юлиан сделался смертельно белым.

Вошел еще один гвардеец и, к ужасу раба, показал свернутую веревку.

– А еще мы обнаружили это… Человек клялся, что она уже была на крыше.

Илла Ралмантон рассмотрел веревку и после проверки ее веномансером приказал положить рядом с собой. Молящих о пощаде Шаджи и его прислугу увели, а тощий веномансер, убедившись, что его господину ничего не угрожает, удалился с его позволения.

Время шло к полуночи. Все утомились.

– Увести раба в барак? – спросил стражник, глядя на Юлиана.

– Нет. Этого в малую гостиную.

Понимая, чем все это грозит, Юлиан печально усмехнулся: даже не свершившаяся попытка побега обернулась для него погибелью. Под тяжелым взглядом телохранителей он пошел за уставшим, но непоколебимым советником по лестнице из мрамора на верхние этажи.

* * *

Следом за двумя телохранителями Юлиан попал в крохотную комнату без окон. Как и полагалось рабу, он замер в углу и уставился напряженным взглядом в пол. Телохранитель потер сильфовскую лампу, озарившую гостиную светом, а Илла, гремя костями, с трудом присел на диван. Он разлегся на подушках, отставив трость, и пальцами с перстнями продолжал перебирать волокна свернутой кольцами веревки.

– Ты сам признаешься? Или сначала стоит показательно отрубить по руке каждому уличному рабу, включая тебя? – сухо спросил советник стоящего в углу со склоненной головой Юлиана. – Твоя работа?

– Моя, – подтвердил тот.

– Ты забыл мое предупреждение, раб?

– Я спас вас!

– Это стечение обстоятельств. Но ты готовился к побегу, – заметил Илла стальным голосом. – Я вытащил тебя из петли и дал кровь, крышу над головой, не позволил Абесибо провести над тобой опыты. И вот как ты отплатил, значит…

– Я искренне благодарен вам за спасение – дважды: и с виселицей, и с архимагом… – Юлиан поднял глаза. – Однако мне все равно, кем вы меня считаете и какую плату требуете. Я не собираюсь провести всю жизнь в рабстве.

– Значит, догадался…

Оба молчали. Не сводя серо-синих глаз с раба, советник нащупал рукой трость, и его скрюченные пальцы привычно легли между ее ветвей, погладили рубин. В конце концов Илла вздохнул. Жестокость ненадолго ушла с его лица, и он произнес уже куда мягче, поправляя свои тяжелые парчовые одежды:

– Не в моих планах было держать тебя в рабстве всю жизнь. После моей смерти верные слуги вывезли бы тебя за город втайне от Абесибо, и ты пошел бы на все четыре стороны с полным кошелем.

От такой новости у Юлиана от досады вытянулось лицо. Что ж, получается, что он своим же поступком сам закрыл себе дверь к свободе. Не вмешайся он в попытку отравления, уже завтра мог бы быть на пути в другие земли.

Прочтя эту мысль на лице раба, Илла Ралмантон ненадолго улыбнулся, отчего его костлявое лицо стало только страшнее и костлявее. Искренняя улыбка, как редкое для него явление, не шла ему.

– Я помню свое предупреждение насчет побега, – продолжил Илла. – Однако из-за того, что ты попытался спасти меня и, возможно, спас, я дам тебе еще один шанс. И сделаю вид, что ничего не произошло. Завтра ты продолжишь работать в саду.

– Дайте мне возможность отплатить за спасение по-другому. А не вырывая эти чертовы сорняки!

– И куда мне тебя определить? Стоять у стенки? Или в постель?..

Как и при словах посла-нага, Юлиан сначала побледнел, а потом побагровел и с упрямым, гордым лицом воззрился на советника.

– Как вы уже выяснили, я могу быть полезен не только в саду. Отец передал мне много знаний из искусства веномансии. Также я изучал врачевание, налоги, управление и военное дело. Я свободно владею северной, аельской и расиандской речью.

– Скажи-ка мне, когда же ты это все успел изучить? – вкрадчиво спросил Илла.

Конечно, обычный мальчик-слуга даже при богатом доме не смог бы получить хорошее образование. Хорошее образование было привилегией господ и гарантировалось только наймом учителей, постоянной учебой и свободным временем на зубрежку и практику. Поэтому с той историей, которую знал Илла, Юлиану не оставалось ничего другого, кроме как снова обмануть его, хоть и отчасти.

– При доме Харинфа была большая библиотека. Мне позволяли пользоваться всеми книгами в ней.

Илла лишь усмехнулся.

Глядя на него, Юлиан начал понимать, что общего нашли между собой некогда молодые Илла и Вицеллий. Удав и гадюка – две змеи, повздорившие друг с другом за обладание женщиной, которая их и сгубила. Отравленная ядом гадюки жизнь Иллы Ралмантона и загубленное будущее ученого Вицеллия гор’Ахага, который боялся показываться из Ноэля из-за туго обвитых вокруг его шеи колец выжившего удава.

– Если ты читал старые книги, то твои знания рваные, беспорядочные. Мне такой слуга не нужен! – заявил Илла. – К тому же из-за собственной глупости ты еще и калека.

– Тогда дайте мне любую работу, какую сочтете нужной, – снова произнес Юлиан в надежде, что его услышат. – Только, пожалуйста, не возвращайте меня в сад к сорнякам.

– А у тебя, между прочим,