— Нет, — созналась честно.

— Это хорошо, — забрав из моей руки парик, он подкинул его в воздух и, под моё молчаливое согласие, испепелил в труху. Сплетя пальцы, мы пошли к боковому, «служебному», выходу, через который входили в зал. — Значит, поедим со всеми. И начнем собираться в дорогу.

— Уже? — я замерла, и мужчина тут же остановился.

— Да. Я закончил со всеми срочными делами. Вызвал Иш’Анайю. Завтра утром она прибудет сюда…

— А может, Василису отправим к моей маме? Всё-таки её бабушка…

— Моя мать тоже её бабушка, — Дин мягко перебил меня. — Но я тоже об этом подумал. Что Василисе будет лучше, когда все будут рядом. Именно поэтому завтра на рассвете я перемещусь на Землю и заберу твоих родителей. Доставлю сюда. Объясню им всё, — увидев, что я заволновалась и открыла рот, он покачал головой, призывая его дослушать. — Не переживай, что их что-то тут испугает. Или мы угодим куда-то не туда. Я использую стабильный переход на Землю. А обратно воспользуюсь… если правильно будет выразиться, «вызовом», что сработает в определенное время. И он гарантированно приведёт нас прямо сюда, в подвал моего замка. Что касаемо… душевного равновесия твоих родителей из-за всего происходящего — тут тоже не стоит беспокоиться. Я использую абсолютно безопасное заклинание, и они спокойно примут… новую действительность. И то, что происходит вокруг. К тому времени, как действие заклинания спадет, думаю, мы уже вернемся. Да и все вокруг будут стараться и смогут убедить их, что ничего и никого не стоит бояться… Что касаемо комфорта и заботы о твоих родителях — думаю, ты и сама понимаешь, что их обеспечат всем необходимым и даже более того.

— А…

— А мы с тобой отправимся сразу, как только твои родители обустроятся, и портальщики настроят стабильный переход…

— Пора, значит…

— Пора.

Дин притянул меня к себе и, заглядывая в глаза, произнёс:

— Ничего не бойся. Не волнуйся о дочери, о ней все будут заботиться как о родной, пока нас не будет. И о себе тоже не переживай — я всегда буду рядом и сделаю невозможное. Для тебя. Для всех нас…

Накануне мы долго не ложились спать. Надо было собрать необходимые вещи в «поездку». Одежду, предметы первой необходимости. Мы ведь не знали, что нас ждет в другом мире.

Я, естественно, пыталась Динэшу всячески помочь, но толку от меня было ноль. Мы ведь не в Египет или Турцию какую-нибудь на отдых лететь собирались. Поэтому по большей части я просто сидела рядом с ним. Мужчина же сложил для нас два рюкзака. Один большой — свой. В него он уложил по комплекту одежды мне и себе. Щетку для волос. Зубные щетки для меня и себя, пасту. Мыло, другие важные и необходимые мелочи. Причем практически всё это было из моего мира. Туда же он уложил пару пластиковых бутылок с водой, немного еды. Ну и, естественно, деньги в полновесных золотых монетах. В мой, совсем небольшой, рюкзак, который был местного производства и сшит из высококлассной кожи, Дин тоже положил монеты. Ещё одну бутылку, небольшой пакет с едой и упаковку с влажными салфетками. Я же сама всунула туда крем для лица, местный, от которого кожа становилась гладкой и нежной, как у младенца. Ещё пару комплектов нижнего белья.

Когда со сборами было покончено, Дин предложил мне лечь спать, ему же ещё требовалось поработать. Я отказалась — лежать и пялиться в потолок меня не прельщало. И мы направились в его кабинет. Пока он разбирал очередную кипу бумаг, в какие-то внося правки и откладывая в стороны, какие-то подписывая и ставя на них гербовую печать, я, попросив у него листок плотной, шелковистой на ощупь бумаги и карандаш… начала рисовать, поддавшись порыву.

И за два часа, что он работал, я нарисовала его портрет. Запечатлела тот момент, когда он сидит за столом, поднимает голову и смотрит на меня. Как его взгляд перестает быть задумчивым, и в удивительных глазах загорается пламя любви. Ко мне.

Но показывать мужчине рисунок я не планировала. Считая, что моё мастерство далеко от идеала. Я давно не держала обычный карандаш, вместо электронного пера, в руках. Поэтому, как только Динэш закончил с работой и поднялся, я тоже стремительно встала, пряча за спиной листок бумаги…

Вот только Дин сразу понял мой умысел. А ещё он был слишком быстрым. Я ещё не успела спрятать бумагу, а мужчина уже перехватил мою руку. Нагнувшись, с умоляющим взглядом он молча вытянул листок из пальцев.

Внимательно посмотрел на рисунок, и его лицо осветила широкая улыбка.

— Очень красиво! А говорила, что плохо рисуешь!

За два шага он вернулся к своему столу. И, оглядев стену, обитую тёмными, практически чёрными, деревянными резными панелями, с помощью магии закрепил мой рисунок рядом с Василисиным, на котором она изобразила всю нашу новую, большую семью. Себя, меня, Дина, Рэна и Наташу…

— Я уже заказал рамки, — удовлетворенно посмотрев на рисунки, сказал он. — Вставим в них. А потом, когда место у меня закончится, будем вешать их в коридоре… Эти же будут здесь. Всегда.

И я не стала говорить, что это только набросок, которым не особо довольна. Мне было безумно приятно, и я верила в искренность слов мужчины, что ему нравится. И что он никогда не уберет наши с дочкой «каляки».

Был уже второй час ночи, когда мы легли спать. Я заснула сразу. А вот Динэш, как мне кажется, так и не сомкнул глаз: сквозь сон я слышала, как он ходит по комнате. Когда первые лучи солнца показались из-за горизонта, мужчина меня поцеловал и, не став будить, ушел. Чтобы забрать моих родителей с Земли. А я опять погрузилась в сон. Сил было, несмотря на все старания Динэша, пока ещё очень мало.

К тому времени, когда мужчина вернулся, я успела подняться, принять душ и одеться. Поэтому сразу же, как он вошел в комнату, отправилась с ним встречать моих родителей.

Страх, что они будут напуганы, как и обещал Динэш, был беспочвенным. Родители спокойно смотрели на всё вокруг. Были, конечно, обескуражены, но относились ко всему так, будто оказались в каком-то фильме. Флегматично воспринимая рогатых демонов вокруг и тех, что оказались в огромном замке. Также не были они и заторможенными. Меня обняли, поинтересовались, всё ли у меня в порядке, где Василиса. И отправились следом за служанкой в комнату, которую для них вчера подготовили.

Только мы успели проводить их взглядом, как из двери, которая вела в подвал, вдруг выскочила женщина. На вид ей было примерно лет сорок пять. Очень красивая, с копной густых светлых волос. Золотыми глазами, которые, казалось, горели настоящим огнем. На ней был красивый брючный костюм, состоящий из узких чёрных брюк, укороченного камзола мужского фасона с золотой строчкой, и белоснежная сорочка.

С ходу, только открыв дверь, она громко, даже не увидев ещё нас, застывших в холле, гаркнула:

— Дин!

— Ну здравствуй, мама, — хмыкнул мужчина, покрепче стискивая мою ладонь. — Ты рановато, не находишь?