– Хочу указать, – снова заговорил Тандаджи, – что в Пески бегут не только из Инляндии: после открытия портала в Мальве позавчера началось массовое перемещение в сторону гор и жителей городов юга Рудлога, тех, что отрезаны армией иномирян от центра. Люди напуганы, ваше высочество.

Ярослав Михайлович Минкен

Принц-консорт Байдек, в отсутствие жены вынужденный по регламенту согласовывать все решения правительства, повернулся к премьер-министру Минкену.

– Ярослав Михайлович, что скажете?

– Министерству чрезвычайных ситуаций отданы все указания, ваше высочество, – ответил премьер, так же недосыпающий с момента начала войны, как и все они. – Работа идет, организуются палаточные городки, ищем помещения, налаживаем питание. Но число беженцев катастрофически увеличивается с каждым днем, нам не хватает ресурсов, дело осложняется тем, что сейчас зима. Все военные, которые раньше помогали МЧС, задействованы на войне и на зачистке кладбищ. Ситуация, думаю, выправится, но пока очень тяжело. Предлагаю заслушать доклад министра по чрезвычайным ситуациям…

Байдек кивнул, министр зашуршал бумагами – и в этот момент раздался телефонный звонок. Принц-консорт бросил взгляд на экран, поспешно нажал на кнопку:

– Да?

Окружающие видели, как резко просветлело его лицо.

– Ее величество проснулась, – объяснил он, поднимаясь. – Прошу меня извинить, я должен уйти. Доклад я просмотрю позже.

Вслед за Байдеком вышел и Тандаджи, нагнал его – принц-консорт шел, едва не срываясь на бег.

– Два слова, – проговорил тидусс, поравнявшись с северянином. – В Мальве ситуация критическая, Мариан. Уже понятно, что там не получилось так же успешно блокировать нападающих, как на Севере. Сейчас враги разделились на два направления. Одна часть идет в сторону Иоаннесбурга. А вторая – к Инляндии. Они подойдут со стороны побережья к Дармонширу, полагаю. А там…

– А там монастырь, где находится Алина, – хмуро проговорил Байдек.

– Именно, Мариан. Пока они не трогают монастыри и храмы Триединого, но не хотелось бы рисковать. Минимум две недели у нас есть, быстрее до побережья они даже галопом не дойдут. Но нужно что-то решать.

– Хорошо. Зайду к тебе вечером, обсудим, – принц-консорт опять ускорил шаг, свернул к выходу из дворца, а Тандаджи возвратился на совещание.

Королева Василина, очнувшись в той же палате, в которой она находилась после коронации, долго приходила в себя, вспоминая все, что случилось. Тело затекло, и она ворочалась, вздыхая от боли и сжимая пересохшие губы. Игла капельницы ощущалась неприятно, очень хотелось посетить удобства и пить. И, главное, увидеть Мариана и детей.

Через минуту после пробуждения в палату зашла медсестра, захлопотала вокруг королевы: сняла капельницу, растерла руки и ноги, помогла пройти в уборную и переодеться. Когда Василина вернулась, ее уже ждали врачи и виталисты.

Мариан появился к концу осмотра, после которого был вынесен вердикт: ее величество совершенно здорова, но ей требуется покой и никакого перенапряжения. Появился одновременно с горячим обедом, цепко окинул ее взглядом, улыбнулся в ответ на слабую улыбку и сам расслабился, терпеливо сел ждать, пока их оставят одних.

– Я проспала все на свете, – пробормотала Василина ему в плечо, когда палату наконец покинули посторонние и муж переместился к ней на койку, крепко прижал к себе. – Неделю спать, подумать только.

– Сон – не самое удивительное, что с тобой случилось, – Байдек нашел в себе силы отпустить ее, пересел на стул за столиком, где стоял обед. – Поешь, василек, и Зигфрид перенесет тебя в наши покои. Дети скучают.

– Они здесь? – обрадовалась Василина, зачерпывая густой ячменный суп.

– Да, – северянин поколебался. – Решил перенести их сюда.

Королева замерла с ложкой во рту.

– Что-то случилось?

– Ешь, милая, – настойчиво проговорил Байдек. – Сначала обед. Потом все расскажу. Твое здоровье сейчас важнее всех проблем.

Василина послушно съела все до последней крошки и, держась за крепкую руку мужа, перешла в Зеркало, открытое прямо в детскую. Обняла мальчишек и Мартинку – дочка с боевым криком «ня» доползла до мамы и вцепилась в нее. Посмотрела на невозмутимого мужа, наблюдающего в окно, как выгуливают щенят, подаренных Кембритчем, и с грустью поняла: никуда ей не хочется выходить отсюда, не хочется слушать о проблемах, пусть их решит кто-то другой, только не она! А ей нужно только вот так сидеть с детьми, и говорить с ними об их детских радостях и горестях, и читать им сказки, и не думать больше ни о чем.

Мариану то и дело звонили, до Василины доносились приглушенные отрывки разговоров, и с каждым звонком она понимала, что не получится отсидеться. Что происходит нечто ужасное. С трудом оторвалась от детей, поцеловав каждого, вздохнула и направилась в свои покои.

Там, пока она мылась и расчесывала запутавшиеся за время сна кудри, муж рассказал обо всем, что творится в Рудлоге. Василина смотрела в зеркало, рвала расческой волосы и почти чувствовала, как начинает болеть спина – от страха, от тяжести того, через что предстоит пройти.

– Детей я забрал сразу после открытия портала на Севере. Симон обещал проследить, чтобы домочадцы тоже перебрались сюда, если будет хоть малейшая угроза нападения. Я настаивал, чтобы все перешли сразу, но они отказались. И матушка с тетей тоже.

Василина так дернула волосы, что на глазах появились слезы, и Мариан подошел, отобрал расческу, стал разбирать ей волосы по прядям.

– Ты справишься, – сказал он понимающе и погладил ее по плечам. – Я с тобой, Василина. Не знаю как, но ты же смогла закрыть портал.

– В том-то и дело, что я и сама не знаю как, – молодая королева умоляюще посмотрела на мужа. Голос ее был слабым. – Что тогда с землетрясениями, что с порталом – меня как наваждение вело какое-то. Зов. Это не слова, а будто тянет кто-то, подталкивает, подсказывает, что делать. Но ты думаешь, я сейчас способна сделать дыру в земле и вызвать лаву? Я понятия не имею, как это получилось! Я чувствовала потребность подойти к этой дыре, понимаешь, как будто телом ее ощущала, а сейчас я ничего не чувствую!

Руки, крепкие, надежные, гладили по плечам, и Василина закрыла глаза, прижалась мокрым затылком к животу мужа. Как всегда, он придавал ей уверенности. И спокойствия.

– В любом случае сейчас вокруг порталов такие бои, что туда не пройти, Васюш, – сказал Мариан, прекрасно понимая ее состояние и прижимая крепче. – Нам придется пробивать тебе проход, и я точно не пущу тебя, пока не буду уверен, что это безопасно. А если ты опять что-то почувствуешь… прошу, только скажи мне. Я не буду больше тебя останавливать. В твоих родовых материях я бессилен, но хотя бы могу хоть немного защитить тебя, жена моя.