Изга вздохнул и потер пальцем переносицу. Я бы на его месте растерялась от такого количества вопросов: но он, видимо, привык. Подозреваю, что сам знал не все ответы, путался и не мог сходу разобраться в ситуации. Но он работал, и я была ему чертовски за это благодарна.

– По порядку. Повреждения обратимы. Но, прежде, чем лечить рану от пули – нужно вынуть саму пулю. Невроз связан. Он, собственно, из-за повреждений и случился. Сейчас Наталья в тишине успокоится, станет легче, но шлейф из острых реакций даже не мелкие раздражители останется. Два, три года, не могу сказать точнее. Про МРТ не знаю совсем. Нужно смотреть. Стучать в бубен, как ты говоришь. Извини, но я должен попросить тебя уйти. Как я вхожу в транс лучше не видеть.

Сергей не возражал. Взял со спинки стула пиджак и поцеловал меня в макушку:

– Не бойся, все будет хорошо. Я рядом.

Я сжала его руку на прощание и долго смотрела на закрывшуюся за ним дверь. Мне настоящего шамана предстояло увидеть во всей красе.

Фредерико

Оникс нагрелся от тепла тела, и я почти перестала ощущать тяжелый амулет на голове. Изга готовился к танцу. Двигал мебель в разные стороны, а кресло вообще унес в ванную комнату.

– Места мало, – ворчал он, – в транс войду, все разнесу. Стыдно потом будет перед персоналом гостиницы. Не поймут, чем мы тут втроем занимались. Вроде приличные люди, а мебель сломана. Наташа, иди сюда. Садись.

Он поманил в центр расчищенного места и показал пальцем на ковролин. Я чувствовала себя елочкой, вокруг которой будут водить хоровод. И не дети на утреннике с песнями, а шаман и все наши духи.

– Это не шоу, – предупредил он, встав за спиной, – ничего красивого в танце нет. Интересного тоже. Лучше закрой глаза и слушай бубен. Разговаривать со мной все равно бесполезно. Сознание будет в других мирах, а то, что останется – больше зверь, чем человек.

– Покусать может?

Я обернулась, поймав пристальный взгляд шамана. Неловкой получилась шутка, но он ответил:

– Может. Я не контролирую себя в трансе. Ударить, швырнуть на стену – запросто. Не со злости, а чтобы не мешала двигаться по кругу. Поэтому сиди тихо и старайся не двигаться.

Я кивнула, что поняла и обняла себя руками. Шаман раздевался. В тишине отчетливо слышалось, как шуршит ткань свитера, стучат бусины амулетов. На голой груди шамана я насчитала пять ожерелий из непонятных загогулин, сушеных лапок и клыков животных. Эстетики в них тоже не было, только функциональность и недоступный моему пониманию принцип действия. Все равно, что заглянуть в недра компьютера. Там – микросхема, здесь – железка, а вместе – целый мир, наполненный магией вычислений.

– Медвежьи когти? – спросила я, едва удержавшись, чтобы не ткнуть в них пальцем.

– Да. А рядом клыки кабана, – подтвердил шаман и под лязг пряжки ремня начал расстегивать джинсы. Черт, предупреждать нужно! Я засмотрелась на амулеты и пропустила момент, когда приличной девушке полагалось отвернуться. Кровь ударила в голову, щеки вспыхнули. Ничего я не разглядела кроме хлопкового исподнего, но все равно стыдно стало.

– Сейчас мало натуральных тканей, – объяснил Изга, – а синтетика блокирует амулеты. Тебе тоже лучше перейти на хлопок и шерсть. Сила оникса значительна, но она будет таять, если его слишком долго держать рядом с продукцией химической промышленности. Догола я не разделся, не бойся, в других штанах остался. Но ты все равно глаза не открывай.

Я послушно кивнула. Так и сидела, зажмурившись, пока не услышала, как запел бубен.

Шаман звал духов. Монотонно стучал им колотушкой в двери других миров. Сколько прилетит на зов? Десятки, сотни? Будут вихрем кружиться вокруг нас, гигантской воронкой уходить в небо. А может, Изга призовет единственного духа-помощника. Медведя или вепря, чьи клыки он носил на теле.

Про шаманов больше баек ходило, чем правды. Тайное знание не просачивалось в интернет, не лежало на блюдечке с голубой каемочкой в открытом доступе. За каждую весточку из другого мира говорящие с духами платили высокую цену. Часть души навсегда оставалась в пространстве между мирами.

Чтобы помочь себе войти в транс – шаманы ели грибы, пили маковое молоко или курили траву. Изга обходился танцем и звуками бубна. Тяжелые удары действительно напоминали колокол. Звук заполнял гостиничный номер, резонировал во мне и усиливался. До ощущения озноба и мурашек по спине. Каждое новое «бом, бом» сильнее утягивало в темноту. Будто тысячи паучьих лапок шуршали, оплетая паутиной. Сергей за дверью не знал, что происходит внутри. А вдруг я сама не выберусь?

Ритм ускорялся, я слышала, как звенели амулеты, и босые ступни шамана выбивали пыль из ковролина. Мне казалось, что пол дрожал, вибрация передавалась телу, усугубляя и без того неприятную дрожь. Я тоже входила в транс, и в какой-то момент стало все равно, что увижу.

Открыла глаза, привыкая к яркому свету. Прямо передо мной танцевал Изга, то склоняясь до пола, то распрямляясь во весь рост. Обманул, что это некрасиво. Танец захватывал, не давая оторвать взгляд от сильного мужского тела, ставшего на мгновение вместилищем безумного ритма, проводником между мирами, пустым сосудом, трепетно ожидающим возвращения хозяина.

Глаза шамана закатились, рот скалился в звериной ухмылке. Он казался продолжением бубна. Волной, на которой качался разрисованный круг. Я уже не различала ударов, все слилось в одну песню. За мгновение до того, как она стала невыносимой, шаман остановился.

Бубен потянул его вниз. Тело не успело принять разум и сложилось, как сломанная кукла.

– Изга!

Я бросилась к нему, пытаясь схватить на плечи, но руки соскользнули с мокрой кожи.

– Стой, где стоишь, – одернул шаман неожиданно четко и зло. – Еще нельзя.

Тело слушалось хозяина неохотно. Он с трудом сел, прижимая бубен к груди. В хлопковых шароварах и с амулетами на обеих руках я бы ни за что не узнала его в том респектабельном мужчине, который переступил порог номера еще полчаса назад. Шаман устало вытер пот со лба и сказал:

– Пятеро их там было. Твой Индис, его мертвая половина и трое низших. Бесы. Самые натуральные злые духи. Никаких секретов и сложных схем. Твой болтун просто не знал о них. Транслировал мысль, они подхватывали и развлекались. Толкали людей под руку, сбивали с ног, тебя душили, Сергея мучили. МРТ им ничего не сделало. Вообще. Они просто затаились, наблюдая, как болтун выкрутится без них.

– Надо же, – только и смогла ответить я. – Бесы значит. Я как та одержимая…

– Как многие, – перебил шаман. – Последнее время они часто к людям лезут, добавляя таким, как я, работы. Но и справиться с ними легче, чем репей с одежды снять. Забудь про невроз и неприятности, не будет их больше. Я указал духам на дверь. Ушли и не вернутся. Куда интереснее оставшаяся парочка. Ромео и Джульетта призрачные. Она лимит перерождений исчерпала, а он на последний круг должен уйти, но застрял в тебе. А поскольку они связаны, то вместе с ней. Представь безутешного вдовца рядом с гробом супруги. Ему ехать нужно в новую жизнь, а он не хочет. Знает, что проживет её в одиночестве. Без любви.