Не стоит думать об этом слишком много. Ответов все равно не найти, а попытки свели бы Юэля с ума. Нужно сконцентрироваться на реальности. Той, которую он может видеть, слышать и осязать.

Юэль берет коробку в руки и, не оглядываясь, выходит из квартиры Г6.

Идет в холл, но вдруг останавливается. Разворачивается.

Рядом с закрытой дверью в квартиру Г8 Юэль впервые внимательно смотрит на табличку с именами. На ней дрожащим, но на удивление красивым почерком написано: «Вера и Дагмар». По краям нарисована рамочка из цветов.

Он стучится, и Сукди локтем открывает дверь. У нее на руках перчатки, и внутри слабо, но отчетливо пахнет экскрементами.

– Извините, я хотел поговорить с Верой, – говорит Юэль.

– Минуточку. – Сукди устало улыбается. – Можете подождать здесь?

– Конечно.

Юэль помогает ей закрыть дверь. Остается стоять с коробкой в руках, переминаясь с ноги на ногу.

Солнце светит сквозь окно в двери, выходящей на задний двор. Снаружи взад-вперед ходит Горана. Говорит по телефону и курит. Увидев Юэля, радостно машет рукой. Он кивает в ответ.

Дверь в квартиру Г8 открывается, и Сукди выходит в коридор. На руках уже нет перчаток.

– Как вы? – усталым голосом спрашивает она.

– Хорошо, – автоматически отвечает Юэль. – Все… все нормально… Учитывая обстоятельства…

Сукди смотрит на коробку у него в руках:

– Соболезную вам.

– Спасибо. За все. Особенно за первый день, когда мама сюда переехала. Вы облегчили его и ей, и мне.

– Не за что, – улыбаясь, говорит Сукди.

– Есть за что. Еще как есть.

Юэль раздумывает, не добавить ли чего-то еще, может, стоит извиниться за то, что мама доставила ей неудобства. Но Сукди успевает первой:

– Кажется, Моника была замечательной женщиной.

Юэль улыбается в ответ:

– Да. Это точно.

– Если хотите, можете войти. Берегите себя.

– И вы.

Юэль заходит в квартиру. Воздух стал более свежим. Окно приоткрыто.

– Ау? – кричит старческий голос.

Эта комната немного больше маминой. У разных стен стоят две кровати. Небольшой обеденный стол и два стула. Связанная крючком скатерть. Корзина с вязаньем и мотками красной пряжи.

Юэль отводит взгляд. Ставит коробку на стол. Здоровается с обеими старушками, затем подходит к Вериной кровати:

– Не знаю, помните ли вы меня. Меня зовут Юэль. Я сын Моники, которая здесь раньше жила.

Пожилая женщина с беспокойством смотрит на него:

– Да?

– Я просто хотел узнать кое-что… Как вышло, что вы оказались в коридоре? Вы как будто поджидали маму со спицей.

Вера косится на вторую кровать, откуда ее сестра молча наблюдает за ними.

– Не волнуйтесь, – успокаивает ее Юэль. – Я просто хотел узнать, что произошло.

Вера сжимает губы, которые превращаются в тонкую линию.

Юэль чувствует, как Дагмар у него за спиной качает головой. Но когда он смотрит на нее, то видит, что старушка сидит без движения. Причмокивает таким же беззубым ртом, как и у сына Фредрики.

На стене рядом с кроватью Дагмар висят акварели и рисунки, на них красивая молодая женщина. Создается впечатление, что художник был в нее влюблен. Каждый штрих кисточкой или карандашом кажется чувственным. Юэль подходит ближе. Потрясенный, он понимает, что на картинах изображена Дагмар. Та же женщина, которая сейчас сидит в постели и таращится на него враждебными, слезящимися глазами.

– Какие красивые картины, – говорит Юэль.

На одном из рисунков обнаженная Дагмар, откинувшись назад, сидит в море цветов.

Они нарисованы той же рукой, которая нарисовала цветы на табличке с именами. И Юэль все понимает.

Он снова оборачивается к Вере:

– Хотел бы я, чтобы кто-нибудь любил меня настолько, чтобы так изобразить.

Если Вера и понимает, что Юэль догадался, то не показывает виду.

– Можете не рассказывать, что произошло, – говорит Юэль. – Теперь это уже не важно.

Он берет коробку. Собирается попрощаться, и вдруг Вера открывает рот:

– Дагмар должно было стать лучше.

Юэль не меняется в лице. Ждет в тишине, боится перебить Веру – а вдруг она передумает?

Нижняя губа старушки подрагивает.

– Это была не Дагмар. Это он заставил ее говорить все те вещи.

– Меня он тоже обманул, – признается Юэль.

Вера тяжело вздыхает. Храбро смотрит на него.

– Теперь мы хотя бы от него избавились, – говорит она. – Он же добился того, чего хотел.

Юэлю кажется, будто к спине прикасаются холодные пальцы. Он смотрит на окно. Штора развевается.

Всего лишь ветер.

– О чем это вы? – спрашивает он.

– Он и твою маму обманул, – говорит Вера.

– Как?

– Ей пришлось умереть, чтобы он стал свободным.

– Свободным?

Вера кивает.

Бедная мама.

Она напрасно пожертвовала собой ради него и Нины?

Юэль сглатывает:

– Куда он делся?

– Не знаю, – говорит Вера. – Иногда он здесь, но нас не трогает. И всегда исчезает снова.

Юэль смотрит на нее. Нужно собраться с духом, чтобы задать вопрос:

– Он теперь во мне? Это я?

Но Вера решительно мотает головой:

– Нет. Ты был слишком сильным.

Дагмар причмокивает в постели. Посасывает десну.

Нина.

Он теперь в Нине?

Поэтому она так быстро согласилась с мыслью убить маму?

Нина

Что-то ее разбудило. Дневной свет за опущенными рулонными шторами. Щебет птиц. Но в доме тихо. Нина смотрит на лампу, которая теперь всегда включена в спальне. Убеждается, что лампа не мигает. Садится в постели. Оглядывает стены в поисках жирных пятен.

Нина снова кладет голову на подушку. Закрывает глаза. Пытается вернуться в забытье сна, но страшные картины уже проникли в ее сознание. Моника в коридоре. Кровь. Бледные глаза, смотрящие на лампы на потолке.

Ей никогда от них не избавиться.

Маркус спрашивает, как она себя чувствует, как все было, что на самом деле произошло. У Нины нет ответов. Она отказалась от предложения Элисабет предоставить ей помощь психолога. Какой в этом смысл? Она все равно не может рассказать правду.

На первом этаже звонят в дверь. Нина открывает глаза. Понимает, что ее только что разбудил звонок. Неохотно встает с кровати. Надевает мягкие штаны и спускается по лестнице.

Проходя мимо окна на кухне, видит рядом с домом старый «нисан» Моники. Внезапно ей становится тяжело дышать. Нина раздумывает о том, чтобы подняться и снова лечь в постель. Спрятаться от мира!

Снова звонок. Нина выходит в прихожую и открывает дверь.

Бесцветные глаза Юэля – глаза Моники – изучающе смотрят на нее.

– Что-то случилось? – спрашивает Нина.

– Не знаю. Мы можем поговорить?

В машине на пассажирском сиденье стоит коробка с вещами Моники, и Нина понимает, что он приехал из «Сосен».

Грудь словно сдавливает железным обручем.

– Не возражаешь,