class="p1">С молодой женщиной по имени Эрья и фамилии Хонконен Мика познакомился в 1994-м, на одной из спонсорских тусовок. Отношениям до гонки в Аделаиде он не придавал особого значения. Но в тот день возле его кровати сидели менеджер и друг Дидье Коттон, Рон Деннис с супругой Лизой и… Эрья. Тогда еще никто не знал, будет ли Хаккинен вообще ходить и говорить, однако девушка свой выбор уже сделала. Она оставила работу ради парня, который мог остаться инвалидом.

Ох уж эти женщины! Не хотелось бы вдаваться в подробности (все же личная жизнь есть личная жизнь), но из песни слов не выкинешь. Какое-то время казалось, что союза крепче, чем Мика и Эрья, в мире не существует. Она была настоящей боевой подругой, прошедшей огонь, воду и медные трубы. Однако в 2005-м Мика сознался-таки – бросить «Формулу-1» его уговорила жена… а потом она же уговорила его вернуться в гонки, видимо поняв, что все закончится крайней стадией алкоголизма.

Покинув «Формулу-1», я метался, как тигр в клетке. Людям нужны вызовы. Каждый, кто окунается в спокойную жизнь, сталкивается с этим. Это был трудный, по-настоящему трудный период. И тогда Эрья сказала: «Тебе, наверное, лучше вернуться за руль». Я начал выступать в ДТМ. Эрья всегда меня понимала и никогда не вела себя эгоистично. Если мне нужно было место – она давала мне место, нужно было время – она давала время. Эрья принесла гармонию в мой мир, но в 2007-м она снова завела пластинку о том, что гонки опасны, и я снова ее послушал. До сих пор не знаю, правильно ли тогда поступил.

Этот союз принес двух прекрасных детишек Хьюго и Аину Джулию. Казалось, счастье будет вечным, однако 9 февраля 2008 года пара подала заявление на развод. Уж не знаем, как это звучит по-фински, но – от любви до ненависти…

Впрочем, вернемся в 1995-й. Почти месяц Хаккинен провел в госпитале Аделаиды. Выглядел пациент неважно: кожа приобрела бледно-зеленый оттенок, он сильно похудел, говорил с трудом, а сидеть мог лишь с легким наклоном головы. Последствия аварии сохранялись и годы спустя: долго косил и дергался левый глаз, мучили головные боли, а правое ухо почти не слышало, и Мика был вынужден пользоваться слуховым аппаратом.

Но гонщик не сдался, отказался завершать карьеру и… резко повзрослел.

1996–1997. ДРУЖЕСКАЯ ПРОСЬБА

Будущий чемпион вернулся в машину уже на тестах в феврале. Невероятный камбэк свершился и, казалось, прошел безболезненно. Однако вернуться – это половина задачи, надо было обрести прежнюю скорость, а главное – вернуть веру в себя. С этим дела обстояли сложнее. Не помогал особо и двигатель Mercedes. Шотландец Култхард с финном в том году хорошо усвоили правило – если с машиной что-то не так, значит, накрылась дроссельная заслонка. Окружающие понимали, что немецкое сердце британской красавицы все еще было склонно к измене. Бюргеры, привыкшие жарить сосиски, видимо, считали дымок с огоньком не иначе как дополнительным подспорьем для движков. За пять первых гонок под списание ушло 15 агрегатов.

Подлили масла в огонь моторов и многолетние табачные партнеры. В самом начале сезона они объявили Рону: «Две команды – это много, на Шумахера нужен вагон денег в час, а неудачников мы не спонсируем!»

И контрольный выстрел судьбы – напарник. Не сказать, что Ди Си был на голову сильнее, но и совсем уж Бланделлом не являлся. Пока Хаккинен как будто впервые попал в «Формулу-1» и вспоминал, каково, к примеру, приезжать в очки, Култхарду неожиданно подфартило попасть на подиум на «Нюрбургринге».

В Монако Дэвид прошляпил свой шлем и щеголял в шумахеровских «доспехах». Но многие другие вообще прошляпили победу, которую подобрал Панис. Вторым финишировал второй пилот McLaren – снова подиум на фоне невзрачных результатов напарника.

Напряжение в команде росло, финн не хотел становиться «вторикеллой». Еще совсем недавно он был лидером команды, раскатывал Андретти и Мэнселла, деклассировал Брандла с Бланделлом, да что там, самого Сенну в первой в жизни квалификации объехал! Нужно было срочно показывать, кто в доме Рона Денниса хозяин.

Слегка поднапрягшись, Хаккинен начал штамповать подиумы. И ладно бы он ограничился только местами в топ-3, но нет, это была целенаправленная атака на партнера, со всеми вытекающими. Апогеем ситуации стала авария двух McLaren в Португалии.

Тем не менее и шотландец сдаваться без боя не собирался. Несмотря на техническое отставание команды от лидеров из Ferrari и Williams, Дэвид закончил на высшей ступеньке пьедестала первую же гонку сезона-1997. Скорость в тот момент уже серебристые, а не красно-белые машинки, потихоньку стали обретать, однако немецкие «сосиски» по-прежнему были с огоньком. Техника раз за разом не позволяла Хаккинену проехать дистанцию гонки целиком.

Этап в Германии, в котором он стартовал и приехал третьим, ситуацию не изменил: за ним последовал очередной технический сход в Венгрии, а потом дисквалификация за собственное раздолбайство в Бельгии. На итальянской земле чисто скандинавский тактический расчет должен был сработать, но победу вновь отпраздновал Култхард, а Мика заложил первый камушек в историю своих злоключений на любимой трассе.

Когда я думаю о Монце, меня каждый раз разрывает изнутри. Для меня эта трасса была всегда самой важной в чемпионате. Фанхио говорил, что победа здесь стоит двух, и я не смею перечить маэстро. Трасса очень опасна, каждый поворот здесь хочет тебя убить. Как-то раз на тестах я на полном газу наехал на кочку и отцепил коленом руль на скорости далеко за 300. Мне бы тогда точно пригодился подгузник.

Еще один шанс победить представился на Гран-при Люксембурга: первый поул в карьере, лидерство с первых метров, сзади напарник уверенно прикрывал тылы. Пока вокруг творился хаос, два McLaren солидно оторвались от конкурентов, но… для домашней гонки ребята из Штутгарта совсем перемудрили с настройками, так сказать, не уследили за мангалом. Сосисочные моторы изжарились в угли в одном и том же месте с разницей в один круг.

Тем не менее скорость «Серебряных шампуров» начала вызывать подозрения. Летом 1997-го один известный фотограф обнаружил, что в поворотах на McLaren «горят» не только двигатели, но и тормозные диски.

«Это все неспроста, – подумалось ему. – Гонщики “Формулы-1” не тормозят в середине виражей – конечно, если хотят проехать круг быстро». Он задумался о происходившем и, словно Штирлиц, пробрался в немецкий тыл на «Нюрбургринге», сфотографировав в красках все, что скрывалось в глубине кокпита McLaren. И завертелось.

В попытках помочь Култхарду, который терпеть не мог избыточную поворачиваемость, инженер команды Стив Николз придумал нечто