поистине гениальное. Чтобы улучшить баланс шасси, он предложил добавить в кокпит педаль для оказания дополнительного тормозного усилия справа или слева. Главным конструктором команды тогда являлся Пэдди Лоу, который, услышав об этой идее, быстро скомандовал: «Тащите сюда свой тормоз-руль, пробовать будем!»

Дело было на тестах в Сильверстоуне, и, так как механизм никто заранее не изготавливал, все детали пришлось откручивать прямо с трейлера. Технически решение выглядело чрезвычайно просто: все, что сделали инженеры, это добавили еще один главный цилиндр и протянули шланг до суппорта заднего правого колеса. Таким образом при нажатии на обычную педаль в действие вступали все тормозные колодки, а дополнительная педаль активировала только правый тормоз.

К сожалению для команды, соперники сразу подали протест на их инновацию, причем так и не поняв толком, что это, зачем, и как работает.

В Williams предположили, что в Уокинге задействовали какую-то сложную электронику, Ferrari выдвинули гипотезу о том, что в McLaren использовали все четыре колеса для поворота машины, Эдди Джордан просто стал поливать всех отборным матом, а Ален Прост поднял истерику, сказав, что эту систему надо запретить, ведь для ее разработки командам понадобятся миллионы! На самом деле решение стоило не больше 50 фунтов. Так или иначе, кто-то из соперников что-то угадал, и поданный протест удовлетворили в начале 1998-го.

Тем временем сезон планомерно подходил к своему финалу, а в графе «победы» у нашего героя по-прежнему значилась «баранка». В паддоке стали циркулировать мистические идеи о проклятии, казалось, что Мику банально сглазили. Прошло ровно два года с момента злополучной австралийской аварии, физические последствия были давно преодолены, однако понимание, что можно просто взять и выиграть гонку, упиралось в психологический барьер непреодолимой силы. Видимо, это и сподвигло Рона пойти на абсолютно беспрецедентный шаг.

Весь мир с замиранием сердца следил за окончанием битвы за титул между Дядей Мишей и Жаком Вильнёвым. На 48-м круге гонки случилось то, что случилось, болиды немца и канадца столкнулись, в результате чего Шумахер остался в гравии, а Вильнёв, насвистывая, направился к титулу с дырочкой в левом боку.

Канадец прекрасно знал, что ему совсем не обязательно выигрывать гонку для завоевания титула. Знал это и Рон Деннис. Британец направился по пит-лейн прямиком на мостик Williams, потолковать за дела насущные со старым «железным» другом. Переговоры увенчались успехом: Фрэнк согласился сказать канадцу, чтоб тот пустил пару McLaren вперед без борьбы. Попутно Рон попросил Падди Лоу передать Култхарду, чтобы тот пропустил Мику вперед.

Вплоть до этого момента пара пилотов Рона держалась поодаль, стараясь не мешать. За два круга до финиша Жак просто подвинулся, пропустив соперников к дублю. С удивлением на лице Хаккинен впервые в своей карьере пересек финишную черту первым – с 96-й попытки, в своем 99-м Гран-при.

1998. ПЕРВЫЙ

Итак, моральный дух был восстановлен, имелся и победный почин, оставалось только приступить к штампованию титулов. Следующая пара сезонов в представлениях романтично настроенных болельщиков вошли в историю как величайшее противостояние Шумахера и Хаккинена. Ну, вроде как Хилл гонял на «самовозе», Вильнёв тоже, а тут, откуда ни возьмись, появился отважный финн на своем McLaren, который, к слову, тоже построил Эдриан Ньюи. Скорее всего, дело в том, что с 1998-го «Формула-1» в нашей стране вернулась с второсортных каналов на центральный, и многие болельщики только-только познакомились с «королевой автоспорта».

И что же они увидели? Мика Хаккинен на серебристом McLaren выиграл два титула. Сработал «эффект утенка» – одна из самых вредных привычек болельщиков автоспорта. Впрочем, не будем читать мораль, а попробуем адекватно разобраться в событиях, может, что и прояснится.

Без сомнения, великий Эдриан Ньюи, который к тому моменту уже считался главной инженерной звездой «Формулы-1» 1990-х, перебрался в Уокинг и тут же приступил к созданию чего-то поистине легендарного. В Williams полет его мысли частенько придерживал Патрик Хэд, но здесь, в McLaren, Ньюи мог работать без оглядки.

Болид получился невероятно трудным в управлении. Несмотря на это, скорость новинки бросалась в глаза с первых тестов – она опережала соперников, включая Williams и Ferrari, более чем на секунду. Эксперты, конечно, рассказывали, будто «Скудерия», говоря современным языком болельщиков, скрыла скорость под мешками с песком, а в некогда непобедимом Williams настолько далеко ушли от старых наработок, что еще не успели раскрыть потенциал машины, но вскоре отсутствие блефа все же стало очевидным всем и каждому.

Первые же тренировки на автодроме «Альберт-Парк» четко показали – тягаться в скорости с командой из Уокинга некому. Далее по законам жанра должен был идти первый ряд на старте и безоговорочный дубль. Так оно в общем и вышло, но с небольшим нюансом, обсуждаемым и поныне. Все дело в том, что квалификацию и начало гонки уверенно выиграл наш герой, но позднее у него начали перегреваться тормоза, о чем ему поспешили сообщить с командного мостика. Однако то ли из-за плохой дикции Марка Слэйда, то ли из-за проблем со слухом после аварии 1995-го Хаккинен слово «тормоза» (brakes) расценил как «в боксы» (box) и с чистой совестью свернул на пит-лейн. Естественно, уроженец Вантаа растерял все преимущество. Рон Деннис решил, что так будет несправедливо, и снова, как и в Хересе, отдал команду поменять пилотов местами. Позже, желая сохранить лицо, они выдумали историю о якобы пари перед стартом – мол, кто лидером войдет в первый поворот, тот и должен победить. Но уже после завершения карьеры Дэвид Култхард подтвердил, что ничего подобного не обсуждалось, и ему просто поступил приказ из боксов.

Ну а потом пошло тотальное доминирование. Да, не без осечек, вроде той, что произошла в Аргентине, где Мика никак не мог попасть в настройки, а Дэвида технично убрал с трассы Шумахер. Была и Имола, в которой финна подвела коробка передач, и Канада, где он сам убил КПП на втором старте. Но был и Гран-при Монако, по ходу которого ошибались все, кроме Хаккинена.

«Как же тогда развязка сезона получилась драматичной?» – спросят те, кто в теме. Легко! Имея гениальное шасси, команда из Уокинга не имела гениального стратега. Да, в наши дни это может показаться странным, но Шумахер остался в борьбе за счет стратегов Ferrari, а точнее тактического гения Росса Брауна. Красные за сезон не упустили практически ни одного шанса. Хаккинен сошел? Дядя Миша тут как тут! Ну и, конечно, секретное оружие – Эдди Ирвайн, готовый подносить патроны в самой жестокой перестрелке.

Вопреки всеобщему мнению, чемпионат не был простым. Проблем хватало. У нас в половине гонок что-то барахлило. Обиднее всего