– Случайно получилось, – еще тише оправдывалась девушка.

Не стала напоминать, что обещала тогда Рголу за послушание найти "хороших дын", то есть достойных противников для мордобоя. Которых наконец-то предоставила – вот, целый полигон студентов, будущих боевых магов, победы над которыми уже добавили баллов "зеленому парню" в глазах его старших.

– Потому что ты менталист? – подсказал ей Лернавай, не скрывая ехидной ухмылки.

– Вы же знаете, что человеческие менталисты на гевайн не могут воздействовать! – огрызнулась Хелен.

Шитеры вокруг превратились в слух.

– С тобой я уже ни в чем не уверен, – буркнул в ответ дознаватель.

– Это всё авайновский камень, он непонятно как на меня влияет, – опять оправдывалась девушка.

– Хелен гдынорын, поэтому ее все гевайн слушают, – встал на защиту человечки Шан.

– Кстати, да! – спохватилась девушка. – Мне надо срочно поговорить с грындырыном! О наших, гдыронырнских делах. Я отойду, ладно? И не надо меня провожать, – добавила она, оглядываясь на магов, приставленных к ней в охрану. – Меня Шан проводит.

Лишь бы только жених следом не увязался!

Вокруг голинов по-прежнему было пустое пространство, зеваки обходили их дальней стороной. Потому что суровый вид этой расы, торчащие из-за губ нижние клыки, пугающие черные глаза без белков, поэтому даже не всегда понятно, куда направлен их взгляд, огромные топоры, да и что говорить, специфический резкий запах, который обычно сопровождал голинов – всё это отпугивало эйров от общения с зелеными здоровяками. Поэтому когда Хелен в компании с высоким темноволосым шитером бодро направилась к компании голинов, ближние зрители заметили, зашептались.

Поприветствовав грына, когда тот обратил на нее внимание, Хелен сразу перешла к делу.

– Уважаемый грын, я думаю, что "другие люди" из твоего предсказания уже здесь, – сообщила она.

Шан обеспокоенно глянул на нее, но промолчал.

– Да, – спокойно обронил темнокожий здоровяк.

"Так он знал?!".

– Но разве не ракасы должны были прийти первыми?

В ответ отрешенное молчание.

Хелен с сомнением покосилась на Шана, но продолжила задавать вопросы грыну.

– Я правильно понимаю, что должна была отказаться от того "плохо", которое... от предложений "других людей", да? И от них самих? Чтобы согласно твоему предсказанию, чему-то другому стало лучше?

Грын как-то неопределенно повел широченным плечом, опять не отвечая. Зато Шан сообразил:

– Тот венорский купец Маилан, с которым ты не рада была общаться, был "другим человеком"?!

– Да, – пришлось признаться девушке.

– Почему сразу нам не сказала?!

Теперь Хелен отмалчивалась.

– И когда ты уже объяснишь нам, о чем непонятном вы с ним тогда говорили? – опять возмутился старший брат.

– Прости, но я пока не могу рассказать, – ответила девушка.

Кстати, Маилан так и не оставил потом ей никакого письменного послания, даже торговый договор не соизволил для отвода глаз прислать. Просто куда-то пропал. Может, сразу засек слежку шитеров? Если такое в принципе возможно – чтобы человек заметил слежку опытных шитеров, умеющих не только ходить бесшумно, но и в "невидимый режим" переходить. Хелен еще переживала, как Маилан собирается в следующий раз выходить с ней на связь – не в дом же герцога заявится? Или ждать сообщения на почтовый артефакт?

– И что в нем такого "другого"? Что с тем купцом не так? Кроме того, что он больше воин, нежели купец, – продолжал расспросы Шан. – Что плохое он и подобные ему могут принести?

– Прости, я не знаю, зачем Маилан здесь и чего хотят другие... "другие люди", – пожала плечами Хелен. – И не могу пока сказать, что в нем "другое". Извини. Всё... очень сложно, и я пока не знаю, как поступить... правильно.

Да, она пока не набралась смелости признаться семье Ларк о своем иномирном происхождении. А без этого как объяснить про иномирян?

Шан смотрела на нее очень неодобрительно, но девушка уже вновь обращалась к грыну.

– Так когда нам ждать ракасов?

– Сыкоро.

Нет, это она слышала и в прошлый раз. Но насколько ближе они стали к тому "скоро"?

И что спросить еще, пока грын здесь? Например, выживет ли она? Или нет, она боится спрашивать подобное, потому что грын если и ответит, то прямолинейно. Но хочет ли она знать правду на самом деле? А если он промолчит на ее вопрос, то ей станет еще страшнее.

– Что мне делать? – вместо этого спросила Хелен.

"Что мне делать, чтобы выжить?". Или "Продолжать ли мне развивать этот мир по возможности, будет ли от моих действий толк? Успеем ли мы до прихода ракасов?". Пусть грын сам выберет свой вариант.

Грын же поднял свою большую темнокожую руку и положил четырехпалую ладонь на голову девушки, едва касаясь уложенных в прическу волос. Словно хотел погладить, как ребенка, но замер на паузе.

– Жывы, – только и сказал он.

И что это значит? Мол, ты выживешь, не переживай? Или "Живи как обычно, а там видно будет"?

Но больше грын ничего не сказал, как бы Хелен его не допытывала. Он собрал своих голинов, развернулся и ушел, не дожидаясь торжественного закрытия первых в истории академии межрасовых соревнований.

А она так ждала встречи с ним, чтобы хоть что-то прояснить! Почему он отмалчивается? Сам не знает? Духи утаили полезную информацию? Или знает, но именно поэтому ей не говорит, чтобы не пугать раньше времени?

Как же трудно быть гдыроныром, который ничего не понимает в своей миссии!

Шитеры тоже торопились собрать свою молодежь, пока те не натворили чего. Например, Джан с Когой уже выловили среди толпы зрителей и так сильно избили Рослая Гиффорда, а заодно еще парочку студентов, которые попытались вступиться, что тем срочно понадобились услуги целителей, хотя третьекурсники не должны были участвовать в боях. И так быстро управились, что дежурные маги из охраны академии даже не успели остановить их.

Когда же стали разбираться в происшествии, то Джан лишь коротко обронил в свое оправдание:

– Этот анн плохое сказал о нашей сестре, Хелен. Так что сам виноват.

– Видимо, студенту Гиффорду с трудом дается даже простая информация, – повернулся Лернавай к декану Эмириту. – Буквально вчера я им рассказывал на лекции, что у шитеров отличный слух. Но студент и этого не смог усвоить. Как и удержать свой язык за зубами неподалеку от гевайн.

– Что ж, мне будет чем огорчить его отца, –