Хозяин весьма скромно выглядевшей с виду и изнутри харчевни обликом напоминал выброшенную на морской берег корягу, или даже пень: обмусоленный волнами, неказистый и в чем-то даже страшноватый, совсем такой, как и пан Казимеж Грунский. Квадратное лицо, тонкие обвислые усики, мосластые коряги-руки, черные, глубоко посаженные глазки, обширная, лоснящаяся от пота лысина. Одет соответствующе – черный, без всяких украшений, кунтуш, больше походивший на монашескую рясу, грубый кожаный пояс с толстенным кошелем. Кабатчик торчал в дверях – и в самом деле – пень пнем! – так, что обойти его не представлялось никакой возможности, да вошедшие шляхтичи и не собирались никого обходить, в крайнем случае у юного Петра висел на поясе меч, а у Ремезова – устрашающих размеров сабля, засунутая в примерно подходящие по фактуре ножны, точнее, в то, что от них осталось – снизу угрожающе торчало острие клинка… вот зацепилось за порог, звякнуло…

– Пан Казимеж Грунский? – чуть приподняв шапку, вежливо осведомился малозбыйовицкий Петр.

– Так.

Черные, глубоко посаженные глазки буравили посетителей с крайне подозрительным видом.

– И это твоя харчевня, пан? – продолжал допытываться шляхтич.

– Так.

Кабатчик, похоже, отнюдь не отличался склонностью к пустой болтовне.

– И ты знаком с паном Краяном, воеводой Сандомирской башни?

– Так.

– А мы от него! Говорят, у тебя можно…

– Так, – кивнув, хозяин харчевни просто протянул широкую, как весло, ладонь. – За пять дней – десять грошей.

– Ага, – ухмыльнулся Ремезов. – Ты вы еще и иные слова знаете.

Юный приятель Павла ударил себя ладонями по коленкам:

– Ахх!!! За пять дней – десять грошей?!!!

– Так, пан.

– Это выходит, выходит… ммм… Черт… Дьявол…

– Выходит – по два гроша в день, – охотно подсказал Ремезов запутавшемуся в вычислениях шляхтичу. – Это – грабеж!

– Грабеж?! Это полное скотинство! Ну, воевода, ну, посоветовал, ну…

– За постой, – кивнув, промолвил кабатчик. – За еду, за женщин.

– Хо?! – приятели недоуменно переглянулись. – Это что же, женщины у тебя тоже в два гроша в день входят?

– Так! И еще – еда.

– Вот с этого бы и начинал! – малозбыйовицкий Петр радостно потер руки. – А еда-то у тебя вкусная? Можно ли заказать жареного гуся за эту плату?

Казимеж Грунский пожал плечами:

– Пока осады нет – можно. Ну, а дальше один Бог знает. Может, придется еще и крыс есть, как было, когда град осадил князь Конрад.

– Не-не-не-не! – живо замахал руками Петр. – Не о крысах речь – о гусе! Так как насчет гуся-то? Зажаришь? Павел, отсчитай ему грошей… А ты, пан, смотри, чтоб зажаристый получился гусь!

– И дался тебе этот гусь, – заплатив трактирщику, Ремезов хмыкнул. – Что, никогда гусей не едал, что ли?

– Нет, – наивно округлив глаза, признался парнишка.

Павел хлопнул его по плечу:

– Ничего, друже, я тоже, честно сказать, гусями не лакомился. Ни с яблоками, ни без. Ну вот, не довелось как-то…

– Выходит, ты еще бедней меня шляхта! – засмеялся Петр. – Я-то хоть и не ел, да зато слышал, как рассказывали те, кто едал… Ух и гусь, ух и птица! Господи, неужто попробуем?

– Поня-ятненько все с тобой – тяжелое голодное детство, деревянные игрушки… – поднимаясь вслед за хозяином по узенькой лестнице, покачал головой Павел. – Лучше б, право, про женщин спросил! Впрочем, про женщин тебе рано еще…

– Какое рано?!

– Гуся сначала дождись, деятель!

Расположенные на втором этаже покои, куда вела скрипучая деревянная лестница без всяких перил, тянулись, как и было принято в те времена, анфиладою, без всяких перегородок или дверей. Впрочем, словно «тянулись», наверное, звучало бы в данном случае слишком громко – общая площадь «гостевой» составляла примерно двенадцать квадратных метров, или даже чуть меньше.

Для двоих оно, конечно, да – вполне просторно, однако, судя по количеству кроватей и широких, вполне пригодных для сна лавок, в лучшие времена здесь ночевало человек по восемь за раз. Тесновато!

Да и так… если вдруг да объявятся обещанные девки (все включено!), то… как с ними быть-то? Так вот и пользовать, на глазах сотоварища? Скотство какое-то… или, наоборот – сексуальный изыск, смотря как к этому вопросу подойти.

В первую ночь девки, слава господу, не явились – видать, ушлый кабатчик решил-таки сэкономить – и юный шляхтич Петр, завалившись на угловое ложе, тотчас же задал храпака, не дождавшись обещанного хозяином гуся (который, к слову сказать, появился лишь через день и не очень-то понравился Ремезову – как жевательная резинка – жуешь-жуешь, все никак не разжевать, да и тиной пахнет. Шляхтич же, однако, был в полном восторге).

Покосившись на спящего соседа, Павел тоже завалился на широкую кровать под суконным – для тепла – балдахином. Правда, заснуть так и не смог – одолели клопы, напали, заразы, повылезав изо всех щелей – какой уж тут, к дьяволу, сон? А вот малозбыйовицкий пан спал себе, словно младенец, даже улыбался во сне, никак на кровососов не реагируя. Привык, видно…

А вот Ремезов-то отнюдь не привык! И что было теперь делать? Как от этих кровососов избавиться? Пока, ясно, никак.

И не спалось, пропал, сгинул сон, еще бы! Поворочавшись и раздавив с десяток мерзких насекомых, молодой человек все ж таки поднялся на ноги и принялся расхаживать по гостевой, размышлять, думать – а что еще оставалось-то? Скрипели под ногами половицы, хорошо хоть шляхтич спал крепко – не реагировал.

А Павел думал. Раз уж выдалось время – почему б и не поразмыслить спокойно кое о чем. О монголах для начала, об их задании. Нужно было собрать все сведения о Сандомирских и – по возможности – о других воротах и башнях, о гарнизоне, о запасе продовольствия, о настроении жителей, короче – всю ту информацию, какая обычно интересует шпионов. А передать ее просто – без всяких там связников и дурацких паролей – «у вас продается славянский шкаф?» и тому подобного. Все по-другому – всего лишь купить синюю краску да приобрести модный лук. Выкрасить стрелы, примотать к ним тонкие пергаментные ленточки, на которых и написать все по-русски. Причем Ирчембе-оглан – тот еще Штирлиц – предупредил, чтоб информация дублировалась или даже троилась – на всякий случай, вдруг да стрела затеряется, не туда, куда надо, улетит. Место, куда шпионским стрелам лететь, тоже было указано – напротив Флорианских ворот, в низинке, за кустами орешника – туда и следовало стрелы слать.

Из этого всего Ремезов сейчас заключил, что окружающую город местность монголы знали очень даже неплохо, вполне себе ориентировались, а значит – кто-то еще был у них в Кракове, и даже не один… Ну, конечно же, не один, и не два – целая шпионская группа а ля «красная капелла». Впрочем, и не факт, что группа – монгольские соглядатаи могли друг друга и не знать – для пущей конспирации. Все правильно, не знаешь – не выдашь.