Тейль на память не жаловался, но «крамольные» слова пришлось убрать, по поводу чего он заметил: «Я весьма склонен подозревать, что господин государственный секретарь счел должным объясниться таким образом уже после некоторых размышлений».

Таким образом, подлинные планы США и их подлинное толкование статей Конвенции стали очевидными. Но это были уже волны после шторма…

Придирчивый читатель может спросить у автора: «Откуда такое знание подробностей — вплоть до того, как слушал Тейля Адамс? Автор что — в кабинете у госсекретаря за портьерой прятался?»

Я, конечно, свидетелем разговора не был, но моим информатором стал сам Тейль. Ибо я всего лишь позволил себе развернуть в диалог часть его депеши Нессельроде от 17 (29) января 1825 года — последнего года александровской России…

Да, МИД Нессельроде вроде бы и выполнил решение протокола от 21 июля 1824 года, но естественная медлительность тогдашних сообщений в совокупности с неестественной медлительностью МИДа сделала свое — никаких практических действий предпринять уже было нельзя.

29 декабря 1824 года Конвенция была передана в сенат, а 11 января 1825 года уже произошел обмен ратификационными грамотами. Адамс стращал Тейля в конце декабря, что в сенате противники, мол, Конвенции устроят драку и будут сопротивляться ее принятию, но все прошло быстренько и спокойно. Еще бы! Что они, янки, — дураки, что ли?

Это мы с тобой, уважаемый мой читатель, очень уж часто оставляем сами себя в дураках…

Единственным относительно положительным «сухим остатком» от всей этой, не то — грустной, не то гнусной и возмутительной истории стала рекомендация Тейля-фан-Сероскеркена российскому МИДу, высказанная им в той же депеше от 17 (29) января 1825 года и особо им в тексте депеши выделенная: «Если российскому двору придется когда-либо вновь вести переговоры с этим правительством, желательно, чтобы наш кабинет принял за непреложное правило никогда не ратифицировать никакую конвенцию, заключенную с Соединенными Штатами, до получения американской ратификационной грамоты».

АЛЕКСАНДР к тому времени был, как я понимаю, клубком нервов. А то, что он умел внешне владеть собой, его внутреннюю нестабильность лишь усиливало.

16 (28) февраля 1825 года была заключена и англо-русская Конвенция. А 17 февраля (1 марта) 1825 года Главное правление РАК, о том еще, безусловно, не зная, подало Канкрину донесение за № 157 «О вновь устраиваемых крепостцах на Северо-Западном берегу Америки».

Правление информировало государственную власть о своем предписании русскому колониальному начальству «устраивать крепостцы на Северо-Западном берегу Америки по Медной реке, от морского берега внутрь земли»…

Таким образом правление РАК намеревалось застолбить наши права до «Каменных» (Скалистых) гор (Rocky Mountains), до которых уже добрались с другой стороны англичане. Оно просило Канкрина сообщить об этом в МИД, «дабы при переговорах с великобританским кабинетом было обращено внимание на сей предмет».

Но Конвенция с Англией уже была подписана, и раздражение императора проявилось в том, что он тут же приказал Канкрину передать РАК, чтобы она немедленно отменила постройку крепостей, и «сверх того, призвав директоров, сделать им строжайший выговор за неприличность… предложения… с тем чтобы они беспрекословно повиновались распоряжениям и видам правительственным, не выходя из границ купеческого сословия».

Итак, купцы вели себя как государственные мужи, а император вел себя уже как безвольная тряпичная кукла…

В августе 1825 года он через Нессельроде (и явно под диктовку Нессельроде) приказывает Канкрину откорректировать Устав РАК с учетом требований обеих Конвенций и «доказать» Компании, что «отныне должна она искать и может без труда найти средства к возрастающему и прочному благосостоянию в кротком обращении своем с природными жителями тамошних стран, в системе, руководствующей к благоразумному употреблению способов, доставляемых ей теми краями относительно к звериному и рыбному промыслу, и в распространении торговых своих сношений с образованными народами, мало-помалу сближающимися с нашими поселениями…».

Да, мало над нами адамсы и каннинги поиздевались, так теперь и нессельроды добавили…

А он еще в конце письма своего проставил: «Имею честь…»

Эх!

Отношение Нессельроде Канкрину было датировано 1 августа по старому русскому, но 13 августа по европейскому стилю, и вряд ли эта датировка послания Нессельроде оказалась такой случайно…

Тайные «носители фартуков» просто обожают такую потайную символику, которую можно было бы выставить на всеобщее обозрение…

А письмо Нессельроде от. 13 августа 1825 года ставило последнюю точку на славной истории РАК. И хотя РАК предстояло существовать еще полвека, впереди маячили отнюдь не победные для нее годы…

МОЙ РАССКАЗ о двух катастрофических для будущего Русской Америки соглашениях 1824 и 1825 годов на этом можно было бы и завершить, даже не задаваясь вопросом, почему так произошло.

Я сказал уже достаточно для того, чтобы читатель и сам делал верный вывод на сей счет, а впоследствии информации к размышлению еще и добавлю…

Однако мне хотелось бы немного остановиться на вопросе о том, насколько глубоки были наши права на Русскую Америку, в несколько своеобразной постановке этого вопроса…

Ведь мы, уважаемый мой читатель, эти права в прямом смысле слова зарывали в землю Американского континента! Не очень, правда, глубоко, но все же не так чтобы и мелко…

И вот как это происходило….

К ранее приводимой мной Записке Российско-Американской компании 1822 года было приложено секретное «Приложение», начинавшееся со следующих слов: «После водворения русских на острове Кадьяк и когда заводившему сию колонию Шелихову в бозе почивающая государыня императрица Екатерина II дозволила делать и дальнейшие открытия на северо-западном берегу Америки, тогда наше правительство в лице бывшего в должности иркутского и колыванского генерал-губернатора Якобия поручило тому Шелихову во всех посещаемых его судами местах зарывать в землю секретно в приметных местах медные доски, нарочно для сего в некотором количестве вылитые с надписью «Земля российского владения»… На северо-западном берегу американского материка есть таковые секретные знаки гораздо южнее определенной черты под 51° северной широты, и именно под 41°и 38°»..

В «Приложении» были даны подробные описания мест закладки двенадцати досок, из которых я частично приведу три.

«1788 г. штурманами Измайловым и Бочаровым, плававшими на судне «Трех святителей», положена доска № 7 в Чугатской губе. Приметы: войти в губу Чугатским проливом с полуденной стороны, проплыть 8 и 1/2 верст и обратиться к северо-западной оконечности первого посреди пролива лежащего островка; на нем есть утес… и здесь между двумя умеренной вышины лиственничными деревьями… зарыта доска в землю на 5 вершков…

1804 г. главным правителем колоний Барановым на зюйд-остовой стороне в проливе Чатам… положена доска № 11. Приметы: со входа с моря в залив на правой стороне безлесной, гладкой каменистой кошки лежат два возвышенные камня (кекуры) и третий рядом со вторым поменьше; у второго камня, находящегося ближе к лесу, зарыта доска…