1809 г. коммерции советником Кусковым в заливе Малого Бодего (калифорнийском. — С.К.) положена доска № 14. Приметы: на оконечности мыса, выдавшегося в бухту против находящегося островка при заливе… (…находится под 38°19 нордовой широты и 237°21 долготы от Гренвича), зарыта доска на аршин в глубину…»

Это были вещественные доказательства русских прав в Америке. Но еще об одном своеобразном подтверждении наших прав хочется мне сказать…

Надеюсь, у автора с читателем установились достаточно доверительные отношения, чтобы мой уважаемый читатель кое в чем поверил мне на слово.

Так вот, как я убедился, практически все мало-мальски выдающиеся русские моряки первой четверти XIX века, а также те русские моряки, которые играли значительные роли к середине того же века, так или иначе оказались связанными с Русской Америкой и с деятельностью РАК — то ли служа на ее кораблях или командуя ими, то ли пройдя школу русских дальних плаваний и кругосветных походов с заходом в Русскую Америку.

Крузенштерн и Лисянский, Коцебу, Лазарев, Беллинсгаузен, Головнин, Врангель — это классические имена.

Но вот далеко не классический и далеко не полный только адмиральский «американский» наш список: Александр Павлович Авинов, Евгений Андреевич Беренс, Мориц Борисович Берх, Роман Платонович Боиль, Михаил Николаевич Васильев, Василий Степанович Завойко, Иван Николаевич Игнатьев, Иван Михайлович Кислаковский, Тимофей Васильевич Кордюков, Иван Антонович Куприянов, Михаил Андреянович Лавров, Федор Петрович Литке, Иван Федорович Лихачев, Федор Федорович Матюшкин (лицейский друг Пушкина), Прокофий Платонович Митьков, Григорий Иванович Никифоров, Макар Иванович Ратманов, Петр Иванович Рикорд, Николай Петрович Римский-Корсаков, Владимир Павлович Романов, Михаил Николаевич Станюкович (отец писателя), Степан Петрович Хрущев, Глеб Семенович Шишмарев…

Список, конечно, велик, и я не рассчитываю, что читатель его запомнит. Возможно, кто-то и поморщится от такого обилия имен, но как-то и где-то надо же хотя бы так отдать дань памяти и уважения сразу всем им — лихой когорте русских морских офицеров, трудами своими сделавших Россию первой трети XIX века первоклассной морской державой!

Ведь это все — не рядовые флотские командиры, а люди, так или иначе оставившие след в истории флота. Но были же еще и десятки «рядовых» адмиралов, капитанов 1 и 2 рангов, капитан-лейтенантов и лейтенантов… Да и — мичманов…

Замечу, что я уж не стал упоминать здесь тех русских «американских» моряков, о которых говорил в разных местах особо — того же Сарычева и других, но не могу не упомянуть незабвенного Павла Степановича Нахимова, ходившего в двадцатых годах к Русской Америке лейтенантом на фрегате «Крейсер» под командой Лазарева.

И, как и Нахимов, почти все из этого огромного списка начинали в славную (до «конвенционой» поры) эпоху именно александровской Русской Америки!

Не могу утверждать наверное, но могу предположить, что в первую четверть позапрошлого века процент командного состава русского флота, имеющего «кругосветный ценз», был максимальным за всю историю русского и советского флота!

Да так, скорее всего, и было!

Это — мое личное убеждение, но вот что пишет и Василий Михайлович Пасецкий, автор научной биографии Крузенштерна: «Ни одно государство мира той эпохи не смогло организовать такой блистательной цепи почти непрерывных кругосветных или полукругосветных плаваний…»

И это была не царева прихоть! Ведь кругосветное путешествие — если это не забава обожравшегося «баксами» нувориша — дело серьезное и дорогое. Государство предпринимает подобные мероприятия только в случае их очевидной государственной и общественной необходимости.

А в те времена такая необходимость была насущной и зримой — нужна была постоянная связь по морю с единственными русскими континентальными землями вне Евроазиатского континента!

Ведь у нас была своя Америка!

Суда РАК при государственной поддержке и под командой флотских офицеров действительной службы и корабли Военного флота, совершая кругосветные путешествия с заходом в Русскую Америку, перевозили грузы в поселения РАК, охраняли русские промыслы в Тихом океане и, естественно, совершали географические открытия, а также обязательно вели программы научных наблюдений и исследований.

Вот оно, еще одно подтверждение русского права на Русскую Америку — наши кругосветные путешествия! Они питали ее, но и она самим фактом своего существования питала интерес к ним.

ОДНАКО под конец царствования Александра Россию все более отваживали от ее тихоокеанских и американских владений, зато все более активно втягивали в многообразный «восточный вопрос»…

В этом заковыристом, в большей своей части не очень-то касающемся России «вопросе» вскоре завязнет брат Александра — Николай Первый. И лукавые антироссийские силы доведут его по этому «восточному болоту» до Крымской войны.

А еще позднее эстафету «восточных благоглупостей» примет от отца Николая его сын и племянник Александра Первого — Александр уже Второй…

Но пока что мы не со всем разобрались в эпохе Александра Первого. И, чтобы с ней и с ее «американским» аспектом покончить, нам надо немного поговорить еще о самом Александре…

ДА И, ПОЖАЛУЙ, не немного…

РАССКАЗ о царе — даже если царь незначителен, будет неизбежно и рассказом о жизни подвластной ему державы, о его времени… А Александр был натурой не менее сложной, чем его эпоха…

Далее в этой главе я все буду рассматривать через личность царя, и вот тут, уважаемый мой читатель, мне в очередной раз придется вступить на путь не только реконструкции событий, но и — предположений.

Возможно, кому-то они покажутся парадоксальными, а то и авантюрными.

Возможно…

Но автора это не смущает — интуиция подсказывает ему, что его версия как минимум имеет право быть изложенной на этих страницах.

И скажу сразу, что в моем представлении негативный поворот в истории Русской Америки стал одной из основных внутренних причин окончательного надлома царя и его ухода с трона в конце 1825 года.

Именно ухода, а не смерти… Возможно, читателю уже знакома история «старца Кузьмича»… То есть версия о том, что царь не скончался в Таганроге, а инсценировал кончину, ушел в небытие лишь политическое и случайно оказался в поле зрения властей только в 1836 году в городе Красноуфимске Пермской губернии — уже в качестве «не помнящего родства старца Федора Кузьмича».

Битый батогами как бродяга, Кузьмич был сослан в Томскую губернию на поселение в деревню Зерцалы. В Сибири он — в условиях, впрочем, свободных и спокойных — провел последние почти тридцать лет жизни, скончавшись в 1864 году (то есть если это был бывший царь — восьмидесяти семи лет от роду).

Позднее я уделю истории с кончиной (?) императора и Кузьмичом достаточно места… Но не потому, что увлекусь и отвлекусь от основной темы. Ведь Александр, Кузьмич и Аляска взаимно связаны. И судьба «старца Кузьмича» для меня — лишь малая часть судьбы императора Александра, как и сама судьба Александра для меня — лишь часть судьбы Русской Америки…