Элиза открыла сумку на пассажирском сиденье и вытащила пистолет. Она оглянулась на меня, затем посмотрела на Кортни.

— Может, тебе стоит остаться здесь?

— Нет. Я с вами, — прошептала Кортни дрожащим голосом. Внезапно ее глаза полезли на лоб. — С каких это пор у тебя пистолет?

Элиза не ответила на ее вопрос.

— Только не веди себя опрометчиво, — сказала она.

Я потянулась к дверной ручке.

— С ней все будет хорошо. А теперь пошли. Не будем зря тратить время.

* * *

Элиза достала мне из своего бардачка маленький стальной фонарик, но когда мы перешагнули через цепь и продолжили путь к бунгало, я не стала его включать. К этому моменту наши глаза начали привыкать к темноте, и, хотя мы мало что могли разглядеть, нам удалось понять, куда мы идем.

Запах мокрых деревьев пробудил воспоминания.

Мы все набились на задние сиденья внедорожника родителей Маккензи. Маккензи, Кортни и Оливия. Дестини, Элиза и я. И Грейс, вечно молчаливая, вечно силой заставляющая себя улыбнуться, вечно сомневающаяся, действительно ли ей место в нашей компании.

Конечно, ей здесь было не место, но мы ее обманули. Мы притворялись, будто принимаем ее, мы предали ее доверие, сломали ее.

— Эй!

Голос Кортни был едва слышным шепотом, но его было достаточно, чтобы отвлечь меня от тягостных мыслей. Я моргнула и поняла, что сбавила темп и просто стою на дороге с фонариком в руке. Кстати, если на то пошло, я всегда могу воспользоваться им как оружием, хотя фонарик ничто по сравнению с пушкой в руках Элизы.

Элиза, теперь уже на несколько шагов впереди, шагала дальше по подъездной дороге. В багажнике у нее были балетки, и она надела их вместо шпилек. Я кивнула Кортни и снова двинулась вперед. Вскоре мы уже шагали бок о бок вслед за Элизой. В бунгало было темно, но я смотрела только на деревья вокруг нас. За ними мог прятаться кто угодно.

Мы подошли к бунгало.

Элиза хотела было поставить ногу на первую ступеньку, но я схватила ее за руку.

Когда она обернулась, чтобы посмотреть на меня, я жестом предложила обойти его кругом и проверить, что там сзади.

Мы пошли еще медленнее, стараясь, чтобы наши шаги производили как можно меньше шума. Как и Элиза, я опасалась, что Кортни может совершить нечто необдуманное, но если Терри здесь, ее мать должна быть первой, кого она увидит. Первой, кого обнимет.

Позади бунгало не было припарковано никакой машины, но это не значит, что ее там не было в последнее время. Я включила свой фонарик. Мне было слышно, как Кортни шумно вдохнула, но я не стала оборачиваться и поводила лучом по земле.

Никаких недавних отпечатков шин не было.

Элиза указала на бунгало, и я кивнула. Не выключая фонарика, мы обошли бунгало и подергали переднюю и заднюю дверь. Обе были заперты.

Мы заглянули в окна, и я поводила лучом фонарика вниз-вверх. Внутри мебель, покрытая для защиты от пыли белыми простынями. Терри мы не увидели.

Кортни попыталась подавить очередной приступ рыданий и, взяв себя в руки, посмотрела на нас.

— Если ее здесь нет, где, черт возьми, она может быть? — спросила она прерывистым шепотом.

Я посмотрела на нее, и даже в темноте она увидела ответ на моем лице.

Кортни покачала головой.

— Это примерно в полумиле отсюда.

Я повернулась и направила луч фонарика на узкую дорожку позади бунгало. Та же узкая тропа, которой мы прошли четырнадцать лет назад. Когда мы ступили на нее, мы были глупыми девчонками, безбашенными и безответственными. Но вернулись уже очевидно совершенно другими.

Монстрами.

Мать Маккензи не хотела отпускать нас одних после наступления темноты, особенно в горах, из опасения, что нас похитят бродяги, разъезжающие по этим местам на пикапах. Отец Маккензи посмеялся над этим, сказав, что любому, кому хватит глупости связаться с семью девочками-подростками, повезет, если унесет ноги. Было видно, что миссис Харпер не в восторге от этой затеи, однако она уступила, когда Маккензи уговорила ее позволить нам хотя бы прогуляться вокруг озера.

Разумеется, наши планы были иными. Вместо того чтобы выйти на гравийную дорогу, мы двинулись вниз, по узкой тропинке, ведущей в лес.

Мы ходили по этой тропе во время наших предыдущих приездов, но не рискнули пойти по ней в те выходные. Той ночью мы шли следом за Маккензи, и свет наших трех фонариков прорезал темноту. Шли молча, никто не проронил ни слова, но почему-то Грейс была самой притихшей. Она ни разу не спросила, куда мы идем. Не спросила, почему Маккензи единственная, кто захватил рюкзак и что в нем.

Просто соглашалась со всем, и меня это почему-то бесило больше всего. Неужели она настолько глупа? Неужели не понимает, что ей не рады? Что мы лишь затем таскаем ее с собой, чтобы поиздеваться над ней, заставить делать то, чего сами не хотим делать? Мы шли молча, но вокруг нас стрекотали насекомые. В какой-то момент мне показалось, что я услышала уханье совы, но я не стала нарушать молчание, чтобы спросить, слышал ли его еще кто-нибудь.

Минут через пятнадцать мы вышли на небольшую поляну. Дальше тропинка разветвлялась. Одна, похоже, вела обратно к озеру; другая — глубже в лес. На развилке стояло большое дерево. Луч фонарика Маккензи скользнул по нему и высветил как минимум дюжину вырезанных в коре инициалов.

Маккензи повернулась и громко объявила:

— Тут.

Поставив рюкзак на землю, она вытащила сначала один моток веревки, затем другой. На такой веревке моя мать летом сушила белье.

Один моток она бросила Элизе, другой Оливии и велела Грейс встать к дереву.

Грейс не двинулась с места.

— Тебе ведь хочется быть гарпией, не так ли? — сказала Маккензи. — Ты хочешь быть нашей подругой? Ну вот, это часть посвящения. Встань. Возле. Гребаного. Дерева.

Грейс по-прежнему не шелохнулась. Мне стало интересно, что произойдет дальше. Неужели Маккензи, Элиза и остальные схватят ее и заставят подчиниться приказу? Но затем она шагнула вперед, прошла мимо Маккензи и встала спиной к дереву.

— Умница, — сказала Маккензи.

Каждого мотка веревки было более чем достаточно. Первый мы обвязали вокруг нижней части тела Грейс, второй — вокруг верхней. Мы позаботились о том, чтобы каждая веревка была хорошенько затянута, лишая ее возможности двигаться.

Грейс не проронила ни слова, пока мы это делали, просто стояла молча.

Мы закончили, и я посмотрела на других девочек, полагая, что теперь мы пойдем обратно по тропинке в бунгало.

Но в этот момент Маккензи посветила в бледное лицо Грейс фонариком.

— Теперь вторая часть. Ты знаешь, в чем она заключается, Грейс?