В споре не принимали участия лишь Вояка, оккупировавший радиорубку, и Руслан, который, как только увел в недра корабля свою измученную Земфиру, больше не показывался обратно.

– Ну почему Веселый Роджер, почему? – Игорь тоже был красен, хоть прикуривай. – Флаг ООН все знают и никто не отважится стрелять по кораблю под ним…

– Клали они с прибором на твою ООН! – орал в ответ Сергей. – Вон в Палестине войска ООН полста лет стояли, а их все мочили, кому не лень!..

И неизвестно, сколько бы продолжался еще этот бесплодный, в общем-то, спор, если бы как-то все вдруг не заметили, что чеченец давно уже возвратился, но не спешит примкнуть к спорящим, а, расстелив на палубе какую-то белую тряпку и придавив ее по углам автоматом и магазинами к нему, чтобы не сдувало ветром, что-то малюет, едва не высунув от усердия язык.

– Только сур из Корана нам еще не хватало, – буркнул Сергей, поднимаясь с места.

Спорщики столпились за спиной у Руслана, но тот не взвился по своему обыкновению, а только как-то странно посмотрел на них через плечо, не прекращая работы.

Он малевал на белом полотнище вовсе не арабскую вязь.

И даже не полумесяц – символ своей веры.

На белой ткани отчетливо проступал темно-синий косой крест.

Андреевский флаг…

* * *

«Гости» пожаловали, когда казалось, что все беды уже позади.

– Может, пронесет? – Побледневшая Анна мертвой хваткой вцепилась в рукав мужа. – Мимо пролетят, а?

Четверка самолетов не известной еще принадлежности показалась со стороны египетского берега, неразличимого из-за бившего в глаза предвечернего солнца. Намерения их были более чем прозрачны: разбившись на пары, они ложились на боевой курс, и цель их была одна-единственная на всей обозримой водной глади…

Оцепенев, беглецы наблюдали за их эволюциями, понимая, что на этот раз смерть, вроде бы отставшая, догнала их, и теперь ей, костлявой, осталось всего ничего – сделать один ленивый взмах своей косой, собирая щедрый урожай. Кое-кто уже крестился, бормоча непослушными губами молитву…

– Пронесет? – вырвал рукав из рук жены Сергей. – Хрен там пронесет! Только и я им живым не дамся! За…ли, суки!!! Игореха! Уводи баб в трюм!

– Сережа! Не смей! – повисла на мужике Аня, но он стряхнул ее и, неуклюже оскальзываясь, принялся карабкаться к башенке со счетверенным зенитным пулеметом.

– Руслан! – донеслось оттуда. – Давай ко второму! Да мы их на корм акулам, так и растак!..

– Сережа!!!

Чеченец кинулся ко второй зенитке, но остановился на полдороге. Слепому было понятно, что они не успеют: слишком близко были хищные рыбины истребителей, слишком быстро они двигались. Вот сейчас из-под крыльев ринутся к замершей на сверкающей глади моря скорлупке стремительные щупальца ракет, полоснут по всему, что останется на поверхности после губительных взрывов. Сколько раз он видел нечто подобное мальчишкой. Правда, в родных горах, на суше…

Он не поверил своим глазам: самолеты, как на параде, синхронно взмыли, нарисовав в небе четырехлепестковый цветок.

«Бомбы?..»

Но четверка хищников уже таяла в небе, превращаясь в едва заметные точки, так и не нанеся смертельного удара. Стихал рев двигателей.

И тут в наступившей тишине громом пророкотала с башенки длинная очередь, запрыгали, звеня, пустые, остро пахнущие порохом гильзы.

– Серге-е-ей! – выкрикнула Аня, не сдерживая струящиеся по щекам слезы. – Прекрати сейчас же!

– А? – высунулся тот, ковыряя пальцем в ухе. – Не слышу ничего! Чего это они?..

– Тебя испугались, – съязвил Игорь, вытирая рукавом обильно выступившую на лбу запоздалую испарину. – Как ты их!

– Да я пока разобрался… – оправдывался тот, спускаясь на палубу. – Я ведь ни разу… А чего они испугались-то? Неужели моего пулемета?

– Вот его они испугались, – Вояка, как всегда, появился незаметно, и все посмотрели туда, куда он показывал.

На развевающийся за кормой флаг российского Военно-морского флота.

А через пару часов, когда солнце уже касалось краем вдруг четко обрисовавшейся над морем полоски гор, появились с юга и зависли над «Надеждой» два вертолета с до боли знакомыми опознавательными знаками на бортах – красными пятиконечными звездами…

* * *

Через три часа полета они уже стояли на палубе корвета «Неутомимый» и, не веря себе, глядели в улыбающиеся русские лица вокруг, несмело улыбались в ответ, плакали, не стесняясь своих слез. И не только женщины…

Они все так же держались кучкой, словно боясь разминуться, потерять друг друга, потому что стали друг другу ближе, роднее, чем самая близкая родня. И сквозь туманящие глаза слезы им казалось, что стоят рядом с ними те, кто остался там, в опаленном хаосе песков и гор, в развороченных бомбами автобусах и среди обломков потопленных суденышек, те, кто приехал на неделю отдохнуть от городской суеты к синему морю и получил вечный отдых.

– А где командир? – вдруг очнулся Сергей. – Кто нашего Вояку видел?

Все стали недоуменно озираться, и каждый вдруг понял, что не видел того, кто вел их за собой сквозь все ужасы войны и пустыни. К спасению. Кто-то неуверенно припомнил, что видел его в вертолете, кто-то – уже здесь, на крейсере. Но встречающие лишь разводили руками.

Он и в самом деле исчез без следа.

Тот, имени которого они так и не узнали, тот, кто казался каждому знакомым, когда-то и где-то виденным, ушел, не дожидаясь слов благодарности. Ушел не прощаясь.

Наверное, туда, где в нем нуждались. К тем, кому без него не обойтись.

Потому, что так было всегда…