– Ты порезался, – сказала она.

– А, точно. – Лука ощупал нижнюю челюсть, под рукой порез снова начал кровоточить. – Просто царапина.

– Не смей капать кровью на эти документы, – предупредила Мириам.

– И не мечтал, товарищ Многоликая. – Лука вытер лицо майкой, так безупречно произнося русское имя Мириам, что та обратила на него подозрительный взгляд.

– Твой русский стал заметно лучше.

– Нет, – Лука покачал головой. – Лишь манеры.

Улыбка Мириам была слабой, но Яэль поймала её, замечая следы будущих гусиных лапок. Она указала на стопку отчётов о вскрытии, лежащую у руки парня.

– Если собираешься выступать с нами, тебе необходимо ознакомиться с «Экспериментом 85». Начни с этого.

Лука приступил к делу. Открывая первое досье, перекладывая фотографии осторожными пальцами. Яэль зарылась в свою стопку. Это была сложная работа, преодолевать жизнь за жизнью, восстанавливать события «Эксперимента 85» через его жертвы: Анна Вайскопф (125819.Х), Эдит Якобсон (137992.Х), Талита Мирга (143026ZX).

Всё длиннее и длиннее становился список имён. Всё длиннее и длиннее становились номера.

Но когда дело касалось Маскировочного отряда фюрера, с номерами происходило что-то странное. Яэль впервые заметила это ещё в кабинете доктора Гайера, когда просматривала его записи. Если «Проект Доппельгангер» официально стартовал в 1948 году, и каждый год с 95 % выживаемостью десять кандидатов проходили курс инъекций, то простая математика уверяла, что на данный момент в рядах СС должно иметься семьдесят шесть меняющих кожу.

Так почему же есть доказательства существования только двадцати из них?

– Хороший вопрос, – заметила Мириам, когда Яэль высказала свои мысли. – Могут существовать и другие Маскировочные отряды. Предназначенные не для Гитлера.

– Почему тогда нет списков их участников?

– Большую часть документов нам пришлось оставить, – напомнила Мириам. – И эту мы ещё не дочитали.

– Ещё пятьдесят шесть меняющих кожу? – проворчал Лука. – Весело.

Неужели?

Мысль об этом была непереносима, но Яэль не хотела пропустить ни малейшей детали, а потому она продолжала читать. Каждое слово, каждую страницу. Когда цифры, имена и воспоминания начинали утягивать её на дно, Яэль поднимала взгляд на оперативную карту и непокорную волну тёмно-синего цвета. Как же сильна была надежда Хенрики, если женщина отмечала отвоёванные страны чернилами – долговечными, неизменными. Яэль смотрела на неё столько, сколько позволяло чувство вины, но чернила перьевой ручки Ангела Смерти – такие же долговечные, такие же неизменные – звали её обратно.

Она добралась до 1952 года. Запись от июня: Рейхсфюрер Гиммлер приказал прекратить выпуск новых СС-отрядов из-за недавнего решения фюрера держаться вне поля зрения общественности.

Яэль прочитала запись остальным.

– Это объясняет номера. – Мириам нахмурилась. – Частично.

– Запись была сделана через несколько недель после того, как Аарон-Клаус попытался добраться до фюрера, – заметил Лука. – Зачем останавливать конвейер по созданию доппельгангеров, если один из них спас Гитлеру жизнь?

Яэль продолжила читать, резюмируя:

– Имелись другие Маскировочные отряды для некоторых высокопоставленных национал-социалистов. Борманна, Геринга, Геббельса, Гиммлера. Здесь сказано, что все их члены были устранены, чтобы сократить риск разоблачения «Проекта Доппельгангер».

– Должно быть, Гиммлер и Гитлер понимали, какая паника из-за этого начнётся, – решила Мириам. – То, что Гитлер не умер после выстрела на Площади Величия, выставили настоящим чудом, а потом стёрли максимальное количество доказательств существования доппельгангеров. Теперь история повторяется.

– Не совсем, – Яэль покачала головой и отложила исписанную рукой доктора Гайера страницу в сторону. К Анне, Эдит и Талите. К ярости её пяти волков. – Есть то, что невозможно стереть.

И в скором времени по «Рейхссендеру» они покажут это всему миру. Всё то, что фюрер пытался скрыть, вспыхнет, как сухая трава в степи, сжигая дотла и фюрерайд, и веру народа.

Гитлер, Гиммлер и Гайер – не они сотворили её.

Не они её и уничтожат.

Зато сама Яэль всеми силами, всем, что хранится в её душе – солнечным светом и страданиями, украденными жизнями и смертью на кончиках крыльев, – постарается уничтожить их.

Никогда ещё время не тянулось так долго. Никогда ещё часы не пролетали так быстро.

* * *

Четыре часа: После душа Феликсу должно было стать лучше. Грязь была смыта, мышцы расслаблены. Но нет, сейчас он был так же открыт и уязвим, как обрабатываемая сестрой рана. Огнём горящая плоть. Они сидели на кровати в старой комнате Яэль. Простое белое постельное бельё было забросано бинтами и бутылочками – оказывая первую помощь, Адель откидывала в сторону всё, что ей больше не пригождалось. Среди этого хаоса лежали часы Мартина.

– Я посмотрю. – Запредельное предложение из уст Адель. Она обращала внимание на часы Мартина так же часто, как ходила к нему на могилу: никогда. – Нужно как-то следить за временем, будет подозрительно, если для этого мы каждый раз будем бегать в комнату с картой.

Он рассказал Адель обо всём – о случившемся во время Гонки Оси, о пытке в Токио, плане Баша и о том, что произошло после – всего за несколько минут, гораздо быстрее, чем эта история заслуживала.

– Вот мерзавцы! – возмутилась сестра, когда он закончил.

– Кто именно? – поинтересовался Феликс.

– Все! – Волосы Адель яркими прядями обрамляли лицо, но дни темноты вскипали в глубине её слов. – Баш, Яэль, все они, чёрт их побрал!

Феликс помнил эту злость – алую жажду мести. Помнил, как она покрывала пол в Токио, наполняла иссушенные трещины у него во рту. Часть её до сих пор пульсировала под свежими повязками, но абсолютная ярость уже испарилась. План Баша больше не казался ему правильным. Ужасное, грязное месиво из жизней и смертей, из несправедливости и неправильности, и знает Бог, как же Феликс не хотел марать в этом руки!

– Думаешь, мама мертва? – чёрные, как смоль, эмоции просачивались меж её зубов вместе со словами.

– Если нет, если они с папой действительно у Влада… – Что хорошего все эти если ему принесли? Лучше верить доказательствам. – Я не знаю. Не знаю, что делать, Ада.

Сестра взвесила в ладони сломанные часы Мартина.

– Не знаешь?

* * *

Три часа: Адель рассказала свою историю, пока чинила часы Мартина с помощью пинцета из аптечки (пришлось дождаться, когда Лука выйдет из ванной, чтобы его достать) и инструкций Феликса. На самом деле, и рассказа, и ремонта было на несколько минут. Кроме нападения Яэль и трёх попыток побега, месяц Адель состоял из шума в темноте и разбитых пальцев ног. Через слои стали ей немало удалось подслушать. Достаточно, чтобы знать, что шансы свергнуть фюрера ничтожно малы.