Я уже вижу свою цель, когда инстинкт заставляет меня обернуться. Позади перепуганных коз, обезумевших солдат и горящих повозок мелькает что-то черное. Плащ. И два глаза-солнца.

Князь Тьмы.

– Рехмат! – шепотом зову я, всматриваясь во тьму. – Ты готова?

– Он ждет тебя, Лайя, – отвечает Рехмат. – Умоляю, не делай этого.

– Ты обещала помочь мне, – бормочу я сквозь зубы. – Ты поклялась, что поможешь.

– Я помогаю тебе. Мы раздобудем эту косу. Но не так и не сейчас.

Мое сердце трепещет – наверное, предупреждает меня об опасности. А может, это признак слабости. Скорее всего, второе. Забыв о продуктовых фургонах, я иду в ту сторону, где видела короля джиннов, и снова пытаюсь сделаться невидимой. «Исчезни, Лайя!» Магия приходит не сразу, но потом я ощущаю ее прикосновение и быстро натягиваю на себя невидимую «пелену».

– Ты должна отвлечь его, Рехмат, – приказываю я. – Совсем ненадолго, чтобы я смогла…

– Лайя. – Чья-то горячая рука хватает меня за запястье, и я подскакиваю на месте от испуга.

– «Четко следовать плану». – Элиас смотрит мне прямо в глаза. Моя невидимость для него не помеха, его магия сильнее моей. – Ты так и не добралась до склада.

– Как…

– Я тебя видел. С умирающим мальчиком.

Он хмурится, и я замечаю, что у него дрожат руки. Как в ту ночь в казарме Блэклифа после третьего Испытания. Он выглядел точно так же. Как будто его сердце пронзили десятки стальных шипов, и оно истекало кровью.

– Идем. Нужно выбираться отсюда.

– Элиас, Князь Тьмы должен умереть, – убеждаю его я. – Единственный способ покончить с ним – это его коса. Коса здесь. Князь Тьмы здесь.

Я пытаюсь выдернуть руку, но Элиас не отпускает меня.

– Он ждет, что ты придешь за ней. Ты предсказуема, Лайя.

Я оглядываюсь и снова замечаю блеск проклятого клинка. Оружие джинна так близко.

Пожалуй, слишком близко, доходит до меня наконец. Это слишком удобно. Рехмат и Элиас правы. Князь Тьмы заманивает меня в западню.

Я поворачиваюсь к джинну спиной и, сжав кулаки, уже не пытаюсь высвободиться. Ловец Душ привлекает меня к себе, мы уходим по ветру. Половина лагеря охвачена огнем, солдаты мечутся среди палаток. Я так и не успела добраться до фургонов, но наша операция все равно удалась. Сегодня ночью Меченосцам – и Князю Тьмы – был нанесен серьезный удар.

Но когда мы с Элиасом несемся над пустыней, я думаю о перебитых пленных Книжниках. О мальчике, который умер у меня на руках. О черной косе, которая в очередной раз ускользнула от меня. И мне кажется, что мы потерпели поражение.

* * *

Племена скрываются в бесплодных необитаемых землях, называемых Бхут. Местность представляет собой лабиринт ущелий, каменных столбов, оврагов и глубоких извилистых пещер, в котором способен ориентироваться лишь тот, кто бывал здесь прежде. Тысячи Кочевников рассеялись среди пещер. Найдя источник, люди разбивают лагерь и выставляют часовых, опасаясь конных дозоров Меченосцев.

Афия, Джибран, Шан и остальные добираются до нашего укрытия немного позже. Мама и Аубарит ждут нас. Все радуются победе. Люди хотят знать подробности.

Элиас ограничивается коротким рассказом, после чего исчезает в лагере. Примерно через час мне тоже удается освободиться, я покидаю празднество и направляюсь к кибитке Афии. Там я наконец сбрасываю доспехи и смываю с себя кровь ледяной водой из ручья. Кочевница одалживает мне черное платье, которое мне немного мало, но зато оно чистое, в отличие от прочей моей одежды. Затем, вероятно, догадавшись, что я хочу побыть одна, она кидает мне мешок с плодами манго, украденный в лагере Меченосцев, и уходит.

Но я не могу спать. Я не могу забыть лицо несчастного мальчика, не могу забыть крики Книжников. Я постоянно думаю о Меченосцах, погибших от моей руки.

– Ты печалишься о смерти вражеских воинов, Лайя. – Рехмат материализуется рядом со мной. – В этом нет ничего постыдного.

– Правда?

Золотое свечение гаснет, и я поднимаюсь с кровати. Во всем лагере есть только один человек, который мог бы меня понять. Такой же одинокий, как я. Я беру мешок с фруктами, накидываю на плечи плащ и отправляюсь на поиски.

Это было непросто. Черная палатка Элиаса стоит в темном углу небольшой пещеры, за двумя повозками с продовольствием.

Я понимаю, почему он прячется. Здесь никто не будет его искать. Никто не будет поздравлять его и хлопать по спине, спрашивать, как ему удалось так ловко снять часовых.

– Элиас, – негромко окликаю я.

Что если он спит? Мне приходится почти целую минуту ждать ответа, потом я слышу:

– Входи.

Элиас сидит на земле, скрестив ноги, подложив под спину зеленую подушку, расшитую зеркальцами – наверняка стащил ее из кибитки Мамы Рилы. В палатке горит только одна тусклая лампа. Когда я захожу, Элиас быстро прячет что-то в карман. В другой руке у него небольшой нож, на полу – деревянные стружки.

Ни доспехов, забрызганных кровью, ни мечей. Он переоделся в обычную черную солдатскую форму, и, как всегда по ночам, надел наизнанку рубашку. Я прячу улыбку, думая о том, какое лицо сделала бы сейчас Кровавый Сорокопут.

Потом позволяю себе посмотреть на него. Я любуюсь резкими чертами лица, бицепсами, плоским животом, черными волосами, которые отросли и закрывают шею.

Он наклоняется вперед, чтобы зажечь вторую лампу.

– Неужели воины никогда не спят, Лайя из Серры? – произносит он, и мое тело сразу откликается на звуки этого глубокого хрипловатого голоса.

Но Элиас не смотрит на меня. Он понятия не имеет о том, что творит со мной. И я почти ненавижу его за это.

Я прячу руки в складках плаща, чтобы он не заметил, как они дрожат.

– Воины спят, – отвечаю я. – А я не могу.

– Я тебя понимаю. Я тоже не могу уснуть после боя.

Элиас откидывается на подушку, и если бы я не знала его так хорошо, то решила бы, что он расслабился.

– Тот мальчишка-Книжник, – спрашивает он. – Ты его знала?

– Нет. Но никто не должен умирать в одиночестве.

– Его призрак не появился на Землях Ожидания, – говорит Элиас, и я понимаю, что, пока я мылась и переодевалась, он успел побывать у себя дома. – Он сразу перешел на другую сторону. Я это почувствовал. А с ним и большинство тех, кто погиб сегодня ночью.

– Значит, Князь Тьмы их не забрал?

Элиас отрицательно качает головой.

– Мы убивали быстро, почти безболезненно. Ему нужно страдание.

Я не знаю, что на это ответить, поэтому показываю мешочек.

– Я тебе кое-что принесла.

– Спасибо. – Он поворачивается ко мне спиной и развязывает аккуратно свернутую постель. – Можешь оставить один.