Человек из Службы государственной безопасности сложил свои записи — целую стопку — и вышел из комнаты. Целый час Анна оставалась в одиночестве (офицеры Тайной полиции обедают рано), и симулировать тревогу ей было вовсе не трудно.

В двенадцать часов пятнадцать минут в комнату вошли двое, и это было уже всерьез. От них разило алкоголем и кофе, и с вонючим дыханием вырывались столь же скверные слова: лгунья, воровка, убийца. Анна попросила сигарету. Мужчины грозно застучали кулаками по столу. Встали вплотную к ней, каждый одну руку положил на спинку ее стула, другой колотил по столу. Сжимали ее с обеих сторон, дышали ей в лицо перегаром и, не жалея красок, расписывали, что произошло ночью на вилле Кинта-да-Агия. Анна задрожала, съежилась, побледнела, уткнулась взглядом в свои ладони. Вот уже и плечи у нее затряслись, спина заходила ходуном под безжалостными взглядами следователей.

Тогда ей дали сигарету, отошли от нее, придвинули стулья к столу и уселись напротив, тоже закурили — вроде как дружеский разговор. Один полицейский протянул Анне платок, и ему она с благодарностью и облегчением поведала о романе с Джимом Уоллисом. Тут же были посланы два агента, и через час они доставили Уоллиса. За этот час Лоуренсу успел получить доклад: официально считается, что Лазард накануне покинул страну, вылетев из Лиссабона в Дакар. Казалось бы, это усложняло дело, но в голове шефа тайной полиции тут-то все и прояснилось: только иностранная разведка способна так все запутать.

Фосс вернулся в посольство, позвонил своему «контакту» в Службе государственной безопасности и узнал от него имена троих погибших на вилле. Он поспешил к Волтерсу, попросил срочно принять его для доклада. Они сидели в темном кабинете, ставни с середины дня закрывались наглухо, лишь тонкий луч солнца просачивался в щель.

— Я получил тревожное сообщение, и пока не все ясно, — заговорил Фосс. — Мой агент, наблюдавший за французским коммунистом Оливье Меснелем, доложил, что вчера ночью француз был убит. Утром агент вернулся в Монсанту проверить, было ли найдено тело, и там подслушал разговор полицейских, обсуждавших тройное убийство в большем доме в Эштуриле. Только что я связался со своим человеком в Тайной полиции, и тот назвал имена убитых: мистер Патрик Уилшир, сеньора Мафалда де Карму и мистер Бичем Лазард.

Волтерс будто окаменел. В замершей комнате двигалась только струйка дыма от его сигары. Зазвонил телефон, и звонок прозвучал в ушах Фосса погребальным звоном. Откинувшись на стуле, он приготовился увидеть, как рассыплется в прах привычно упорядоченный мир генерала СС.

Звонил капитан Лоуренсу, он требовал, чтобы кого-нибудь из посольства отрядили в его офис. Вот как вышло, что в час сиесты, в самую жару, Фосс сидел в личном кабинете шефа Службы государственной безопасности и любовался спиной капитана, который зачем-то подошел к незакрытому окну и стоял там, глядя вдаль. Тем временем Фосс пытался осмыслить реакцию Волтерса. Он был почти уверен, что гибель Лазарда — во всяком случае, тот факт, что Лазард погиб в Португалии, — оказалась для генерала такой же неожиданностью, как для него самого.

— Жарко было в последние дни, — вздохнул Лоуренсу. — Хорошо еще, что окна в кабинете выходят на восток… впрочем, невелика разница. В Лиссабоне убивает не жара, а влажность.

— Вам бы почаще выбираться за город, — посочувствовал Фосс.

— Я бы с удовольствием… но люди не дают мне вздохнуть свободно, сеньор Фосс.

— И правда…

— Такие люди, как вы, сеньор Фосс.

— Такие, как я, капитан?

— Хотел бы я знать, что происходит, сеньор Фосс.

— Вы поставили меня в тупик, капитан.

— Не думаю, сеньор Фосс. Вас нелегко поставить в тупик, — возразил Лоуренсу. — Произошло шесть убийств, пятеро из погибших — иностранцы. Насколько мне известно, шестеро убитых за одни сутки — рекорд для Лиссабона, и вовсе не такой рекорд, каким я мог бы гордиться.

— Немцы среди убитых есть? — осведомился Фосс. — Из-за этого вы?..

— Немцев как раз нет, — ответил капитан. — И поэтому я обратился в немецкое посольство. Кстати, забавно, что прислали мне военного атташе. Вы не находите?

— Меня послали, потому что я оказался под рукой, — пожал плечами Фосс, гадая про себя, долго ли удастся продержаться.

— Тут не обошлось без разведки, сеньор Фосс. — Капитан вернулся от окна к столу, уселся, кончиками пальцев разгладил усы. — Давайте не будем зря тратить время.

— Мы поражены событиями этой ночи точно так же, как вы…

— Да, конечно. Ближе к делу. Прошу вас, сеньор Фосс, ближе к делу.

— Мы рассчитывали получить от сеньора Лазарда некий товар, — подлаживаясь под его тон, заговорил Фосс. — Но чтобы доставить нам это, он должен был покинуть страну. Более того, мы получили подтверждение того, что он вылетел, и очень удивились, когда узнали, что он остался в Лиссабоне, и к тому же…

— О каком товаре идет речь?

— Товар… ну да, я упомянул товар. На самом деле он вез алмазы, которые должен был обменять на доллары. У нас в Европе проблемы с валютой.

— Итак, при нем были алмазы?

— Не знаю, имел ли он алмазы при себе. Он должен был получить их… но остается вероятность, что их вывез тот человек, который вылетел вчера вечером под именем Лазарда.

— Не пытайтесь запутать меня, сеньор Фосс. Мне уже многое ясно, и я хочу получить ответ только на один вопрос: с какой стати Лазарду понадобилось пристрелить француза в Монсанту, поехать в Серра-де-Синтра, чтобы там изнасиловать и задушить сеньору Каплз, а также убить ее мужа, и зачем после этого он направился в Эштурил с целью убить сеньора Уилшира — я уверен, что это Лазард собирался убить Уилшира, а не наоборот.

— Решусь предположить, что сеньор Лазард действовал на свой страх и риск, — ответил Фосс. — Союзники сообщили что-нибудь о супругах Каплз?

В темных глазах Лоуренсу, неотрывно следивших за Фоссом, вспыхнула искра.

— Ах да, теперь я понимаю… Он мог пустить ваши алмазы в ход, чтобы купить что-то у сеньоров Каплз? А получив, что хотел, он их убил. Одна беда: если верить американскому посольству, Каплз всего-навсего представлял здесь компанию, производящую множительные аппараты для строительных чертежей, а она… она была просто женой. Ходил слух, будто она путается с сеньором Лазардом, но верится с трудом. Вынужден спросить: сколько стоили эти алмазы?

— Почему, капитан?

— Потому что хочу знать, сеньор Фосс.

— Я не о том. Почему вам не верится, будто сеньор Лазард путается с сеньорой Каплз?

— Убийство обстряпано грязно, — с отвращением пояснил капитан. — Я же сказал: она была изнасилована, и не просто так, а… уф!.. этот человек — грязное животное. — Выразительным жестом Лоуренсу отмахнулся от сеньора Лазарда и его мерзких привычек. — А убитый француз — он кто? Вот еще один вопрос.

Фосс потупился, всем своим видом выражая сожаление о том, что не может ответить.