на яркий эмоциональный фон. Кроме того, вас однажды уже судили по протоколу депрессии альфа-волн. Вы понимаете, что вам придется пройти полную проверку на стабильность из-за вмененного жестокого обращения с невестой?

– Понимаю.

– Нет, Льерт, не понимаете. – Мишель покачал головой и устало потер лицо руками. – Всякий раз, когда речь заходит о Фьенне Агасси, даже я чую вину в ваших бета-колебаниях. Протокол депрессии альфа-волн существует исключительно на Цварге, потому что рога – такие же органы чувств, как зрение или обоняние для большинства рас. Если гуманоид видит труп, а над ним другого гуманоида с занесенным окровавленным ножом – это доказательство в суде. Если цварг видит другого цварга с мертвой цваргиней на руках, а в воздухе отчетливо разливается вина, боль, да еще и следы воздействия… – Мишель тяжело вздохнул. – В общем, это плохо. Вы должны перестать винить себя за смерть невесты. Только тогда появится шанс остаться с Селестой. В противном случае не хочу и думать, что будет с вами и с ней.

– Хорошо, я понял.

Адвокат поднялся, мельком глянув на коммуникатор. Очевидно, время встречи истекло.

– Ваше дело разбирается завтра, – сказал он перед выходом.

– Завтра? Вот уж не думал, что АУЦ так благодарны за многолетнюю службу, – я не удержался, чтобы не съязвить.

– Не в этом дело. Селеста сегодня заявила в прессе, что беременна. От вас. Общественность негодует, кто-то уже раскопал ваше прошлое… АУЦ должны как можно быстрее разрешить ситуацию, иначе столь резонансный случай может вызвать волнения. Вам что-то нужно до завтра? Средства связи пронести не могу, но в рамках разумного…

– Карты галактик Федерации принесите, пожалуйста. Я долго был заперт на астероиде, хотел бы освежить знания.

Мишель бросил на меня удивленный взгляд, но кивнул.

Глава 30. Серебряный дом

Селеста Гю-Эль

– Назовите, пожалуйста, свое полное имя и звание.

– Льерт Кассэль, капитан разведывательной яхты «Сверхновая».

– Вы готовы пройти освидетельствование работы резонаторов?

– Да, готов.

Я смотрела во все глаза на широкую спину мужчины и старалась держать себя в руках. Невзрачная серая ткань обтягивала напряженные плечи и руки Льерта. Светлые волосы с разноцветными прядками были собраны в строгий высокий хвост и сияли в ослепительных лучах солнца, пронизывающих зал через прозрачную крышу и окна. На весь зал было всего два светловолосых гуманоида – мы с Льертом. Только я, чтобы не привлекать лишнего внимания, надела черную шляпку вдовы и закрыла лицо вуалью, а на Льерте сходились взгляды десятков цваргов.

Отдельно стоящие кафедры членов Аппарата Управления Цварга расположились полукругом, несколько эмиссаров Службы Безопасности Планеты замерли ближе к выходу из помещения, неподалеку разместились пресс-секретари и несколько специалистов по связям с общественностью. Парочка самопишущих дронов зависли в воздухе, а все остальные – частные лица по спецпропускам, среди которых затесалась и я, агент от Планетарной Лаборатории, цварги в форме ВКСЦ, – заняли места на стульях.

«Маленькое быстрое заседание на полдня, чтобы определиться, что делать с Льертом», – объяснил мне Мишель. Вот же свинтус! Специально так сказал, чтобы я не нервничала, но, когда я увидела эту толпу, мне стало дурно. Морально. Ну и немного физически – тошнота подкатила к горлу.

С замиранием сердца я смотрела, как высокий щуплый цварг с тонкими кистями и невероятно длинными рогами подошел к Льерту и замер напротив.

– Он проходит освидетельствование, что его рога в рабочем состоянии. Держится молодцом, – тихо прокомментировал на ухо друг.

Льерт не знал, что я здесь нахожусь, и Мишель был против моего появления на процессе, но я настояла, зная, – от тревоги полезу на стену. Едва ли не шантажом вынудила Марсо сделать мне пропуск и сидела молча, как в скафандре, у него за левым плечом. Мишель сказал, что, если Льерт меня увидит, может отреагировать слишком бурно, а ему, наоборот, нужно продемонстрировать совету полную эмоциональную стабильность. Зато меня заметил и узнал Лацосте и теперь сверлил пристальным темным взглядом. Не представляю, как он перенес новость о моей беременности, ведь в итоге я разрешила доку Иарлэйту отправить сообщение в Планетарную Лабораторию. К счастью, сейчас Юдес не мог покинуть своей кафедры.

– Подтверждаю медицинское заключение дока Службы Безопасности Цварга, – тем временем отозвался высокий тип. – У господина Кассэля очень мощные резонаторы. Заключение на астероиде не повлияло на его способности.

– Это хорошо или плохо? – тихо спросила Мишеля.

Он с сомнением пожевал губу.

– Вообще-то, хорошо. Но в нашем случае не очень. Для совета это значит, что он с легкостью мог на тебя воздействовать на Оентале.

– Я бы заметила! – возмутилась, и друг тут же на меня шикнул.

– Итак, минуту внимания. – Пожилой цварг за центральной кафедрой откашлялся. – Сегодня обсуждается весьма щекотливая ситуация с господином Льертом Кассэлем. Напоминаю, что вопрос весьма срочный. На днях вернулась вдова Селеста Гю-Эль, и она утверждает, что Кассэль – отец ее ребенка. Согласно законам Цварга обычно мы не разлучаем такие пары, но ввиду сомнительного прошлого гражданина, шестидесяти лет тюремного заключения на ША-945, а также невыполнения долга перед родиной – Кассэль не сообщил о месте нахождения чистокровной цваргини, вопрос о судьбе капитана и его гражданстве остается открытым. Даю слово стороне защиты.

Марсо только этих слов и ждал. Он буквально вспорхнул со своего места, уверенной походкой обошел Льерта, приблизился к членам АУЦ и залился соловьем:

– Уважаемые члены Аппарата Управления Планетой, прошу обратить внимание на документы, которые я прислал накануне… – Мишель говорил так легко и четко, что неожиданно стало понятно, почему его считают успешным юристом. Несмотря на внешность полукровки, Марсо был профессионалом своего дела. – Капитан «Сверхновой» в прошлом неоднократно был награжден медалями первой и второй степени за отвагу и верность Цваргу, медалью «Новые горизонты» за исследование сектора К-47 и открытие трех планет с ценными ресурсами. Военно-космические силы Цварга отметили капитана Кассэля знаками «За безупречную службу» и «Самые точные навигационные разработки». За двадцать пять лет службы на благо родины Льерт Кассэль показал себя первоклассным капитаном. К сожалению, у меня не было времени собрать письменные показания бывших сослуживцев Льерта, да и часть военных погибла в войне с трасками, но в зале находятся двое офицеров, раньше служивших под началом капитана «Сверхновой».

Я так волновалась, что периодически переставала слушать речь Мишеля. Пульс отбивал бешеный ритм танго-милоренго, сердце билось где-то в горле, а внимание то и дело сползало на каменную спину Льерта. Он стоял неподвижно, гордо расправив плечи, но я чувствовала, что он напряжен как струна.

«Только бы у Мишеля все получилось, только бы получилось… Вселенная, мне ничего больше не надо…»

Еще неделю назад чувствовала боль при одном лишь упоминании имени Льерта.

Еще вчера я сомневалась, кого объявить отцом ребенка…

А сейчас, глядя на эту фигуру, я понимала, что никогда и ничего не хотела так отчаянно, как быть с этим мужчиной. И отдала бы все свое состояние, все имеющиеся муассаниты, лишь бы только Льерту оставили гражданство! И мне абсолютно плевать, что у него есть рога и на самом деле он может полноценно воздействовать бета-колебаниями, как тот же Мартин или Юдес. Плевать, что за полгода он так и не удосужился сообщить мне о своей расе.

Цварг в форме ВКСЦ, внешне ровесник Льерта, поднялся с места.

– Меня зовут Патрик Лефи-Гуфье. Я служил в звании младшего лейтенанта и должности личного помощника капитана Кассэля на момент начала войны с трасками…