Я посмотрел на Пэта. Он по-прежнему закрывал уши ладонями, но теперь я не знал, зачем он это делает. То ли его раздражал рев мотоциклов, то ли он не хотел слышать то, что сейчас говорил мне Джим.

Сначала Люк Мур, теперь еще Джим. В мире, оказывается, полно мужчин, претендующих на место возле моей жены. И все они считали себя лучшими, чем я. От этого мне стало не по себе. А еще от того, что я понимал: виной всему только я сам.

— Ты урод, Джим. Ты всегда был таким, таким и останешься. Ты, конечно, любишь свою дочь, да? И ты, разумеется, хороший отец, так? Но тебе было даже слабо пригласить ее отпраздновать твою собственную свадьбу как следует.

— Прекратите немедленно, вы оба! — закричала Сид, ставя Пегги на землю. Она тихонько оттолкнула Джима: — Уезжай отсюда, ладно? Быстрей. Либерти, скажи же ему.

Но Джим не тронулся с места. Он смотрел на меня с таким презрением, словно заставлял себя сдерживаться все это время, пока знал меня, а вот теперь наконец решился высказать все то, что он думает о моей персоне.

— Я буду только счастлив, когда ты исчезнешь из жизни Пегги, — мрачно проговорил он.

Я подошел к нему вплотную. В нос мне ударила смесь запахов дешевого шампанского и духов «Кельвин Кляйн».

— А ты сам уверен, что являешься частью ее жизни? Ты приходишь за ней; когда тебе заблагорассудится, потом исчезаешь на несколько недель и после этого смеешь говорить, что участвуешь в ее жизни?

— Уезжай! Уезжай! — во весь голос кричала Сид. Краем глаза я видел, как Пэт и Пегги, держась за руки, невольно попятились. Они оба плакали. Пара крутых парней слезла со своих мотоциклов, и теперь эти герои угрожающе двинулись в мою сторону. Я понял, что сейчас мне придется туго.

И в тот же момент Пегги оступилась, отпустила руку Пэта и, споткнувшись о бордюр тротуара, упала прямо на дорогу.

В следующую секунду ее ударил проезжавший мимо автомобиль.

Она перевернулась на асфальте и замерла, лежа на спине, с раскинутыми в стороны ногами. Мне почему-то показалось, что ее праздничное платье из белого стало черным.

Нет, только не это. Только не снова. Я вспомнил четырехлетнего Пэта с рассеченной головой, беспомощно раскинувшегося на дне пустого бассейна. Я замер как вкопанный, а Сид бросилась к своей дочери. Кто-то пронзительно завизжал. Потом рядом с Сид возникла Либерти. Она встала на колени и оттолкнула от себя Сид. «Медсестра, — промелькнуло у меня в голове. — Она ведь медсестра».

Я посмотрел на бледное лицо водителя автомобиля. Он был моего возраста, такой же, как я, только в костюме и галстуке. Водитель новенького «БМВ». Он не превышал скорости. Он буквально полз мимо бесконечного ряда припаркованных автомобилей, отыскивая место, куда можно поставить свою машину. Но он, очевидно, одновременно с этим еще и делал что-то со своим мобильным телефоном. Мужчина до сих пор держал его в руке, а телефон звонко наигрывал ему популярную мелодию. Значит, он был недостаточно внимателен, а потому ударил маленькую девочку, которая, правда, без предупреждения, свалилась прямо под колеса его автомобиля. На бампере машины виднелась небольшая вмятина.

Сид рыдала, пытаясь добраться до своего ребенка. Либерти одной рукой отталкивала ее, а другой кое-как удерживала Пегги, прижимая ее к себе. Джим наступал на меня, пытаясь то ли убрать меня с пути, то ли ударить. Я уже ничего не понимал. Либерти что-то кричала, но я никак не мог вникнуть, что именно и к кому конкретно она обращалась. Наконец до меня дошло. Мне показалось странным, что из всех присутствующих Либерти выбрала именно водителя «БМВ», который по-прежнему держал в руке верещавший мобильный телефон.

— Скорую! — кричала она. — Вызывайте скорую!

Мне было непонятно, что же такое важное могло отвлечь внимание этого человека от дороги. Скорее всего текстовое послание от подружки. Да, он был совсем такой же, как я сам.

Он пребывал в своем крошечном мире мечтаний и надежд, не замечая, как ранит всех остальных вокруг себя.

* * *

Пегги сломала ногу.

Вот и все. Не больше и не меньше. Но одно это само по себе было ужасно. Надеюсь, что мне больше никогда не придется видеть ребенка, страдающего от боли. Но мы, сидя в карете «скорой помощи», прекрасно понимали, что она в тот день могла бы и умереть.

Перелом оказался неполным, пострадала только та часть кости, которая соприкоснулась с машиной. Скорее, это можно было даже назвать трещиной, а не переломом. Врач объяснил нам, что именно так обычно и бывает с детьми. Их кости еще достаточно гибкие и ломаются не до конца. А вот у взрослых все обстоит куда хуже. Кость взрослого человека ломается пополам. И если взрослого хорошенько встряхнуть, его скелет попросту рассыплется на кусочки.

Был сделан и рентген черепа на тот случай, если ребенок получил сотрясение головного мозга, однако тут врачи ничего не нашли. Да она и не ушибалась головой. Пегги сделали обезболивающие уколы, на ногу наложили гипс и подвесили больную ногу к специальному приспособлению наподобие гамака у больничной кровати. Пегги очень быстро освоилась и теперь надменно поглядывала на других обитателей детской палаты.

Этот случай, конечно, нельзя было сравнить с тем, что произошло с Пэтом. Жизни Пегги ничто не угрожало. И все же я снова подумал о том, что в этом мире с каждым из нас может случиться все что угодно, и от одной этой мысли у меня по коже побежали мурашки.

У ее кровати нас сидело пятеро. Джим с Либерти, Сид, Пэт и я. Мы пили дешевый чай из пластиковых стаканчиков, почти не разговаривали друг с другом и все еще переживали случившееся. Наоравшись друг на друга на улице, здесь мы притихли, словно всем нам было немножко стыдно за свое поведение. Но, конечно, самое главное — это то, что все мы испытали сейчас неимоверное облегчение. Когда к кровати Пегги подошел врач, мы все дружно повскакивали со своих мест.

— Она побудет некоторое время у нас, — сообщил доктор. — Мы постарались уменьшить трещину, то есть привели состояние кости как можно ближе к исходному. Теперь остается только поддерживать кость в таком положении и ждать, пока она не заживет. — Он погладил Пегги по голове. — Вы любите танцевать, маленькая леди?

— Да, и притом я очень неплохо танцую, — призналась Пегги.

— Что ж, очень скоро вы будете танцевать точно так же, как и раньше.

Краем глаза я заметил, что Джим посмотрел на часы. Им с Либерти нужно было успеть на самолет. Когда врач удалился, жених и невеста быстро попрощались с Пегги и с нами и умчались в аэропорт. И нас осталось около Пегги трое.

Мы сидели возле нее до тех пор, пока не наступила ночь и она не заснула. Сид обняла Пэта и меня, и я почувствовал, что напряжение дня понемногу начинает растворяться.

Стараясь не шуметь, чтобы не потревожить Пегги и ее спящих соседей по палате, мы втроем, обнявшись, тихо расплакались.

И пожалуй, впервые в жизни в этот момент я не смог бы с точностью сказать, где именно начиналась моя семья и где она заканчивалась.