– Что это значит, в конце-то концов?

– Не имею ни малейшего представления, – заверила женщина с преувеличенно широкой улыбкой. – Miss Секундина произнесла эти слова перед самым вашим появлением в Центре девиаций и с тех пор повторяла их множество раз, что довольно необычно. По моим предположениям, они должны что-то для вас означать.

«Абсолютно ничего», – подумала Офелия. Не довольствуясь повторением своей абсурдной фразы, Секундина проиллюстрировала ее рисунком, который постаралась любой ценой вручить Торну. Шрам от этого поступка останется у нее на всю жизнь.

– Вы используете ее.

Женщина со скарабеем потерла подбородок, как если бы всерьез задумалась над предъявленным обвинением.

– Не стану утверждать, будто я ее понимаю, но мне кажется, miss Секундина только и ждет, чтобы ее использовали. Она очень важна для нас, – охотно признала женщина со скарабеем. – Она видит, обладает ли индивидуум скрытой способностью к кристаллизации. Первый протокол позволяет нам, насколько возможно, разъединить испытуемого и его тень, поскольку инверсы особенно склонны к такого рода разделению, но сам разрыв происходит спонтанно. Miss Секундина заранее чувствует, когда тень готова отделиться. В те времена, когда ее еще не было среди нас и мы вынуждены были доверяться только нашим линзам, такое выявление запаздывало: пока мы переводили субъекта во второй протокол, тень успевала отделиться сама по себе, ускользая от любого контроля и обнаружения, и порожденный отголосок терялся, не кристаллизуясь. С другой стороны, если перемещение происходило преждевременно и ни субъект, ни его тень не были готовы к переходу на следующий, высший этап, исход для них был фатальным. Все эти мертворожденные отголоски и пораженные безумием подопытные… вы себе не представляете, какой это был кавардак. О да, miss Секундина стала для нас истинным благословением. Конечно, и после ее появления у нас случались провалы, множество неудавшихся кристаллизаций, но мало-помалу мы смогли исправить наши протоколы таким образом, что, когда вы, miss, оказались в моем кабинете, мы были наконец готовы!

Офелия еще внимательней вгляделась в остановившийся перед ней поезд с его распахнутой дверцей, откинувшейся подножкой, бархатными креслами внутри и нежным светом ламп под абажурами, который не рассеивал темноту туннеля.

– В том, что вы говорите, есть противоречие. Как одно и то же явление может быть одновременно спонтанным и прогнозируемым?

Женщина со скарабеем расплылась в загадочной улыбке, которая еще больше разозлила Офелию, потом указала на портрет Октавио.

– Мы еще плохо управляем кристаллизацией, но по крайней мере нам удалось уяснить одну важную вещь. Потеря близкого играет ключевую роль. Мы называем это «эффект компенсации».

Пальцы Офелии всё сильнее мяли рисунок. Неужели она породила мыслящий отголосок, чтобы восполнить пустоту, оставшуюся после ухода Октавио? А Секундина осознала это? Неужели она поняла, что рождение нового Другого было обусловлено смертью ее родного брата?

Офелия разорвала портрет. Сегодня как никогда сама мысль о предопределенности была ей отвратительна. Чего ради рисовать тени, разрывы, братьев, гвозди, старух и монстров, если не остается места случаю?

– У вас столько вопросов! – смягчилась женщина со скарабеем, вглядываясь в лицо Офелии с почти ревнивым интересом. – Позвольте предложить вам еще один. Что бы вы отдали, чтобы увидеть мир глазами Другого?

Офелия посмотрела на разорванный рисунок в своих руках, как если бы он был ее тенью. На Евлалию снизошло невероятное озарение, когда она сотворила Другого в телефонной трубке. Ее ви´дение мира переменилось навсегда. А вот Офелии казалось, что она знает не больше, чем раньше. Мелькнула мысль о попугае, вызвав чувство внутреннего дискомфорта. КТО Я?

Женщина лукаво вздернула брови, пока ее скарабей указывал суставчатой лапой на поезд, предлагая подняться в вагон.

– Когда вы получите этот ответ, miss, вы получите все ответы.

С этими словами, к великому смятению Офелии, женщина спокойно удалилась, осенив себя по дороге крестом, когда проходила мимо баптистерия, открыла железные ворота и двинулась вверх по лестнице, не закрыв за собой двери.

– Не может быть, чтобы всё было так легко!

Ни угроз, ни шантажа. Просто предлагался выбор: поезд или лестница.

Протестующий вскрик Офелии затерялся среди церковных изваяний. Женщина и ее скарабей были уже далеко.

На перроне дверца вагона оставалась открытой. Войти в поезд означало для Офелии найти наконец Рог изобилия, но, не исключено, никогда не иметь возможности – или, какой безумной ни казалась бы эта мысль, желания – вернуться назад. Подняться по лестнице означало снова увидеть Торна, который ждет ее так давно, или, что представлялось более вероятным, навсегда застрять в новом закольцованном пространстве. Каждый выбор нес в себе обещание награды и риск приговора.

Поезд или лестница?

Офелии ужасно хотелось йогурта.

Она стащила с себя перчатки Жеже, благо больше не нужно было притворяться. Зато оставила очки: подходящие или нет, это было всё-таки лучше, чем вообще ничего не видеть. Она выдохнула, создавая внутри себя пустоту, и, не поднимаясь в поезд, прикоснулась голой рукой к поручням дверцы.

Она перестала быть собой, скользнув в другое тело, усыпанное красными блестками, похудевшее и обезвоженное, тело проигравшей, тело потерпевшей поражение, тело, не сумевшее заслужить искупления, но какая разница, signorina, раз я всё равно тебя опередила. Этот поезд – последний шанс, и я сяду в него первой. Преуспеешь ли ты там, где я провалилась? Мне плевать, потому что я обнаружу истину раньше тебя, signorina, а это единственное, что по-настоящему важно в нашем бренном мире!

Офелия почувствовала, как на ее губах расцветает триумфальная улыбка, но не ее собственная. Впервые кто-то специально запечатлел свою мысль в предмете, чтобы послать ей персональное сообщение. Медиана вошла в поезд по доброй воле и решила ее об этом уведомить. У Офелии накопилась куча вопросов, но ее уже захватила волна обратного времени, унося всё дальше в прошлое всех женщин и мужчин, кто прикасался к поручням, чтобы подняться на подножку вагона. Сонм душ, одни в нетерпении, другие в ужасе, и только одно у них было общим: никто не имел представления о том, что их ожидает, и каждого снедало любопытство.

Офелия отпустила поручни и устремила глаза в недра туннеля. Тьма чернее ночи. Все те люди были убеждены, что поезд отвезет их к ответам. Был ли среди них и давнишний информатор Генеалогистов?

«Пока вы не узнаете истину во всей ее целостности, вы не почувствуете цельной себя саму». И это правда. Офелию сжигало желание придать смысл тому, что смысла было лишено, отыскать того, кто разорвал мир – ее мир, – и наконец-то взять реванш. Торну это тоже необходимо. Оставалось слишком много вопросов без ответов, слишком много жертв без виновного.