То же самое можно проделать и с генами. Не строя никаких предварительных гипотез, проводим систематический поиск тех признаков генетического сходства у неродственных между собой водных животных, которыми не обладают их ближайшие сухопутные родичи. Если мы обнаружим какие-либо заметные и статистически значимые эффекты, то я, даже не зная, что именно делают эти гены, скажу, что перед нами — генетическое описание водных миров. Естественный отбор, повторю еще раз, действует как усредняющий компьютер, совершая нечто равносильное вычислениям, не так уж отличающимся от тех, которые в нашем воображении только что произвела программа компьютера, созданного человеком.

Зачастую вид ведет не один, а несколько образов жизни, порой кардинально отличающихся друг от друга. Гусеница и появляющаяся из нее бабочка принадлежат к одному виду, и однако же наша зоологическая реконструкция их образа жизни выглядела бы совершенно по-разному. И в гусенице, и в бабочке содержится в точности один и тот же набор генов, и в этих генах непременно описываются обе среды обитания, но по отдельности. По-видимому, одни гены включаются на перемалывающей растительную пищу, растущей стадии гусеницы, а существенно другой их набор — на стадии взрослой, размножающейся и питающейся нектаром бабочки.

У большинства видов образ жизни самцов и самок хоть в чем-нибудь да различается. До предела это различие доведено у удильщиков: самец у них прикрепляется к массивному телу самки в качестве крошечного паразитического придатка. Самцы и самки большинства видов, включая и наш с вами, содержат почти все гены, необходимые для того, чтобы быть как самцом, так и самкой. Разница только в том, у кого какие гены включены. У всех у нас имеются гены, чтобы сделать пенис, и гены, чтобы сделать матку, вне зависимости от нашего пола. (Кстати, правильно говорить именно «пола», а не «гендера». Гендер — это специальное грамматическое понятие, относящееся к словам, а не к существам. В немецком языке гендер, он же род, девочки — средний, но пол у нее женский. В языках американских индейцев обычно две гендерные категории: одушевленная и неодушевленная. То, что в некоторых группах языков гендер связан с полом, — случайность. Следовательно, политически ангажированный эвфемизм — манера говорить «гендер», имея в виду «пол», — плод западного империализма, что довольно забавно.) Наши зоологи будущего, считывающие информацию с тела животного, являющегося либо самцом, либо самкой, получат неполное представление о тех мирах, в которых обитали его предки. Но зато гены любого представителя вида позволят воссоздать намного более законченную картину многообразия жизненных форм, данному виду свойственных.

Паразитизм кукушек — это диковинка, и с точки зрения генетической Книги мертвых восхитительная. Как хорошо известно, кукушек выкармливают приемные родители, принадлежащие к другому виду. Сами кукушки никогда не растят собственную молодь. Виды-усыновители могут быть различными. В Британии некоторые кукушата выращиваются луговыми коньками, некоторые — тростниковыми камышовками, несколько меньшее количество — зарянками, а также рядом других видов, но чаще всего приемными родителями становятся лесные завирушки. Так получилось, что наш главный специалист по лесным завирушкам Николас Дэвис из Кембриджского университета, автор книги «Поведение и социальная эволюция лесной завирушки» (1992 г.), является сегодня также и ведущим исследователем по биологии кукушек. В дальнейшем изложении я буду опираться на работу Дэвиса и его коллеги Майкла Брука, потому что она особенно хорошо ложится на наш язык предкового «опыта», унаследованного видом. Если я не сделаю специального уточнения, то речь будет идти об обыкновенной кукушке, Cuculus canorus, в Британии.

Хотя самки кукушек и ошибаются в 10 % случаев, обычно они откладывают яйца в гнезда того же типа, что и их мать, их бабка по материнской линии, их прабабка по материнской линии и так далее. Молодая самка, по-видимому, запоминает особенности того гнезда, в котором выросла, и ориентируется на них, когда ей самой приходит время нестись. Таким образом, если говорить только о самках, то существуют кукушки тростниковых камышовок, кукушки луговых коньков и прочие, и все они делят этот признак со своими родственницами по женской линии. Но это не отдельные виды и даже не отдельные расы в традиционном смысле слова. Эти так называемые «экологические расы», или «линии», кукушек не являются истинными расами, поскольку самцы не принадлежат ни к одной из них. Самец не откладывает яиц, и потому ему никогда не приходится выбирать гнездо для своих птенцов. А когда приходит пора, он спаривается с какой угодно самкой, независимо от ее «расы» и от того, в чьих гнездах они оба выросли. Это означает, что между «расами» идет непрерывный генетический обмен. Самцы служат переносчиками генов от одной «расы» самок к другой. Мать самки, ее бабка и прабабка по материнской линии — все будут принадлежать к одной «расе». Но ее бабка по мужской линии, и обе прабабки по отцу, и все предки женского пола, с которыми она связана родством через любого из своих предков-самцов, могут быть какой угодно «расы». С точки зрения генного «опыта» это имеет крайне любопытные последствия. Как вы помните, самки птиц обладают непарными половыми хромосомами, X и Y, в то время как у самцов две X-хромосомы. Подумайте только, что это может значить для предкового опыта генов, находящихся на Y-хромосоме. Поскольку Y-хромосома неуклонно передается по женской линии, никогда не сворачивая на тропинки, ведущие к мужским организмам, она остается строго в пределах одной «расы». Либо это Y-хромосома кукушки лесной завирушки, либо, например, кукушки лугового конька. В том, что касается приемного родителя, опыт Y-хромосомы из поколения в поколение не меняется. В этом смысле он отличается от опыта остальных генов кукушки, которым приходилось «отбывать срок» в телах самцов и, следовательно, свободно перемещаться от одной «расы» к другой, распределяя свое время между «расами» пропорционально численности последних.

Если говорить о генах как об «описаниях» сред обитания предков, то большинство кукушечьих генов располагает возможностью описывать признаки, общие для всего многообразия тех гнезд, где кукушкам приходилось паразитировать. Гены Y-хромосомы уникальны тем, что они расскажут нам только об одном типе хозяйских гнезд. И это особое положение Y-хромосомных генов позволяет им вырабатывать специальные уловки, помогающие выживать в гнездах своего конкретного вида приемных родителей, что для остальных кукушечьих генов неосуществимо. Какие это могут быть уловки? Ну, скажем, яйца кукушек обладают по меньшей мере некоторой тенденцией подражать яйцам вида-хозяина. Кукушечьи яйца, отложенные в гнезда луговых коньков, похожи на крупные яйца лугового конька. Кукушечьи яйца, отложенные в гнезда тростниковых камышовок, похожи на крупные яйца тростниковой камышовки. Кукушечьи яйца, отложенные в гнезда белых трясогузок, напоминают яйца белой трясогузки. Это, предположительно, приносит пользу яйцам кукушки, которые в противном случае могли бы быть отвергнуты приемными родителями. Но давайте посмотрим на ситуацию с точки зрения гена.

Если бы гены расцветки яиц находились на каких-либо хромосомах помимо Y, то через самцов они передавались бы самкам, принадлежащим ко всем многочисленным «расам». Это означает, что они проходили бы через полный ассортимент хозяйских гнезд — и потому никакого устойчивого давления отбора, направленного на то, чтобы подражать одному, а не другому типу яиц, не возникло бы. В этих обстоятельствах кукушечьим яйцам было бы затруднительно имитировать какие-либо признаки яиц вида-хозяина, за исключением самых общих. Следовательно, хотя тому и нет прямых доказательств, разумно будет предположить, что у кукушек гены видоспецифичной яйцевой мимикрии расположены на Y-хромосоме[62]. В таком случае самки из поколения в поколение приносят их в гнезда к одному и тому же виду приемных родителей. Предковый «опыт» этих генов накапливался под пристальным взглядом одной и той же разновидности глаз, которые создавали давление отбора, направлявшее окраску яиц и расположение на них пятнышек в сторону имитации яиц хозяина.