— Доброе утро, — бурчу, зайдя на кухню. Бабушка ожидаемо на ногах, возле плиты.

— По тебе не скажешь, что оно доброе. Хадя плохо спала?

— Хадя? — непонимающе смотрю на бабушку, наливая себе только что сваренный кофе. — При чем тут Хадя?

— Я заходила к ней в комнату, Алена спала вместе с ней.

— Понятно, — отворачиваюсь к окну, делаю первый глоток.

— Конечно, не мое дело, но я на всю жизнь запомнила простую истину: поругались, спите рядом, спиной друг к другу, но рядом. Нечего мужу и жене спать в других кроватях.

— Мы не ругались.

— Тогда почему Алена спит в кровати вместе с Хадей, если с малышкой все хорошо?

— Ты ж у нас мудрая женщина, попробуй догадаться сама, — впервые я так язвительно, резко отвечаю бабушке, стоя к ней спиной. Сзади возникает тишина, которая действует на нервы, взвинчивая внутреннее напряжение до предела. Оборачиваюсь, бабушка с поджатыми губами помешивает что-то в кастрюле.

— Извини, — чувствую себя тупым бараном, упертым в своей задетой гордости. Ставлю кружку на стол, подхожу к бабушке, обнимаю ее.

— Мне очень сложно с Аленой. Порой я чувствую себя сапером, находясь на минном поле.

— А что ты ожидал? Она молодая, импульсивная, живая девочка.

— В ее возрасте наши девушки по двоих-троих рожают детей и как минимум пять лет в браке, — отхожу от бабушки, прислонясь к кухонной столешнице, скрестив руки на груди.

— Так нужно было жениться на нашей, а раз женился на девушке другой веры и воспитания, будь добр взять ответственность за нее и ее поступки.

— В смысле?

— Алена воспитана по-другому, она привыкла иметь свою точку зрения, привыкла поступать так, как считает нужным и хочется. Для нее важно равноправие, а не авторитет мужа, слово, которого закон.

— Я итак к ней лоялен.

— Но при этом ты не считаешь нужным ее слушать, а главное слышать.

— Ты не права, бабушка. Все эти полгода я только и делал, что слушал ее, пока она не начала нести полный бред!

— Какой бред? Потребовала кучу новых нарядом? Путешествий? Драгоценностей?

— Она хочет забрать Хадю в Сочи, совсем не представляя, как жить с ребенком, за которым нужен особый уход.

— Особый? — кладет ложку, поворачивается ко мне всем корпус, внимательно смотря в глаза. — Хадя здорова. Ты сам об этом не раз говорил, но при этом ведешь себя с ней так, словно она отстает в развитии или имеет смертельный недуг. Мне нравится, что именно Алена это тебе предложила, а не ты ей. И нравится, что она действительно тянется к Хаде, как и малышка к ней. При живых родителях ребенок не имеет никакого понятия, что такое семья.

Я несколько секунд смотрю в упор на бабушку. У меня слуховое дежавю. Не дословно, но именно такая мысль была вчера озвучена Аленой. Медленно, но начинает доходит, о чем мы вчера спорили, из-за чего поругались. Вот болван. Алена то говорила о себе в большей степени. Совсем вылетело из головы, что она пережила развод родителей, наличие завистливой и злобной мачехи, эгоистичного отца, который думает о себе, и мать с несдержанным языком.

— Хорошо. Я не прав, — сложно признаваться в своих косяках, но понимаю, что если хочу нормальную семью, с любящей женой и детьми, мне следует немного осовременить свое воспитание и мировоззрение в плане общения с Аленой.

— Я рада, что ты умеешь признавать свои ошибки. Алена очень трепетная, ранимая девушка с показательной храбростью. И жалко малышку, когда ты ее несознательно обижаешь. Это не Милана.

— Давай не будем про Милану, — выставляю руку вперед. — Я не хочу вспоминать тот брак и все, что с ним связано.

— Тебе стоит поговорить о ней с Аленой, рассказать, что произошло между вами.

— Я рассказал. Именно после этого разговора Алена вбила себе в голову, что Хадю следует забрать.

— В чем проблема? — бабушка ставит на плиту чайник, нарезает хлеб. Через полчаса на кухне соберется все семейство, которое рано встает.

— Как ты себе это представляешь? Я работаю, у меня расписание деловых встреч составлено до июня месяца. Алена учится, пишет диплом, еще работает у меня. Куда Хадю?

— А как люди умудряются работать и иметь по двое-трое детей? Ты можешь нанять квалифицированную няню, пока вы на работе, а вечером собраться вместе перед телевизором. Не раз в месяц читать дочери сказку на ночь, а каждый вечер и целовать в лобик.

— Я понял, ты на ее стороне, тебе так нравится Алена, что ты готова поддержать любую ее безумную идею!

— Когда-то я поддержала тебя в твоей безумной идеи стать ювелиром, жизнь показала, что ты оказался на своем месте. Что ты бы делал, если остался один на один с мнением отца? — прищуривает глаза, насмешливо улыбаясь моему молчанию. — Ничего. Алена будет замечательной матерью и всегда подумает в первую очередь о ребенке, потом о мужчине. Но и ты не будь балбесом.

— Бабушка…

— Не перебивай, я не закончила! Сегодня вы уезжаете в Архыз, отдыхаете, как семья… — я уже понимаю, к чему она клонит, качаю головой.

— Нет, бабушка, если я решу забрать Хадю, то это будет обдуманным поступком, все будет подготовлено к переезду дочери, — подхожу вплотную, обхватываю ее лицо, с нежностью смотря в это дорогое сердцу лицо. — И вы, женщины, не повлияете на меня.

— Какой же ты упрямец! — возмущенно бурчит бабуля, улыбаясь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты же знаешь в кого, семейная черта, — чмокаю в морщинистую щеку. — Пойду разбужу своих красоток, ехать не один час.

— Иди, я пока приготовлю вам завтрак и в дорогу что-нибудь вкусненькое.

— Спасибо, — улыбаюсь, покидаю кухню и иду на второй этаж. Осторожно открываю дверь комнаты Хади, не замечая за собой, как улыбаюсь, увидев двух «звезд» в одной кровати. Дочь прижимается к Алене, закинув на нее ноги. Забавная, Алена точно так же закидывает ноги на меня. Светлые волосы спутаны с черными волосами, обе смешно сопят, чуть приоткрыв рот. Что-то в области сердца скребется, сжимается. Где-то там возникает очаг тепла, согревая меня изнутри.

Протягиваю руку и костяшками провожу по щеке Алены, морщит нос, делает глубокий вдох и медленно выдыхает.