— Я думаю, как раз пришло время вам ее забрать, — тихо говорит бабулик, вздохнув. Я хмурюсь, ее настрой меня совсем не устраивает.

— Так, берем себя в руки и поправляемся. Вы должны еще дождаться правнука или правнучки.

— Я постараюсь, Алена. Иди к Давиду, ему сейчас тяжело, — это я знаю и без ее слов. Пожимаю ее вялую руку, чмокаю в щеку и сглатываю. Закрыв дверь, прижимаюсь к ней спиной. Плакать нельзя, часто моргаю, делаю дыхательную гимнастику, не представляя, как мне сейчас быть сильной для мужа. Иду в детскую к Хаде, рядом с малышкой что-нибудь придумаю, пять минут у меня есть личного времени.

— Как у вас дела? — присаживаюсь на пол рядом с малышкой, сразу беря несколько деталей от «Лего».

— С ней всегда так спокойно, — Мира тоже помогает собирать зверинец, кажется она, как и я, прячется от жестокой реальности. — Я позвонила Милане.

— Зачем? — неприятно слышать имя бывшей, замечаю, как Хадя осторожно берет нужную деталь и прислушивается к нашему разговору.

— За Хадей обычно днем присматривает бабушка, пока все на работе или по делам, после обеда уже подключались другие родственники. А сейчас, когда ее заберут в больницу, Хадю не с кем оставлять.

— Мы собираемся ее забрать, — и ничего страшного, что Давид еще не подумал, иногда обстоятельства складываются иначе, чем мы планируем.

— Да? — удивленно вскидывает брови, — Давид об этом в курсе? Хотя, с другой стороны, давно пора отдать Милане дочь, а вам своего ребенка родить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А тебя в детстве не учили не лезть не в свое дело? — я зла, очень зла на Миру и меня не смущает, что она сестра мужа. Меня дико раздражает, что сует нос туда, куда не просят.

— При всей твоей гибкости, ты никогда не станешь своей среди чужих! — сверкает черными глазами, понимаю, что в лице Миры Милана обрела и подружку, и жучку. — Если бы не ты, Давид рано или поздно сошелся со своей женой ради ребенка.

— Ты видимо не в курсе об их отношениях…

— То, что он ей изменял? Это было шоком, но этим грешат наши мужчины, к сожалению, вечно их тянет на иное, чем дома, — смотрит откровенно неприязненно. Прикусываю изнутри щеку. Я бы развенчала орел святости Миланы, но это не мой секрет, и я вынуждена сейчас молча проглотить это оскорбление.

— А, вот ты где, — услышав голос Давида, цепляю улыбку, и сестрица преображается. Он опускается возле меня, кладет голову мне на плечо. Этот жест заставляет мое сердце екать и наполниться невообразимой нежностью.

— Бабушку забрали? — тихо спрашивает Мира.

— Да. Завтра с утра поедем с отцом в больницу, будем разговаривать с врачом.

— Я пойду к маме.

— Хорошо, приготовь нам чаю, — мы остаемся втроем, Хадя уже не так напряжена, самостоятельно собирает загон для зверюшек.

— Все будет хорошо, — глажу его по руке, стараясь вложит в голос больше уверенности.

— Я тоже так думаю. Бабушка у меня боец и какое-то там давление ее не сломает. Просто вопрос с Хадей видим придется решать быстрее, чем я думал.

— Мира позвонила Милане.

— Что? — резко поднимает голову, поджимает губы, хмурится. — Ты ее попросила?

— Еще чего! Я просила тебя забрать с нами малышку.

— Мира иногда слишком многое не себя берет. Подумай, что нужно Хаде на первое время, завтра после обеда мы уезжаем домой, — поднимается, я прикусываю губу, не веря собственным ушам.

— Втроем? — уточняю для верности.

— Втроем!

Ужин в доме проходит молчаливо и напряженно, каждый из присутствующих думает о своем и не стремится вести пустую болтовню. Молчу и я, активно помогаю на кухне и помогаю в обслуживании мужчин. Как только они уходят, садятся за стол женщины, но тоже не стремятся разговаривать по пустякам.

— Мы приехали! — раздается голос, я вздрагиваю. Смотрю на Медину, она недовольно смотрит на Миру, та опускает глаза, другие родственницы тоже напрягаются, как только в столовую влетает Милана. Да, это был ее голос.

— Где моя дочь? — окидывает всех присутствующих придирчивым взглядом, останавливается на мне, поджимает губы, но тут же улыбается.

— Она уже поужинала, сейчас с ней Давид. Ты не голодна? — Медина вопросительно смотрит на бывшую невестку, отрицательно мотает головой, уходит. Я хочу последовать за ней, но сдерживаюсь. Ей богу, ревную, как не знамо кто. В стойкости Давида уверена, как и в том, что он не отдаст Хадю, но червяк сомнения гложет изнутри. Чтобы не позволить себе сойти с ума, я в первых рядах по уборке на кухне.

— Мам, — появляется Давид, за его спиной стоит Милана. Душу гадюку под названием «ревность», а она падла шипит и извивается. — Надо приготовить Милане комнату, она остается на ночь, — на меня не смотрит, правильно делает, потому что я могу сейчас сказать первое, что придет на ум. На ум приходят одни маты. И до последнего надеюсь, что Давид просто пожалел бывшую, не хочет на ночь выгонять на улицу, а не то, что завтра утром он сам лично отдаст дочь женщине, которую презирает. Не выдерживаю, иду за ним следом, как только Медина кивает головой. Проходя мимо Миланы, та торжественно мне улыбается с победным блеском в глазах.

— Давид! — хватаю мужа за локоть возле библиотеки, он выворачивает руку, подталкивает меня в комнату, открыв дверь. Щелкает выключателем, жмурюсь от яркого света после полумрака.

— Ты ж не собираешься отдавать Хадю Милане?

— Ты из-за этого побежала за мной? Милана мама Хади, она имеет право с ней видеться и общаться в любое время суток. Я никогда ее не ограничивал в этом.

— Судя по активности ее посещений, не так уж она и рвалась к дочери, а тут на ночь глядя после звонка Миры! Прям подкупает ее материнское рвение. Если бы я не знала, кто виноват в молчании малышки, умилилась.

— Давай сейчас без иронии, у меня нет настроения поддерживать твои издевки.

— А у меня нет настроения завтра видеть, как ты собственноручно разрушает доверие дочери к себе! Если тебе важна Хадя, ее любовь, ты не отдашь ее завтра Милане.

— Алена… — затыкаю ему рукой рот, чтобы не наговорил тупых обобщенных слов.

— Если ты отдашь ей ребенка, я подам на развод. И это не шутки, Давид, — скрещиваемся взглядами. Это я, конечно, загнула, прыгнула выше своей головы, но просто нет времени придумать более существенную угрозу. Да, может быть завтра, когда Милана будет увозить Хадю, я пожалею о том, что пригрозила разводом, но сейчас думаю так и не иначе.