Стоп…

Какой резон Каретникову убивать Лурье? А Нелли это и вовсе ни к чему. Лурье мог бы свидетельствовать против ее мужа, а теперь он мертв.

Лавров порадовался, что звонил психологу с таксофона. Благодаря этому он сможет спокойно уйти отсюда и сообщить об убийстве анонимно. И никто не спросит, о чем они говорили с убитым по сотовому незадолго до его смерти.

Для очистки совести сыщик еще раз проверил пульс Лурье, убедился, что медицинская помощь ему не нужна, и подошел к двери. В коридоре стучали женские каблуки… потом торопливой походкой прошел какой-то мужчина. Дождавшись тишины, Роман приоткрыл дверь и выглянул. Путь был свободен…

Он смотался домой за сотовым, позвонил Глории и без предисловий сообщил:

– Я ездил к психологу, которого посещал Каретников. Тот мертв.

Она не удивилась и ничего не спросила. Тихо произнесла:

– У тебя осталось полтора дня.

– Знаю. У трупа на шее – следы когтей.

Глория промолчала. Он слышал в трубке ее напряженное дыхание.

– Что ты на это скажешь?

– Я думаю…

– Поздно думать! – рассердился Лавров. – Пора действовать. Собирайся, едем в Росинку, на дачу Камиллы. Это проклятое кипу будет проще отыскать на месте.

– Проще не будет.

– Откуда такой пессимизм?

– У тебя есть идеи по поводу зеленых камешков?

– Ничего конкретного. Лезет в голову всякая дребедень!..

– Смотри внимательно по сторонам, Рома.

Лаврова раздражали ее советы, ее голос, ее мысли. Наверняка она считает его профаном, потому что он упустил убийцу Лурье. А мог бы положить конец этой смертельной вакханалии.

«Либо продолжить список жертв, – ехидно заметил второй Лавров. – Против злого духа кулаки и пули бессильны!»

– Психолог – напрасная жертва, – с сожалением заявила Глория. – Зверь заметает следы, не подозревая, что нам все о нем известно.

– Все? Я в этом не уверен.

– Все! – повторила она.

– Может, назовешь его имя?

– Ай Апек, индейский Бог-Ягуар.

– Большая пятнистая кошка, – нервно расхохотался сыщик.

– Дымчатого окраса…

– Отлично. И чем в нее стрелять? Серебряными пулями? Ты меня умиляешь!

– Я ожидала такой реакции.

– А что мне прикажешь делать? Брать на веру твои слова?

– У тебя есть другое предложение?

– Я считаю убийцей – Каретникова. К смерти Камиллы он не имеет отношения, зато у него был мотив для мести Зорину и Туровскому. Его «ауди» была рядом, когда…

– Обстоятельства таковы, что любой может стать убийцей, – не дослушала Глория. – Даже ты, Рома.

– Спасибо! Успокоила…

Лавров вспотел. В машине работал кондиционер, но это не спасало. По жилам разливался внутренний жар, сознание мутилось, перед глазами вспыхивали зеленые искры. Он сбавил скорость и повернул на Шаболовку.

– Я уже подъезжаю. Ты готова?

– Дай мне пять минут…

Сыщик бросил телефон на сиденье, словно тот обжигал ему пальцы. Одиннадцать камней… плюс девятнадцать… итого тридцать. И пять подвесок на основной нити. На каждой – разное количество камешков. Абракадабра…

– Ай Апек, – вслух произнес он. – Ягуаров я еще не ловил. Кажется, меня ждет сумасшедшее сафари.

Перед ним возникали размытые образы: тело Зорина на полу возле фонтана… глубокие борозды на двери в квартиру его сестры… следы когтей на горле Лурье…

Лавров прикоснулся рукой к амулету на шее. Не будь этих узелков, кто знает, что было бы с ним. Шутки закончились. Впрочем, все с самого начала мало походило на шутку.

– Ай Апек… – повторил он, прислушиваясь к звучанию этого необычного имени. Словно из узкого горлышка бутылки вылетела пробка.

Глория верит, что в семи медных кувшинах, которые стоят у нее в мастерской, заключены джинны, – многоликие духи, созданные из первородного огня. Может, она права? «Кувшины» бывают разные, и человек не исключение. Разве внутри него порой не поселяется злой джинн, на которого не так-то просто найти управу?

– Кто-то выпустил джинна из бутылки…

Лавров припарковался у подъезда, ожидая Глорию. При этом его мыслительный процесс ни на секунду не прекращался.

На месте гибели Зорина и Туровского следов когтей не было. Они появились позже. Значит, Ай Апек набирает силу, готовится к решающему броску. Убивая Лурье, он уже не церемонился. Не потрудился скрыть свое истинное обличье.

– Но, черт возьми, как он выглядит?

Глория постучала в стекло. Лавров очнулся. Она была в летнем спортивном костюме, светло-сером с синими полосками по бокам, и матерчатых кедах. Ее глаза смеялись.

– Привет! Вижу, ты в раздумьях.

– Лурье мог рассказать, на что жалуется Каретников. Поэтому он убит.

Глория молча уселась на переднее сиденье. Ее волосы пахли ромашковым шампунем.

– Поехали, – сказал Лавров, сдавая назад. – Мне нужно развернуться. Надеюсь, мы доберемся до Росинки целыми и невредимыми.

Она опять промолчала, и это ему не понравилось.

– У тебя есть сомнения? Тогда лучше оставайся дома. Я один справлюсь.

Глория продолжала перебирать в уме комбинации чисел, пытаясь настроиться на волну человека, который заказал ювелиру ожерелье из зеленых камней.

– Запах, – сказала вдруг она. – Я чувствую запах. Несколько запахов…

– Какие запахи?

– Дым… и что-то сладковатое…

– Цветы? Ягоды? Варенье?

– Мед!

– Значит, кипу спрятано в улье? – усмехнулся Роман.

– Ты видел возле дома Камиллы пчелиные ульи?

– Не помню, – честно признался он. – Мне было не до пчел.

– Пчел там давно нет, потому что за ними некому смотреть. Сейчас ульи пустые.

Прошел час, прежде чем они выехали из душного пыльного города. Лавров поглядывал в зеркало заднего вида, не едет ли кто следом. Он искал «ауди» Каретникова, который мог пуститься в погоню.

– Ты взяла с собой какую-нибудь еду?

– Перекусим в придорожном ресторане.

– Только не яичницу!

– Тебе до сих пор плохо?

– Ни слова о яйцах… – простонал сыщик. – Как вспомню тот омлет, аж скулы сводит.