покалечат, на митингах этих! Я-то уж знаю. Парням яйца отобьют, девкам тоже непоздоровится. И потом он предложил к нему на дачу приезжать. Дача неблизко, но зато место нелюдное. У него участок большой. Он прямо обрадовался: потренирую твоих ребят, сам молодость вспомню. Бойцов спецназа из них не выйдет, но хотя бы убегут в случае чего. И ещё он сказал: я тут видел, как полиция этих «жёлтых жилетов» молотит. Страшно смотреть… Не желает он нам такого. Я вот решил Соне рассказать об этом, у вас же много друзей. Может, кто-то захочет? И она сюда меня позвала.

Соня взглянула на Майю ласково:

– Ты же знаешь, что я без тебя окончательных решений не принимаю. Как тебе эти темы?

– Темы хорошие. Я за.

У Майи не осталось шанса возразить. Хотя настораживало, что и Володя, и Виктор вели себя как-то неестественно, говорили будто не своими голосами. Но, возможно, ей кажется.

– Одно меня волнует. Вот ты, Виктор, сказал, что все эти навыки пригодятся, когда начнётся заваруха. А с чего она начнётся? Правда верите, что её спровоцируют московские выборы с внесистемными кандидатами?

– Мы её сами спровоцируем. – Виктор дожёвывал большой кусок торта «Наполеон». – Вбросим в Сеть инфу, что Веронику Трезубцеву изнасиловали и убили менты. К примеру. Или ещё что-нибудь придумаем.

Соня удовлетворённо хмыкнула:

– Неплохо, Виктор, неплохо.

Все четверо расходились с совершенно разными мыслями.

Виктор дивился собственной тупости. Его понесло совсем не в ту степь и не с теми людьми. Какие из них стрелки? Не случайно Вика иногда поддразнивала его, называя «Райский клоун» с намёком на его наивность. Однако оружие ему всё же надо как-то выкрасть. Откуда? Из оружейной комнаты ЧОПа? Как? Там сто камер, сто охранников. Нет, это чепуха. Он затеял всё это с одной целью. Ему казалось, что умереть борцом за свободу куда лучше, чем если бы его арестовали за убийство Вики и надолго закрыли в тюряге, где его быстро замочат уголовники. Теперь это размывалось, нити рвались. В любом случае – оружие. Красть из ЧОПа – большой риск и сомнительный результат. Надо просто купить. Где взять деньги? Он знал, где держит накопления мать. Если ему удастся купить оружие, эти лохи малолетние хотя бы поглядят, как выглядят пистолеты. Кто продаёт в Москве стволы и патроны? Надо навести справки. Пока денег нет, это бесполезно. А ведь он совсем недавно был счастлив, что Соня свела его с такими прекрасными людьми! Кривицкая-то испугалась, что он предложит спрятать оружие в библиотеке её дружка. Он не сомневался: как запахнет жареным, детка описается. С оружием он обретёт неуязвимость. С оружием он всегда распорядится своей жизнью так, как ему нужно. Как легко оказалось перейти на сторону тьмы! Видимо, оттого, что кругом кромешная тьма.

Соня не жалела ни о чём. После вчерашнего рандеву с Крючковым она уже не была такой, как раньше. Для того, чтобы когда-нибудь возобновить борьбу, ей нужно сберечь себя, только себя. Генерал Крючков нуждается в ней. Это шанс. Теперь ей найдётся чем порадовать Викиного дедушку. Это он так поглумился, что его их деятельность не занимает, а волнует лишь информация, пригодная для того, чтобы найти убийц. Поглумился. Точно. Ещё как она ему пригодится! Он же мент. Да ещё генерал. Она докажет свою незаменимость. Станет неприкасаемой. И сохранит себя. И примется создавать новую группу. Когда придёт время. А в прессе защищать своих бывших товарищей, как бы с ними ни обошлись. Она вызволит их. Соня свято верила, что у неё получится.

Яснов ликовал оттого, как быстро все поверили в старого друга-спецназовца. Друга он им, конечно, никакого не предъявит. Нет никакого друга. А вот дачу отыщет. Мало ли дач. Если возникнет необходимость, конечно.

А вот Майя была всерьёз напугана. Ей мечталось, чтобы Артём взял её на ручки, но тот не выходил на связь. Ей предстояло бороться с собой. За себя, свои убеждения, свою жизнь.

* * *

В квартире Лиза, не раздеваясь, опустилась на маленький стул в прихожей и разрыдалась. Артём пытался её успокоить, говорил, что надо взять себя в руки, что мама не обрадовалась бы, увидев её такой. Действия всё это не возымело.

Когда женщина плачет, лучше набраться терпения. От утешений слёзы текут сильнее.

Громкие истеричные рыдания постепенно сменились беззвучными. Шалимов протянул руку, она опёрлась на неё, встала, он помог ей раздеться, ужасаясь, как сильно девушка дрожит. Довёл до кровати, уложил, отправился на кухню, чтобы сделать чай. Когда он вернулся с дымящейся чашкой, она лежала тихо и смирно, из-под одеяла только голова виднелась. Не говоря ни слова, чуть подтянулась, выпрямилась, затем взяла чашку, подняла её к губам и начала аккуратно пить. Маленькими глотками. Горячо.

Щёки её вскоре порозовели. Черты лица разгладились, избавившись от гримасы страдания.

– Когда ты был в Самаре, как мама выглядела?

– Как всегда. Подтянута. Красива. Она уверена, что поправится. Ждёт, когда будут улажены все формальности, чтоб ехать на лечение в Париж. Хотя у твоего папы с кредитом пока не очень получается, как я понял. Но она верит. Не сомневается в нём.

– Просто прекрасно! Вся семья в курсе, а меня даже не оповестили.

– Оберегают, наверное. – Артёму тоже было не совсем ясно, отчего Лизу держат в неведении. Совсем не рассчитывают на неё? Или правда боятся, что она сорвётся, выхолостит себя болью.

– У меня тоже есть кое-что не очень приятное, о чём родители не в курсе. Я вылетела из университета.

– Совсем?

– На первом курсе отчисленных не восстанавливают.

– Как же ты умудрилась?

– Ты меня осуждаешь? – Лиза поставила чашку на тумбочку.

– Нет. Беспокоюсь. – Артём всё это время стеснялся сесть на кровать, где лежала девушка.

– Долго рассказывать. Сама виновата. Но я ни за что не вернусь домой. Пока устроилась в гостиницу администратором. Оказалось, прикольно. Не так уж и тяжело. График – сутки через двое. Но там прикорнуть спокойно можно ночью. Платят сносно. Хватает, чтоб квартиру на окраине снять, и на жизнь остаётся. Вот Вольф появился. Всё так неплохо шло. И тут такое горе. – Похоже, она снова приготовилась заплакать.

– Ситуация, конечно, серьёзная. Но случаев, когда рак излечивают, теперь всё больше. Особенно за границей. Я читал об этом.

– Хочется поверить в это. – Лиза провела ладонями по лицу, от щёк вверх, к волосам. Назревавшие рыдания, похоже, отменились.

– Ещё чаю?

– Можно.

Артём отправился на кухню, а через минуту племянница присоединилась к нему.

– Обещала Вольфу бросить курить, но так охота. Можно я одну?

– У меня нет. Я не