иметь возможность более полно исчерпать родственные чувства и совместно насладиться радостью взаимоотношений, дарованных самим Небом. Кто же может не испытывать радость и чувство благодарности, получив такой указ? Отец Чжоу Гуй-фэй уже начал строительство отдельного двора для «свидания с родными». У Тянь-ю – отец У Гуй-фэй, тоже отправился за город присмотреть подходящий участок. Разве это не означает, что вопрос почти решен?

– Амитофо! – воскликнула мамка Чжао. – Вот, оказывается, что это такое! Значит, и мы должны готовиться к приему нашей государыни?

– А к чему же все разговоры? – сказал Цзя Лянь. – Не было бы этого, забот никаких не знали бы!

– Если это правда, то и мне доведется повидать большой свет! – произнесла Фын-цзе, не скрывая своей радости. – Как досадно, что я еще так молода! Родилась бы я раньше лет на двадцать – тридцать, все эти старики сейчас не отзывались бы обо мне с пренебрежением, будто я неопытна и не видела света! Одна только история, как император Тай-цзу, подобно Шуню, совершал объезд своих владений, интереснее всех книг! Но, к сожалению, я не была свидетельницей этого события!

– Да, такие события случаются раз в тысячу лет! – подтвердила мамка Чжао. – В то время я была еще девчонкой и только кое-что начинала понимать. Тогда господин Цзя ведал строительством морских кораблей и работами по ремонту дамб в Гусу и Янчжоу. Однажды ему пришлось принимать у себя государя. Сколько денег было истрачено! Поистине, серебро текло рекой! Или еще…

– У нас в семье Ван тоже однажды было такое, – перебила ее Фын-цзе. – В то время мой отец ведал приемом подарков, присылавшихся ко двору из разных государств, и всякие иностранцы жили у нас в доме. Все товары, которые заморские корабли привозили в Юэ, Минь, Дянь и Чжэ[59], принадлежали нам.

– Кому ж это неизвестно?! – вставила мамка Чжао. – Ведь и поныне существует поговорка: «Когда в Восточном море мало нефритовых кроватей, в Цзиньлин, в семейство Ван, Лун-ван идет занять их». Это все сказано о вашей семье, госпожа! А сейчас в Цзяннане живет семья Чжэнь – ай-я-я! Какой же это именитый род! Они четыре раза принимали у себя государя. Если бы я не видела собственными глазами, и рассказывать не стала бы – все равно никто не поверит. Серебро у них ценилось не больше, чем навоз, а всяких диковинных товаров прямо горы были. И если им нужно было что-нибудь достать, они не останавливались ни перед чем! Слова «преступление» для них не существовало!

– Да, я тоже слышала, мой дед говорил точно так же, – подтвердила Фын-цзе. – Что ж тут может вызвать недоверие? Одно удивительно – откуда у этой семьи появилось такое богатство?

– Скажу вам, госпожа, только одно, – произнесла мамка Чжао, – они крадут деньги у государя и тратят их на государя! Неужели вы думаете, что у кого-нибудь есть лишние деньги, чтобы предаваться развлечениям?

В это время госпожа Ван прислала служанку справиться, пообедала ли Фын-цзе, и Фын-цзе поняла, что есть какое-то дело. Она торопливо поела и собралась идти к госпоже Ван. Но тут прибежал мальчик-слуга и доложил ей:

– Из восточного дворца Нинго пришли братья Цзя Жун и Цзя Цян.

Едва Цзя Лянь успел прополоскать рот и Пин-эр подала ему таз для умывания рук, как вошли молодые люди.

– Что скажете? – обратился к ним Цзя Лянь.

Фын-цзе, собравшаяся было уходить, остановилась.

– Меня прислал к вам отец, – начал Цзя Жун. – Старшие господа уже договорились построить отдельный двор в три с половиной ли в окружности; начинаться он будет от восточной стены дворца Жунго, где находится сад, а протянется до северо-западного края сада дворца Нинго. Они уже вызвали человека, чтобы составить план, и завтра мы его получим. Вы устали с дороги, дядя! Вам вовсе незачем являться к нам. Если хотите что-нибудь сказать, приходите завтра утром.

– Большое спасибо старшему господину за внимание и заботу, – с улыбкой сказал Цзя Лянь. – Если он сказал, что можно не приходить, я не пойду. А решили правильно! Так строить и проще и легче. Если бы избрали другое место, было бы сложнее и обременительнее. Скажи, что я полностью повинуюсь приказанию, мне тоже кажется, что это место – самое лучшее и не нужно искать другого. Утром я приду к старому господину узнать о его здоровье, и мы всё подробно обсудим.

В ответ на это Цзя Жун несколько раз почтительно поддакнул. Тогда к Цзя Ляню приблизился Цзя Цян и сказал:

– Старший господин посылает меня в Гусу, чтобы купить девочек-актрис и пригласить им учителя; кроме того, мне приказано достать музыкальные инструменты и выполнить еще кое-какие дела… Со мной поедут два молодых любителя искусств – Шань Пинь-жэнь и Бу Гу-сю и два сына Лай Да. Об этом старший господин и велел доложить вам, дядюшка!

Услышав это, Цзя Лянь внимательно поглядел на Цзя Цяна и спросил:

– А у тебя есть опыт в таких делах? Правда, дела эти не столь уж важны, но держаться надо настороже, ибо тут может быть немало подвохов.

– И все равно учиться нужно! – улыбнулся в ответ Цзя Цян.

В это время Цзя Жун, стоявший в тени, которую отбрасывала лампа, осторожно тронул Фын-цзе за полу платья. Фын-цзе сразу догадалась, к чему он клонит, но притворилась, будто ничего не понимает, и отмахнулась.

– Ты тоже чересчур заботлив, – сказала она Цзя Ляню. – Неужели старший господин понимает меньше нас, кого и куда можно послать? Если ты боишься, что Цзя Цян несведущ в таких делах, кто же тогда в них разбирается? Ведь они уже совсем взрослые, и если «не пробовали свинины, то по крайней мере видели, как бегает свинья». Его посылает старший господин как своего представителя, а значит, ему не нужно будет торговаться и самостоятельно вести какие-то дела. Я думаю, что старший господин поступил правильно!

– Ну, это само собой разумеется, – согласился Цзя Лянь. – Против этого я не возражаю, но обдумать за него это дело все же следует. – И затем, обращаясь к Цзя Цяну, спросил: – Откуда тебе возьмут деньги?

– Вот этот вопрос только что и решали, – проговорил Цзя Цян. – Господин Лай Шэн говорит, что деньги из столицы везти незачем. Ведь семья Чжэнь должна нам пятьдесят тысяч лян серебра. Завтра Чжэням напишут письмо, чтобы они сначала выдали тридцать тысяч лян серебра мне, а затем остальные двадцать тысяч, которые будут израсходованы на покупку цветных фонариков, свечей, занавесок и пологов.

– Так, пожалуй, будет лучше, – кивнул головой Цзя Лянь.

– У меня есть еще два подходящих человека, – заметила Фын-цзе,