— Простите меня, прошу вас. Я боялся, что вы не придете, если я сообщу вам правду. И я еще не совсем готов изложить свои подозрения в письменном виде.

— Какие подозрения?

— Неделю назад я делал вскрытие сэра Генри Рейнольдса. На теле его я обнаружил раны, очень похожие на эти, а на груди такие же точно отметины.

Из ящика небольшого письменного стола Стратерн вынимает листок бумаги и протягивает его Анне. Прищурясь, она смотрит на три значка, скопированных Стратерном с тела убитого сэра Генри: значок в виде трезубца, буква «X», заключенная в квадрат, и крест.

— Как видите сами, символы не вполне совпадают, но в том и в другом случае они расположены в одной и той же части тела.

Он осторожно поднимает руку Осборна. Она вся распухла и напоминает наполненную водой перчатку… на которой осталось только три пальца.

— Видите, у Осборна отрезано два пальца. У сэра Генри не хватает трех.

— Вы хотите сказать, что сэра Генри и этого… Осборна убил один и тот же человек?

— Да.

— Но убийцу сэра Генри повесили в Тибурне всего два дня назад.

— Повесить-то повесили, но я, например, не считаю, что это он убил сэра Генри. Я уверен, что убийца все еще среди нас.

— Но зачем вы рассказываете мне все это? Какое это ко мне имеет отношение?

— Миссис Девлин, сэр Генри и Роджер Осборн хорошо знали друг друга. А также и вашего отца. Я знаю, что говорю, я встречал их всех вместе в Париже всего лишь два года назад.

Кривая улыбка, словно судорога, искажает ее губы.

— Вы думаете, что этот человек убил и моего отца?

— Я считаю, что это вполне вероятно.

Требуется мгновение, чтобы до нее дошел смысл этих слов. Дыхание Анны учащается — слова Стратерна потрясли ее. Она прижимает носовой платок к лицу.

— Я хочу выйти, — говорит она и поворачивается к двери.

— Конечно, — бормочет Стратерн, внутренне проклиная себя за свою толстокожесть, — Да-да, давайте скорей уйдем отсюда.

В прихожей он усаживает миссис Девлин на стул и садится рядом.

— Я понимаю, об этом нелегко говорить, но прежде, чем я расскажу кому-нибудь о своих подозрениях, я хочу знать, не было ли на теле вашего отца чего-либо подобного.

— Не могу сказать. К похоронам его тело готовил могильщик нашей церкви. Я была просто не в состоянии.

— Простите. Я понимаю, разумеется. Но этот могильщик, не говорил ли он вам о чем-нибудь необычном?

— Нет, но я и сама не спрашивала. Причина смерти отца была очевидна — его закололи кинжалом.

— В грудь?

— Да.

— Это правда, что он был убит неподалеку от Флит-лейн?

— Да. В тот вечер он пошел к больному, это был благотворительный визит. Вероятно, он возвращался домой, когда на него напали. Его тело на следующее утро нашел ночной сторож, и он же вместе с констеблем доставил его домой. Они сказали, что отец был ограблен, но даже после долгих розысков свидетелей преступления мы так и не нашли. И узнать чего-либо еще не смогли.

— Ваш отец когда-нибудь рассказывал, почему он покинул двор?

— Нет, совершенно точно. Лично мне кажется, что он поссорился с лордом Арлингтоном.

— По милости которого вы все еще на свободе.

Она пристально смотрит ему в глаза.

— А вы откуда знаете?

— Сэр Грэнвилл, может быть, и самый отвратительный врач в мире, но у него сверхъестественное чутье ко всяким придворным сплетням. А все, что он видит или слышит, — Стратерн не может удержаться от смущенной улыбки, — он не способен удержать при себе и спешит поделиться с другими. Но, откровенно говоря, об этом и так не трудно было догадаться. Вы ведь единственная женщина, которая открыто занимается врачебной практикой.

— Ужас что такое, как считают некоторые.

— Себя я к таковым не отношу.

Он наклоняется к ней ближе.

— Миссис Девлин, я не верю, что убийство вашего отца произошло случайно. За всем этим стоит какая-то тайна, и мы пока о ней ничего не знаем. Не исключено, что тут как-то замешан и лорд Арлингтон.

— Как так?

— Со всеми убитыми он тоже был хорошо знаком.

— Откуда у вас такая уверенность?

— Он тоже был в то время в Париже.

Он перевел дыхание.

— Миссис Девлин, мы с вами должны что-то предпринять, кому-то рассказать…

Тут Эдвард понимает, что сказал что-то не то: лицо Анны бледнеет и она отшатывается.

— Вы хотите, чтобы я всюду стала говорить, что лорд Арлингтон приложил руку к убийству моего отца? Да я и рта не успею раскрыть, как окажусь за решеткой.

— Я не прошу вас упоминать его имя. Конечно, я не знаю, какое он имеет к этому отношение, но я бы попросил вас поддержать меня и разоблачить все, что мы знаем.

— А что, собственно, мы знаем? Я, например, ничего не знаю и знать не очень-то хочу, да и вы, как мне кажется, тоже мало чего знаете. Все это, — она кивает туда, где за стенкой лежит тело бедняги Осборна, — может быть, всего лишь странное совпадение или дело рук какого-то сумасшедшего. У вас нет никаких доказательств того, что мой отец тут тоже как-то замешан. А кроме того, перед кем мы все это станем разоблачать?

Он заранее знает, что ответ его будет звучать глупо, невнятно и несерьезно, но, увы, другого у него просто нет.

— Перед королем.

— Не думаю, что это вам поможет.

— У вас так мало к нему доверия?

Она молчит, но молчание ее красноречивее всяких слов.

— Ну хорошо, — разочарованно говорит он, — Но вы ведь хотите узнать, кто убил вашего отца. Собрав все возможную информацию, вы получите…

— Мне есть что терять, — говорит она, — Уж не думаете ли вы, что мне очень нравится быть на побегушках у лорда Арлингтона и вместо того, чтобы лечить действительно нуждающихся в моей помощи, ухаживать за этой испорченной девицей. Да я сплю и вижу, что больше не нужна при дворе, что я снова могу жить так, как жила раньше. Пока я лечила пациентов, до которых никому нет дела, Корпорация врачей смотрела на меня сквозь пальцы. А сейчас они меня сразу заметили…

Стратерн морщится. Еще бы, тут не обошлось без его дядюшки.

— …и боюсь, мне запретят заниматься своим делом.

— Но ведь у вас, наверное, есть и другие занятия в жизни — муж, дети?

— Нет у меня ни мужа, ни детей. Осталась только мать.

Она внимательно смотрит ему в лицо.

— Но если бы у меня и была своя семья, я все равно стала бы заниматься медицинской практикой… Вот вы ведь занимаетесь? Для вас ведь все равно, есть у вас семья или нет ее? Вы меня понимаете?