уже никогда». Переодевшись и передохнув, я направился в порт на поиски механика Луки. Поиски не заняли много времени: портовые рабочие быстро указали мне на мрачного худого мужчину в перепачканной робе, возившегося на берегу с каким-то ящиком. Я отвлёк его от работы, коротко рассказав о себе и цели своего появления. Он молча оглядел, потом кивнул.

— Завтра выходи к семи утра. Посмотрим, — и снова занялся своей коробкой, демонстрируя, что разговор закончен.

Так я получил работу в порту под началом механика Луки. Ремонтировали силовые установки транспортов и иногда военных судов. Я получал паёк и место в казарме недалеко от гавани, хотя предпочитал всё-таки жить в доме «Святого Николая». Просыпаясь в зачарованном доме, я надеялся, что вновь увижу свою соседку, и на это у меня были причины: я был молод.

Прошло две недели. Всё это время я проработал в доках (спасибо Луке: видя моё состояние, он щадил меня). Найдин так и не появилась ни в порту, ни в нашем доме. Поэтому, когда мне подвернулась удача (на аэродром Хал Фар шёл грузовик с боекомплектами для истребителей), я обратился к механику. Лука хмуро посмотрел на меня.

— Зачем тебе это?

Я улыбнулся в ответ. Казалось, его взгляд из-под насупленных бровей читал мои мысли.

— Девушка? — он хмыкнул, — Послушай, парень, брось это дело. Идёт война. Это не нужно сейчас ни тебе, ни ей, — я продолжал глупо улыбаться. Лука, по-видимому, решил немного отдохнуть в минутном поучении молодого поколения с высоты прожитых годов. — Ты едешь сейчас к ней. Зачем? Разбередишь душу ей и себе. А впереди ещё годы и годы войны. Когда она закончится? А если тебя убьют? Что тогда? — не унимался ворчливый мальтиец. Но я только улыбался. — Ладно, — Лука махнул рукой. — Езжай, конечно.

Я прыгнул в кузов тарахтящего грузовичка, даже не переодевшись, — так и уехал в промасленной робе. Мне казалось, что эти десять километров до аэродрома на южном побережье острова мы ехали целую вечность, попав даже один раз под бомбёжку. Вылезая из канавы, я с удовлетворением отряхивал робу и кепку: хорошо, что не надел чистые брюки и рубашку. Петляя по полуразрушенным городкам, наш грузовик, наконец, добрался до аэродрома. На посту меня высадили из машины, и я отправился на поиски Найдин. Описать её для снующих вокруг военных было нетрудно: молодая брюнетка с подвешенной рукой. Первый же попавшийся мне солдат отвёл глаза и показал на большую палатку:

— Спроси там. Там кухня, — и он как-то быстро направился в сторону укрытий.

Подойдя к палатке, я увидел знакомую фигуру.

— Добрый день, — поздоровался я с мужчиной.

Он поднял голову. Так и есть, это был старый знакомый Найдин — Филиппе, хозяин кафе, где мы единственный раз обедали вместе. Он не ответил, а просто кивнул.

— Ищу Найдин. Не поможете мне? — я улыбался во всё лицо.

В ответ мужчина хмуро посмотрел мне в глаза, втянул и без того впалые щёки. Потом взглянул на тарелки, что держал в руках.

— Нет больше Найдин, — Филиппе громко сглотнул, а потом вскинул голову вверх.

— Что значит «нет»? — я продолжал улыбаться, хотя уже чувствовал приближение чего-то недоброго. — Она куда-то уехала?

— Да, она уехала навсегда, — мужчина отвернулся от меня.

— Куда? — растерянно переспросил я, улыбка сползла с моего лица.

— Думаю к ангелам, — вздохнул Филиппе, потом продолжил. — Её больше нет: она погибла.

— Как погибла? — я не верил своим ушам.

Мужчина пожал плечами.

— Да, погибла, — он опять громко сглотнул. — Она сопровождала раненых в порт. Но началась бомбардировка. Найдин… — мужчина остановился. — Фургон попал под налёт. Осколок. Он её ранил. Смертельно ранил.

Я окаменел, только сердце громко застучало. Мне показалось, что оно начало безумно колотиться о стенки панциря, в который превратилось моё тело.

— Её похоронили на кладбище Санта-Мария-Аддолората, — закончил свой рассказ Филиппе.

— Да, — наконец, выдохнул я, пытаясь остановить биение внутри себя. — Спасибо, я пойду.

Я развернулся и медленно направился к дороге.

— Может, останетесь и поедите, — услышал его голос за спиной. Не оглядываясь, покачал головой и зашагал прочь.

Ноги дрожали, но я не замечал, смотря только перед собой. Какое-то время шёл, не замечая ничего вокруг, пока не услышал громкое фырчанье. Остановился и опустил глаза: передо мной стоял рыжий кот. Его невозможно было не узнать. Ричард, кот Найдин. Я смотрел на него, а он крутился вокруг моих ног.

— Рад за тебя, Ричард, — произнёс я потухшим голосом. — Думал, ты пропал с мадам Марго.

Кот сел и начал тоже разглядывать меня. Я наклонился, погладил его и зашагал дальше. Однако через минуту услышал громкое мяуканье, оглянулся: животное, не отставая, следовало за мной. Я опять остановился.

— Иди назад, Ричард. Тебе нельзя со мной, — придав убедительности голосу, сказал я коту. Но тот только присел на дорогу и зевнул.

Мои ноги снова зашагали по пыльной дороге, но Ричард, несмотря на уговоры, продолжал меня сопровождать.

— Иди назад, к Филиппе. Там кухня. Еда. Со мной пропадёшь, — но тщетно: кот не слушал доводы разума.

Наконец, меня догнала безбортовая тележка. Возница, крестьянин в широкополой шляпе, поравнявшись со мной, махнул рукой, приглашая на свою повозку. Я занял место сзади, лицом назад. Он что-то крикнул по-мальтийски, я обернулся.

— Простите?

— Кота будешь брать? — повторил он по-английски.

Я отрицательно замотал головой. Посмотрел на Ричарда.

— Прости, друг, но так будет лучше.

Повозка, не торопясь, покатилась по ухабам. Кот продолжал сидеть на дороге, провожая меня большими жёлтыми глазами. Я махнул ему рукой. Вскоре рыжее пятно слилось с белёсой дорогой. Ричард стал неразличимым. Исчез. Я смотрел и смотрел немигающим взглядом в исчезающее прошлое…

К вечеру вернулся в порт. По моему лицу Лука понял, что задавать вопросы бесполезно. Он отвернулся и как будто про себя пробурчал: «Почему всё складывается как обычно, и Господь не делает чудес?» — но получилось это у него вслух, и я услышал. «Но мне и не нужны были чудеса. Просто, чтобы хорошие люди не уходили. Разве это такое несбыточное желание? Разве я многого прошу?» — но говорить об этом