не оказал особого сопротивления. О, боже. Это означало, что он чувствовал себя еще хуже, чем показывал.

— Ты можешь просто сказать папе, что я доставлю блоки, когда почувствую себя лучше?

— Да, я позабочусь об этом. — Я заставила его принять большую дозу лекарства от простуды и оставила его спать, а сама отправилась на поиски его отца.

— Эллиот? — крикнула я в сарай.

— Что? — рявкнул он, не потрудившись взглянуть на меня.

Этот парень никогда не собирался давать мне шанса, не так ли? Не то чтобы я была удивлена его приветствием. После драмы между нами в на клеймении я сомневалась, что мы с Эллиотом когда-нибудь поладим.

— Сайлас сегодня болен, поэтому он попросил меня передать вам, что он доставит блоки в гору, когда почувствует себя лучше.

— Прекрасно, — пробормотал он, бросая большую кисть на один из рабочих столов. — Оставляет меня делать работу в одиночку.

— Он действительно болен. — Я была взбешена тем, что он так себя повел. Сайлас был не из тех людей, которые симулируют болезнь, чтобы отлынивать с работы, и его отец, как никто другой, должен это знать.

— С тех пор, как ты появилась, он был только рассеян. Теперь он болен. Сейчас конец мая, и мы отстаем на несколько недель. Я не могу позволить себе ждать, пока ему станет лучше, а это значит, что сегодня я сам отправлюсь в путешествие.

— Сайлас сказал, что вы отстали из-за дождя, — возразила я. Эллиот возлагал несправедливую вину, и я не собиралась позволять ему поступать так с Сайласом.

— Неважно, — пробормотал он. — Мы все еще отстаем.

Я сделала глубокий вдох, страшась того, что вот-вот сорвется с моих губ.

— Это что-то, с чем я могла бы помочь? — У меня не было никакого желания проводить свой день с Эллиотом, но это могло бы облегчить жизнь Сайласу и дать ему дополнительный день для восстановления сил.

Эллиот с минуту пристально смотрел на меня, пока не начал смеяться.

— Ты не смогла бы этого сделать, даже если бы попыталась.

Придурок. Теперь я бы сделала это просто назло ему. Я бы доказала ему, что мое место здесь, и день тяжелой работы меня не отпугнет.

— Я думаю, мы еще посмотрим на это. Я займу место Сайласа.

Его смех прекратился, когда он усмехнулся.

— Оставайся дома. Ты вляпалась по уши, городская девочка.

Мои руки сжались в кулаки на бедрах.

— Как я уже сказала, я думаю, мы посмотрим.

Злая ухмылка Эллиота заставила меня усомниться в своем опрометчивом решении, но я была слишком упряма, чтобы сдаться.

— Нам нужно доставить это, — Он указал на стопку розовых прямоугольных блоков соли. — Единственный способ добраться до горных пастбищ — это верхом.

Я кивнула.

— Ладно. Я оседлаю Лулу.

— Лулу на пастбище. Бери Куража. — Его усмешка стала шире, и я с трудом сглотнула. Мы с Сайласом несколько раз в неделю по утрам катались верхом, но мне все еще было немного неуютно рядом с его конем. Кураж был просто чертовски большой и пугающий.

Но мое упрямство победило, и я подошла к седлам, приготовив то, которое я всегда использовал на Лулу.

— О, и ты не можешь пользоваться этим седлом, — сказал Эллиот. — Оно слишком маленькое. Ты должна воспользоваться седлом Сайласа.

— Отлично, — отрезала я и подошла к седлу Сайласа.

Пока Эллиот седлал свою лошадь, я собралась с духом и попыталась похоронить свои страхи.

— Кураж, — прошептала я. — Ты пугаешь, приятель. Пожалуйста, будь добр ко мне сегодня. Пожалуйста?

Мне потребовалось пять попыток, чтобы взвалить тяжелое седло Сайласа на спину Куража. Эта штука весила по меньшей мере в два раза больше моей, а Кураж был намного выше Лулу. Расстроенная и почти в слезах, я в последний раз взмахнула седлом изо всех сил и громко крякнула. Каким-то чудом мне удалось поднять его достаточно высоко, чтобы остаток пути протащить по спине Куража.

— Спасибо, — сказал я Куражу. Он не сдвинулся с места после моего предыдущего признания.

Когда седло было пристегнуто, я повернулась, готовая вывести Куража наружу. Эллиот стоял посреди сарая с самодовольной ухмылкой, направленной в мою сторону. Этот ублюдок видел все мое фиаско с седлом, но вместо того, чтобы предложить мне помощь, он просто наблюдал, как я борюсь.

Не позволяй ему победить. Не позволяй ему победить. Придержи свой язык.

— Готовы? — спросила я с фальшивой улыбкой.

— А ты?

Гррр. Был ли поблизости какой-нибудь навоз? В этот момент я бы схватила его голыми руками только за возможность швырнуть ему в лицо.

Загрузив в трейлер лошадей, двух мулов и блоки соли, мы отправились в сторону гор, двигаясь в неловком молчании. Пока Эллиот хмурился, я смотрела в окно, гадая, во что я вляпалась. У меня было ощущение, что инцидент с седлом — это только начало.

И я была права.

Семь часов спустя я забралась обратно в грузовик, совершенно несчастная. Мне было больно, я окоченела и была готова хорошенько разозлиться.

Мы проехали по крутым холмам и каменистым тропам вглубь леса. Кураж и я вели одного вьючного мула, в то время как Эллиот и его лошадь вели другого. Мы доставили восемь блоков соли на различные горные пастбища, где около трехсот коров и телят Грантов проводили лето.

Седло Сайласа было мне великовато, и мне пришлось крепко вцепиться в него бедрами, чтобы удержаться на месте на пересеченной местности. Я не могла их видеть, но была уверена, что по швам моих джинсов были волдыри. Мои руки и плечи были похожи на желе, и у меня по всему телу были царапины от ударов ветками деревьев, которые низко нависали над тропами.

Мой единственный прорыв сегодня произошел благодаря Куражу, который, должно быть, почувствовал мое страдание. Ни разу он не ехал слишком быстро и не перепрыгивал через бревна, упавшие на тропы, как это делала лошадь Эллиота. Он потихоньку перебирался прямо через них. Несмотря на его заботу, к концу поездки даже эти мягкие шаги были сущей агонией.

Когда Эллиот свернул с дороги и подъехал к ранчо, я вздохнула с облегчением. Все, что мне нужно было сделать, это расседлать Куража, причесать и устроить в его стойле. Тогда я могла бы пойти внутрь и принять долгую горячую ванну.

— Что-нибудь еще? — спросила я, когда закончила чистить коня. Эллиот практически игнорировал мое присутствие весь день и заговаривал со мной только в том случае, если я делала что-то не так, поэтому я наполовину ожидала, что он будет молчать.

— Нет, — пробормотал он из стойла своей лошади. Никаких «спасибо» или «до свидания».