Только грифон и две гидры чувствовали себя почти комфортно. Первый взлетел повыше, чтобы с высоты впиться когтями в свою добычу, а вторые потихоньку подползали поближе. Они уже клацали зубами возле невозмутимого некроманта и испуганной Ангелины, окруженных коконом Тьмы.

Весь королевский двор разбежался подальше, оставляя участников переговоров наедине друг с другом.

— Какого упыря, Эридан?! — крикнул Герхард, вырываясь из рук командира стражи. — Уже завтра здесь будут войска Совета, которые отобьют замок. А через неделю при необходимости сюда стянутся армии со всего королевства. Ты умрешь страшной смертью!

В этот момент грифон спикировал с неба, пропарывая когтями призрачный щит Тьмы. Когти этого зверя были очень опасны. А уж усиленные зеленоватой магией связанного с ним друида — и вовсе смертоносны.

Рейв резко обхватил Ангелину за талию и вместе с ней вихрем переместился на два метра в сторону. Когда ветер вокруг них улегся, грифон снова взмыл в небо, а гидры с энтузиазмом стали подбираться с другой стороны, перегрызая щит, некромант прорычал:

— Мне начал надоедать этот разговор. Пусть совет попробует стянуть сюда армию, и увидишь, что будет. Впрочем, нет, ты не увидишь.

Затем повернулся к командиру гарнизона и, одновременно касаясь браслета у себя на руке, проговорил:

— Хорошая работа, Глейн. Уводи Герхарда.

Время снова ускорилось, словно сошло с ума.

Командир стражи кивнул, дернув за наручники бывшего короля.

Вспыхнули алым багрянцем глазницы серебристых черепов на амулете некроманта.

— Убейте его!!! — истошно прохрипела Ливия Рендан, которую никто из слуг и высокородных не удосужился увести с места сражения. — Убейте!!!

Раздался дикий, мертвенный рык, прокатившись по площадке вокруг, сотрясая каменную кладку и древнюю плитку. Хлопнули огромные крылья над замком Файрел, рассекая воздух, растрескивая пространство черной магией. И на поле боя явился костяной дракон, ударной волной раскидывая в стороны волшебных тварей, призванных друидами. Тварей, что теперь казались такими маленькими.

Но в это время произошло еще кое-что, чего никто сперва не заметил. Но когда Рейв повернул голову, было уже поздно.

— Папа! — воскликнула вдруг Ангелина, дернувшись рядом с некромантом, силясь выйти из круга Тьмы прямо под когти еще не поверженного василиска и голодных гидр.

Рейв схватил ее за руку, оттащив назад, и быстро нашел взглядом Герхарда Айрис.

— Какого мрака?! — прорычал он, видя, как Могильная тень, незаметно появившаяся из ниоткуда, впилась в горло бывшего короля Альденора.

Одним быстрым движением Рейв сотворил в воздухе символ Тьен — одну из рун эшгенрейского. И уже через секунду в его растопыренных пальцах вздрагивало призрачное марево. Со стороны это могло показаться невозможным, но он крепко держал в руке проклятое привидение, как живого человека.

— Какого мрака ты творишь? — прошипел он, видя, как покачивается напротив него темный капюшон. Чувствуя, как холод пронизывает пальцы.

К Могильной тени нельзя прикасаться. Она высасывает жизнь.

Но в Рейве кипела ярость, ему было плевать.

— Ты приказал… — зазвучал шелестящий шепот, перекрывающий рычание Бьельндевира. Дракон защищал их, не подпуская ни одну тварь. — Ты сказал: получишь награду, когда закончишь… Ты похвалил командира Глейна… Я закончил…

Рейв медленно закрыл глаза и снова открыл. В груди болезненно жгло, бурлило. Трещало так, словно вот-вот сломается. А рядом неподвижно стояла Ангелина с опущенными плечами, а по щеке ее беззвучно текла одна-единственная слеза.

Мужчина сжал пальцы, слыша хруст собственных зубов, сквозь которые едва пробивался шепот эшгенрейского.

— Нет… хозяин, нет… я выполнил работу… — раздался шепот, полный ужаса.

Могильная тень забилась в руках некроманта, отчаянно пытаясь выбраться. Но живые пальцы неведомым образом удерживали мертвого и бесплотного призрака. Долго. До смертного хрипа. До момента, пока дух совсем не исчез, и белесые ошметки его тела не растворились в воздухе.

Только было уже поздно. Герхард Айрис лежал на земле. Дыхание давно покинуло его.

— Не-е-ет! — захрипела Ливия, с трудом подкатившись на коляске к трупу короля. — Нет!!!

А в следующий миг Ангелина упала в обморок.

Ангелина

Все было как в тумане. Казалось, мне снился какой-то отвратительный кошмар. Я оказалась на площади перед замком, а рядом со мной, держа меня за руку, стоял король мертвых. Не Рейв, а настоящий король мертвых. В его глазах клубилась холодная Тьма, вокруг его тела пульсировала сумеречная аура. Как у невероятно сильного колдуна.

Только всего этого я не могла видеть. Ведь моих способностей не хватит на то, чтобы разглядеть Анарель волшебника. А уж тем более видеть мрак вокруг.

Однако когда я открыла глаза, все это оказалось правдой.

Рейв держал меня на руках, а за его спиной расстелил крылья по земле огромный мертвый дракон. Он шелестел костями по каменной кладке, высекал хвостом искры, рассыпал вокруг пыль и плиточную крошку. Его пасть клацала крупными зубами, а налитые кровью глазницы смотрели на меня. Словно он хотел что-то сказать. Словно хотел сожрать меня прямо сейчас.

И Рейв нес меня к нему.

— Отпусти, — выдавила я, замечая, насколько хриплый и неуверенный у меня голос.

— И не подумаю, — мрачно ответил некромант, делая еще несколько шагов к твари.

Около мужчины прямо сейчас сгущался Сумрак. И я была в этом темном мареве. В черном тумане смерти.

Но, как бы ужасно все ни было, я не могла не ощущать, что мне хорошо в его объятиях. Дурацкое иррациональное удовольствие. Чувство, что именно здесь и сейчас, в кольце рук короля мертвых — самое безопасное место в мире.

А потом я вспомнила, что мой оте… Герхард Айрис мертв. И холодная безысходность сомкнула руки на моей шее.

Я никогда не любила его. И он никогда не любил меня. Но сегодня где-то глубоко внутри умерла надежда на то, что я могу обрести семью. А смерть надежды — самое страшное, что может случиться с человеком. Как жить дальше, если тебе уже и надеяться-то не на что?

Невольно прислонившись к груди некроманта, я закрыла глаза. Он был такой же горячий, как и всегда. Я слышала, как бьется его сердце. Спокойно и уверенно. Как бы я хотела, чтобы и у меня была такая же уверенность в завтрашнем дне.

Убрав щеку, я почувствовала, что кожа стала немного влажной.

И липкой…

Коснувшись рукой ткани, посмотрела на пальцы. Кровь. Рубашка аккуратно порвана. А под ней — темная рана.

— Рейв… — проговорила я, отодвигаясь. Обуреваемая смешанными чувствами, такими несовместимыми и разными. Страхом за его жизнь и желанием находиться от него подальше. От того страшного колдуна, которым он мог стать. Или уже стал?