больше всего это похоже на смертельный сон, который может насылать Танатос. Но встретиться с Аидом он не пожелал.

– Почему же ты думаешь, что он придет на концерт?

– Танатос захочет встретиться с Гипносом. И позлить Аида.

Допив молоко, Софи отвернулась к мойке и сполоснула стакан. С ритуала в Дуате прошло несколько дней. Анубис успел вернуться, Аид действительно бывал зол, а Сет старательно избегал говорить об Осирисе «умер».

Софи обернулась, чтобы пожелать ему спокойной ночи и пойти попытаться уснуть. Пес на руках Сета снова тявкнул и цапнул того за палец – то ли гладил не так, то ли еще что.

– Да чтоб тебя! – разозлился Сет. – Долбаное животное. Хрена с два теперь, когда снова в постель полезешь!

Подняв с пола пустую тарелку, Сет с раздражением кинул ее в мойку, а Софи поспешила убраться с кухни. Такой Сет казался ей более привычным и правильным.

Утро началось с заявления Амона, что он предложил Зевсу помощь с казнью Фенрира.

– Ты – что? – Приподняла брови Нефтида, подвигая к себе очередной блинчик.

– Надо же кому-то это сделать! Я глава пантеона, у меня достаточно полномочий. И сил.

– Решение о казни уже принято?

– Да, все произойдет завтра, – легкомысленно пожал плечами Амон. – Дайте и мне побыть полезным!

– Ты же понимаешь, что придется убить его?

– Я что, похож на тупого?

Гадес только закатил глаза и что-то прошептал одними губами. Софи показалось, это ругательство. Нефтида пожала плечами, всем видом выражая: ты еще успеешь передумать. Софи тоже не могла представить, как Амон кого-то казнит, и вряд ли это подходит под определение «пользы». Амон набрал в легкие побольше воздуха, готовый спорить до последнего, но тут всех прервали уж слишком громкие голоса из коридора.

Амон даже забыл о своих заявлениях и отклонился на задних ножках стула, рискуя упасть, чтобы увидеть, что там происходит. А Софи и без того открывался отличный обзор.

Какая-то незнакомая блондинка стремительно юркнула в сторону выхода из квартиры. Следом за ней показался Анубис, растрепанный, не в духе – и в одних джинсах. Он молча направился к чайнику.

Если Анубис был зол, то показавшийся следом Сет просто олицетворял собой ярость. Софи даже показалось, ее собственную кожу царапнули песчинки.

– Это что за баба?

Анубис только пожал плечами. Взятая им чашка слишком громко стукнула о стол.

– Ты даже ее имени не знаешь? Достаточно того, что она раздвигает ноги в ванной?

Анубис снова пожал плечами, а Софи почти физически ощутила, как песок начинает стягиваться в тугие вихри.

– И это сейчас! Когда так опасно, ты ведешь в дом непонятных девиц! Да она может оказаться кем угодно!

– А ты хочешь, чтобы я сидел в царстве мертвецов или был пай-мальчиком? – огрызнулся Анубис. – Я не хочу становиться Осирисом.

Подхватив чашку, Анубис показал Сету средний палец и стремительно ушел с кухни. Софи слышала, как громко хлопнула дверь его комнаты.

Нефтида не комментировала утреннюю сцену, пока они ехали на такси к Деметре. А когда вышли из машины, Софи с удивлением поняла, что не думает об этом месте как о своем доме, хотя прожила здесь всю жизнь, которую помнила. Но теперь ей казалось, что это всего лишь временная остановка. Когда она узнала, что осязаемый мир гораздо больше и шире.

А здесь не было фиолетовых искр и мягкого, обволакивающего спокойствия.

– Лучше не пить чай, – сказала Софи, когда они приблизились к двери.

Нефтида улыбнулась:

– О, поверь, меня опоить не удастся. Так что не бойся. Спокойно собирай вещи, а мы с Деметрой поговорим.

Конечно же, мать не выглядела довольной. Но, к удивлению Софи, возражать не стала. И пока Нефтида любезно улыбалась и устраивалась в гостиной, Софи юркнула наверх. Она не собиралась тянуть, но в итоге сборы заняли куда больше времени, чем она рассчитывала. В сумки влезли почти все вещи и даже светящиеся звездочки с окна. Комната тут же стала казаться пустой и осиротевшей – на ум Софи сразу пришло сравнение с клубом Сета, когда там обосновался Зевс.

Спускаясь по лестнице, Софи слышала голоса Нефтиды и матери. Что ж, по крайней мере Неф не лежит усыпленной – Софи немало опасалась, что мать может попробовать провернуть что-то подобное снова.

– Я хочу ее защитить.

Подслушивать было нехорошо, но Софи невольно остановилась, поняв, что речь идет о ней.

– Не защитить, – голос Нефтиды шелестел негромко, как будто она вовсе не возражала, а соглашалась. – Ты хочешь, чтобы она оставалась рядом. Разве не понимаешь, что этим только больше ее отталкиваешь? В прошлом воплощении Персефона не ушла к мужу. Тебе стало легче?

– Нет.

Софи была готова поверить, что Нефтида сама опоила чем-то Деметру. Уж слишком легко мать признавала свою неправоту.

– Она была счастлива? – спросила Нефтида, и ее спокойный голос звучал флейтой заклинателя змей. Сама Неф сейчас была будто кобра, гипнотизирующая жертву. Софи могла бы решить, что это какая-то божественная сила, но ничего такого не ощущала.

– Не была, – признала Деметра. – Это мучило ее. Она не была ни со мной, ни… с ним.

– Ты согласилась стереть ей память. Стало легче? Нет.

– А ты вздумала учить меня жизни? – В голосе Деметры наконец-то прозвучала привычная язвительность.

– Сеф моя подруга. Пусть и не помнит этого. И у меня тоже есть сын, я могу тебя понять.

– Тебе просто плевать на него. Где он и что делает. Хотя иногда можно было бы и последить.

– Он не принадлежит мне. И никому. Анубис сам способен решать, как ему жить, какие ошибки совершать и какой путь выбирать. Он сам должен найти себя. Я помогу, когда нужно. Но навязываться не стану.

Софи не стала ждать. Она нарочито громко затопала по лестнице, чтобы о ее приближении было заранее слышно. Так что, когда она спустилась, Деметра молчала, а Нефтида уже поднималась, отставив на стол чашку. Софи заметила, что пить Неф так и не стала.

– Готова? – спросила Неф. – Идем.

Мать не произнесла ни слова, а Софи, уходя, не могла отделаться от мысли, что этот порог она переступает в последний раз. Здесь был ее дом восемнадцать лет – но только потому, что она не помнила иного дома.

Концерт «Стикс течет вспять» в этот раз проходил в том же клубе, у которого Софи познакомилась с Гадесом. Поэтому теперь, когда у нее наконец-то были все вещи, Софи выбрала тот же корсет, короткую юбку и гольфы. Она надеялась, что Гадес помнит – и, судя по его взгляду, помнил он отлично.

До концерта, правда, они не успели поговорить. Гадес уехал гораздо раньше, а Софи еще долго разбирала вещи