несомненно, властвуешь над многими волшебствами, но знай, что властелин над тобою – я; не рассчитывай, что тебе удастся надуть своего повелителя.

– Властелин! Повелитель! – повторил, как эхо, астролог. – Властитель кротовой норы требует повиновения от того, кому подвластны талисманы самого Соломона? Прощай же, Абен Абус! Владей своим крошечным царством, пируй в раю дураков; что до меня, то я в моем философском уединении досыта посмеюсь над тобою.

Произнеся эти слова, он схватил под уздцы иноходца принцессы, ударил своим посохом оземь и провалился вместе с нею под землю, тут же посреди барбакана. И в том месте, где разверзлась земля и они изникли, не осталось ни малейших следов.

От изумления Абен Абус на некоторое время утратил дар речи. Придя в себя, он приказал, чтобы тысячи рабочих били кирками и рыли лопатами в том месте, где исчезли астролог с принцессой. Они рыли и рыли, но все было тщетно; каменные недра горы сопротивлялись бесплодным усилиям; если им и удавалось врыться чуть глубже, земля смыкалась все снова и снова, по мере того как они вынимали ее из ямы. Абен Абус стал разыскивать вход в пещеры, сокрытые в недрах горы; некогда этот вход находился у подошвы ее и вел в подземные чертоги астролога, но его так и не удалось отыскать. Там, где когда-то было отверстие, теперь виднелась мощная гладь девственной горной породы. Вместе с исчезновением Ибрагима ибн Абу Аюба прекратилось и благодетельное действие талисманов. Бронзовый всадник пребывал неподвижным с лицом, обращенным к горе, копье его было направлено прямо туда, где провалился астролог, словно именно тут и скрывается злейший враг султана Абен Абуса.

Время от времени откуда-то из-под земли доносились глухие звуки музыки и женского голоса; один крестьянин сообщил как-то султану, что минувшею ночью он нашел в скале трещину, сквозь которую заглянул внутрь и увидел подземный чертог и астролога, сидевшего на роскошном диване и дремавшего под звуки серебряной лиры; эта лира, видимо, имела над стариком философом необыкновенную власть.

Абен Абус принялся за поиски этой щели в скале, но она бесследно закрылась; ее не нашли. Он снова и снова возобновлял попытки извлечь соперника из-под земли – все было напрасно. Чары руки и ключа были слишком могущественны, чтобы их могла одолеть власть человека. Что же касается вершины горы – места расположения обещанного дворца и сада, – то она оставалась пустынной и голой; очевидно, этот обетованный элизий был скрыт силою волшебства от глаз человеческих, либо он был только басней астролога. Люди благодушно пришли к последнему выводу, так что некоторые стали называть это место «Султанская блажь», а другие – «Рай дурака».

В довершение несчастий Абен Абуса соседи, которых он, пребывая под защитою волшебного всадника, задирал, презирал и истреблял в свое удовольствие, проведав, что он лишился своих магических чар, стали со всех сторон устраивать набеги на его земли, и остаток жизни миролюбивейшего из государей прошел в непрерывных тревогах и беспокойстве.

Наконец Абен Абус умер и был погребен. Миновали многие годы. На горе, с которой связано столько событий, выстроена Альгамбра, и в ней до некоторой степени явлены миру сказочные красоты сада Ирем. Впрочем, очарованные ворота существуют доныне; они все еще, без сомнения, пребывают под покровительством магической руки и ключа, называются Вратами Правосудия и служат главным входом в эту старинную крепость. Под этими крепостными воротами, как говорят, в своем подземном жилище все еще обитает астролог, по-прежнему дремлющий на своем ложе, по-прежнему убаюкиваемый серебряной лирой принцессы.

Старые инвалиды, стоящие тут на часах и несущие охрану ворот, слышат иной раз какое-то пение и музыку, особенно в летние ночи, и, уступая их снотворному действию, мирно почивают у себя на постах. Мало того, клонящие долу флюиды здесь настолько могущественны, что даже те, кто несут службу в дневные часы, обыкновенно дремлют на каменных скамьях внутри барбакана или похрапывают где-нибудь в тени соседних деревьев, так что, говоря по правде, среди всех постов христианского мира эти – самые что ни на есть клонящие долу. И все это, как утверждают предания старины, продлится много, много веков. Принцесса по-прежнему будет пленницею астролога, астролог по-прежнему будет впадать в магический сон, навеваемый на него принцессой, и так – до последнего дня, если только мистическая рука не схватит наконец предопределенный ей ключ. И в этот день волшебная гора освободится от своих чар.

Легенда о Трех прекрасных принцессах

Царствовал когда-то в Гранаде мавританский султан по имени Мохамед; к этому имени подданные добавили прозвище «Эль Хайгари», то есть «Левша». Одни утверждают, что нарекли его так из-за того, что он и впрямь владел левой рукою лучше, чем правой, другие – потому, что был он якобы склонен приниматься за все не с того конца или, иными словами, губил всякое дело, в которое вмешивался. Так или иначе, но достоверно известно, что из-за своей несчастливой звезды или дурного управления он никогда не ведал покоя и его неизменно преследовали несчастья; трижды его свергали с престола, причем один раз он едва спасся, переодевшись рыбаком и убежав в Африку. Впрочем, он был в такой же мере отважен, как незадачлив, и, хотя слыл левшою, настолько ловко владел ятаганом, что всякий раз после упорной и кровопролитной борьбы снова усаживался на трон. Однако вместо того, чтобы научиться в несчастиях мудрости, он продолжал упорствовать и творить своей левою рукою произвол и насилие. О бедствиях, которые он по этой причине навлек на себя и на свое царство, желающие могут узнать из арабских летописей Гранады; настоящая легенда повествует не более как о его домашних делах.

Когда однажды этот самый Мохамед ехал верхом во главе своей свиты, у подножия горы Эльвиры ему встретился отряд всадников, возвращавшихся после набега на земли христиан. Они вели за собой длинную вереницу навьюченных добычею мулов и большое количество пленных обоего пола; среди них наш монарх заметил поразившую его своей внешностью прелестную и нарядную девушку, которая, сидя на невысокой, но стройной лошадке, проливала горькие слезы и не слушала увещаний и утешений ехавшей рядом дуэньи.

Султана поразила ее красота, и, расспросив командира отряда, он выяснил, что она – дочь алькальда той пограничной крепости, которая была взята и разграблена во время набега. Потребовав для себя девушку в качестве царской доли в добыче, Мохамед отослал ее в Альгамбру и поместил в свой гарем. Здесь прилагали всяческие усилия, чтобы побороть ее грусть, и султан, влюбляясь в нее день ото дня все