– Не приходил. – Длинная Дубина ухитрился встать. – А это значит… значит, что он… ну…

Мысли кружились, словно сухие листья в бурю, и схватить нужную никак не удавалось.

– Что он не выполнил наше требование!

– Это ужасно, – согласился советник.

– И мы должны продолжить погромы… – довел логическую цепочку до конца Длинная Дубина. – Ведь все порядочные гномы обязаны держать свое слово. А мы – порядочные гномы!

– Вне всяких сомнений. – Советник потянулся к стоявшей на стойке бочке и нацедил из нее еще пива. – Хотя вчера мы были порядочно набравшиеся гномы.

– Это неважно. Но вот что я думаю, – старейшина клана Твердозадов на всякий случай бросил по сторонам свирепый взгляд, но никто не усомнился в его способности мыслить, – что простой погром – это вчерашний день.

Советник обдумал мысль со всех сторон и не нашел в ней изъянов.

– А что тогда день сегодняшний? – спросил он.

– Погром во дворце мэра. Ведь это он во всем виноват.

– Крепеж слабеет, – пробормотал один из лежавших на полу гномов, – тащи новый… пятая шахта…

Во сне, когда сознательный контроль слабеет, гномы думают об инстинктивных вещах.

– Он виноват, – кивнул советник. – Но вдвоем мы его не осилим. Надо будить парней и все такое.

– Ага. – Длинная Дубина прокашлялся и заорал: – Подъем! Подъем! Боевая тревога! Пиво киснет! Топоры ржавеют!

Сонное похрапывание и посапывание сменилось глубокими зевками, кряхтением и прочими звуками, какие издают все просыпающиеся разумные существа вне зависимости от видовой принадлежности. Облако перегара загустело, пошло волнами, в нем появились крошечные вихри.

– Что? Опять пить? А потом драться? – прохрипел хозяин бара, чьи глаза были красны, словно острый перец. – Это мы завсегда!

– Так, слушаем меня, парни. – После кружки пива Длинная Дубина был готов на какие угодно подвиги. Во-первых, на то, чтобы выпить вторую кружку. – Похмеляемся и руки в ноги…

Не стоит даже упоминать, что тот же сценарий с небольшими отклонениями в содержании реплик реализовывался сейчас в «Бензольном кольце» и «Темном-претемном штреке».

Гномы, если задуматься, очень простые существа.

Лежащий-в-Дубраве остановился и с изумлением уставился на собственные ноги.

Вслед за предводителем замерли и остальные тролли. Земля перестала трястись, а здания раскачиваться.

– Клево, йо, – заявил один из троллей, на чьем запястье висели ножны Эверста Сирепа с мечом в них.

Просто не нашлось других частей тела, на которые налезла бы перевязь.

– Я танцевал, – неверяще протянул Лежащий-в-Дубраве. – И пел. Это было… очень забавно.

Потом Вытек боязливо улыбнулся.

Урок хлип-хлопа затянулся надолго. Сначала тролли попытались осознать, что такое пение и зачем двигать конечностями в такт словам. Затем потребовали реквизит настоящих исполнителей хлип-хлопа.

То есть мечи, шлемы и кольчуги.

Пришлось стражникам, то есть выступальщикам, расстаться с оружием, то есть с деталями костюмов.

– Теперь вы можете делать это сами, – сказал посол, уже понявший, что любую длинную мысль нужно делить на кусочки, иначе ее не поймут. – То есть без нас. Ведь это так, да?

– Значит, теперь мы сможем наступить на вас и раздавить в лепешку, – заявил замшелый традиционалист, которого звали Утонувший-во-Мху-по-Задницу.

Потом Вытек не ожидал, что из его заявления сделают такой вывод.

– Нет, я думал… – забормотал он. – Мы можем пойти дальше… да…

– Наступать не будем. – Лежащий-в-Дубраве, похоже, где-то слышал о том, что есть такое слово: «благодарность». – А пойти вы можете, но только вместе с нами. Составите нам, так сказать, компанию.

– А куда вы собираетесь? – осторожно поинтересовался Эверст Сиреп.

– Прогуляться к центру города, поближе к мэрскому дворцу, – ответил приземистый черный тролль, на голове которого на манер банданы была повязана кольчуга. – А то сегодня утром в наш квартал заглянул Торопливый и сказал, что мэр обещал к вечеру сделать все хорошо.

– Вот мы и проверим, что хорошо, – угрожающе пророкотал Утонувший-во-Мху-по-Задницу.

– Торопливый? В ваш квартал? – усомнился посол.

– Ну, он пробежал мимо окраины, вопя во всю глотку, – сообщил предводитель. – А мы услышали. Камни все слышат.

Улица наполнилась звуками – рокотом, скрипом и скрежетом, которые порой раздаются в горах и которые оповещают весь мир, что несколько тонн валунов решили пройтись.

На милю-другую вниз.

– Но вы… ведь вы не будете делать ничего плохого? – осведомился Потом Вытек.

– Мы просто прогуляемся к центру города, – сказал Лежащий-в-Дубраве и топнул похожей на колонну ногой.

В земле остался отпечаток глубиной примерно полметра.

Возвратный амулет сломался с глухим «крак».

Арс почувствовал, что его схватило и понесло сразу вверх, вниз и направо. Перед глазами забегали разноцветные огоньки, словно начала светиться очень сложная схема метро. Органы чувств подумали-подумали и решили, что в таких условиях они работать не могут.

А потом все закончилось.

Топыряк вывалился из воздуха на оживленной улице и едва не угодил под колеса телеги с мусором.

– Куда прешь, зараза! – заорал возница. Он приготовился вытянуть наглеца кнутом, но тут осознал, кто именно носит зеленые мантии. Руку сковало морозом до самого локтя, зато язык заработал на двойной скорости: – Ой, извините, волшебнический господин, я слепой стал, не вижу, куда еду…

Арс приходил в себя после переноса через пространство и поэтому не ответил ничего. Рядом с ним по очереди появились Тили-Тили и Рыггантропов. Возница стал белым, словно мука, торопливо хлестнул лошадь, вынуждая ее перейти с шага на… быстрый шаг.

Скрипя, вонючая телега покатила прочь.

– Вот мы и дома, – сказал Топыряк. – Надо же, заклинание сработало нормально. А то я боялся, что нас зашвырнет куда-нибудь в пустыню Капец…

– Ссссс… шшшш, – произнес йода и пошевелил ушами.

– Точно-точно, – кивнул Арс. – Ошибки наших преподов порой приводят к тому, что все получается правильно.

– Типа, в натуре. – Рыггантропов огляделся и совершил подвиг – вдохнул поглубже.

В Ква-Ква, где атмосферу заменяет пахучая, почти жидкая субстанция, никак недостойная такого нежного имени, это было просто опасно. Горожане старались дышать пореже, а те, у кого имелась такая возможность, не дышали вообще.

Но с двоечником, вопреки опасениям, ничего не случилось.