приходилось задерживаться в музее допоздна, поэтому они так редко занимались любовью, что он почти перестал жаловаться. Еще четыре дня. Это было трудное, напряженное время — и очень странное, даже по музейным меркам, но, слава Богу, скоро все останется позади. И, кто знает, может, на открытии действительно будет весело. Она возьмет с собой Билла — он любит вкусно поесть, а руководство музея, несмотря на все свои недостатки, умеет устраивать приемы.

Устроившись за столом, она начала вскрывать первый конверт, но тут постучали в дверь.

— Войдите, — крикнула Нора, недоумевая, кто бы это мог быть так рано — стрелки часов показывали восемь утра с небольшим.

В дверном проеме появилась фигура Мензиса. В его голубых глазах застыла тревога, лоб был озабоченно нахмурен.

— Можно? — спросил он, кивая на кресло для посетителей.

— Конечно.

Мензис вошел и сел, закинув ногу на ногу и поглаживая стрелку на брюках из ткани в елочку.

— Вы, случайно, не видели Эдриана? — спросил он.

— Нет. Но еще очень рано — он наверняка вскоре появится.

— В том-то и дело. Он уже пришел — согласно показаниям электронной системы регистрации, в три утра. Прошел через охрану и вошел в гробницу. В три тридцать покинул гробницу и запер ее. После этого он не выходил из музея — во всяком случае, не проходил через охрану. Данные системы безопасности свидетельствуют о том, что он все еще находится в помещениях музея, но его нет ни в его кабинете, ни в лаборатории. Я нигде не смог его найти, вот и подумал: может, он вам что-то говорил?

— Нет, ничего не говорил. А вы не знаете, зачем он явился в музей в три утра?

— Может, хотел подготовиться к сегодняшнему дню? Вы ведь знаете, в девять мы начнем переносить оставшиеся артефакты. Я подключил плотников, отдел выставок и персонал отдела консервации, а Эдриана нигде нет. Не могу поверить, что он мог просто так вот взять и исчезнуть.

— Он появится. На него можно положиться.

— Надеюсь, что так.

— Я тоже на это надеюсь, — раздался еще один голос.

Нора подняла глаза и вздрогнула. Уичерли стоял в дверях, не сводя с нее взгляда.

Мензис, казалось, и сам испугался, но потом вздохнул с облегчением.

— Вот и вы! Наконец-то! А то я уже стал волноваться.

— Не стоит обо мне так беспокоиться.

Мензис поднялся:

— Что ж, получилось много шума из ничего. Эдриан, я хотел бы побеседовать с вами о размещении артефактов. Сегодня нас ждет много работы.

— Можно мне вначале сказать несколько слов Норе? Я зайду к вам через несколько минут.

— Хорошо. — Мензис вышел и закрыл за собой дверь.

Уичерли, не дожидаясь приглашения, уселся в кресло, которое только что освободил Мензис, и Нора почувствовала легкое раздражение. Она очень надеялась, что он не повторит сцены, которую устроил на прошлой неделе.

Когда Уичерли вновь заговорил, голос его был полон сарказма:

— Что, боитесь, как бы я снова не попытался залезть к вам в трусы?

— Эдриан, у меня нет времени на такие глупости. Впереди меня, как, впрочем, и вас, ждет напряженный день. Так что давайте забудем об этом.

— И о вашем гнусном поведении тоже?

— Моем поведении? — Нора вздохнула: ей не хотелось больше об этом говорить. — Дверь прямо за вами. Пожалуйста, воспользуйтесь ею.

— Только после того, как мы кое-что выясним.

Она внимательнее посмотрела на Уичерли и вдруг почувствовала тревогу. Ее поразил его усталый, даже изможденный вид: бледное лицо, синяки под глазами и влажные всклокоченные волосы. Но самым удивительным было то, что его всегда безукоризненные костюм и галстук сейчас казались неопрятными, даже потрепанными. Нора заметила на лбу у него капли пота.

— Вы плохо себя чувствуете?

— Я чувствую себя замечательно! — заявил он, однако при этих словах одна сторона его лица вдруг начала дергаться.

— Эдриан, вам обязательно нужно отдохнуть. В последнее время вы очень много работаете. — Нора старалась говорить ровным, спокойным голосом. Как только Уичерли уйдет, она позвонит Мензису и попросит его дать Уичерли выходной. Как бы ни нуждались они в его знаниях — а Уичерли, несмотря на свое мерзкое поведение, оказался действительно бесценным специалистом, — нельзя позволить ему сорваться перед самым открытием.

Его лицо опять задергалось, на этот раз гораздо сильнее, и обычно приятные черты Эдриана на мгновение исказились ужасной гримасой.

— Почему вы говорите мне это, Нора? Разве я плохо выгляжу? — Голос его теперь звучал гораздо громче, а пальцы так сильно сжали подлокотники кресла, что ногти впились в ткань.

Нора поднялась с места:

— Мне действительно кажется, что после такой напряженной работы вам нужно денек отдохнуть. — Она решила не звонить Мензису: в конце концов именно она руководитель проекта и имеет полное право отослать его домой. Уичерли был не в том состоянии, чтобы заниматься размещением артефактов стоимостью в несколько миллионов долларов.

Его лицо вновь исказилось гримасой.

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Вы переутомились, вот и все. Я даю вам выходной. Это приказ, Эдриан. Вы должны отправиться домой и немного отдохнуть.

— Приказ? С каких это пор вы стали моим боссом?

— С того самого дня, как вы здесь впервые появились. А теперь, пожалуйста, ступайте домой, или я вызову охрану.

— Охрану? Очень смешно.

— Пожалуйста, покиньте мой кабинет. — С этими словами Нора потянулась за телефоном.

Но Уичерли внезапно поднялся, перегнулся через стол и, схватив трубку, швырнул ее на пол, после чего выдернул телефонный шнур из гнезда и отбросил его в сторону.

Нора затаила дыхание. С Уичерли происходило что-то ужасное. Ей еще никогда не приходилось видеть людей в подобном состоянии.

— Послушайте, Эдриан, — мягко произнесла она. — Давайте успокоимся. — Она встала.

— Ах ты, чертова шлюха! — тихо, с угрозой в голосе проговорил Уичерли.

Нора заметила, что его пальцы тоже начали подергиваться — спазмы становились все сильнее, пока рука, наконец, не сжалась в кулак. Почти физически ощущая исходящую от него агрессию, она медленно, но решительно обошла стол.

— Я ухожу, — сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно тверже, и внутренне готовясь защищаться. Если он набросится на нее, она даст ему достойный отпор.

— Как же, уходишь, твою мать! — Уичерли поднялся, преградив ей путь, протянул руку назад и повернул ключ в замке. — Ну, попробуй теперь уйти!

Он стоял перед ней с налитыми кровью глазами, его зрачки напоминали крохотные черные пули. Нора попыталась подавить нарастающую панику, лихорадочно думая, что лучше сработает — спокойное убеждение или строгий приказ. Она чувствовала запах его пота, почти такой же резкий, как запах мочи. По лицу Уичерли опять пробежала