сделать до открытия врат, неизвестно. Одайн собираются, и их воля мощна. Если бы Эш не напал на нас у озера, я был бы с армией, сразился бы с Эшем с помощью всех магистров. Вместо этого я здесь. Но мы все еще можем нанести удар! Мы можем взять остров. Я могу исцелить себя и вернуть этому человеку тело. И мы станем сильнее, чем когда-либо.

— А почему нельзя было просто нам сказать? — спросила Ирина.

— Привычка к секретности, — признался Смит. — Вы… такие уязвимые. Если бы Эш нашел время снова заняться вами… Мы легко отвлекаемся. Я знаю, как работает его разум, потому что он — копия моего, только старше. Каждую секунду он отбрасывает тысячи бесполезных мыслей, чтобы не сойти с ума. Эш не всеведущ, он считает, что его контроля над Орли достаточно. Но если бы он прослышал про меня…

— Потому что вы соперничаете за врата? — спросил Гас-а-хо.

— Нет. Я стою на той стороне, которая хочет уменьшить число негативных исходов. Мы хотим, чтобы врата оставались закрыты. Хорошо бы навсегда.

— Ты никогда раньше не говорил этого, — сказал Анеас.

— Я всего лишь крупица своего истинного я, а вы угрожаете мне смертью. Мне умолять вас? Моя смерть обречет каждого человека, каждого разумного в этом кругу творения.

— В самом деле? — Гас-а-хо откинулся назад и приподнял бровь. — А может, ты просто боишься, что мы все сделаем без этой твоей стороны? Я слышал Красного Рыцаря и Ирину, мастер дракон. Гармодий хочет убить всех вас, и я мог бы ему немного помочь прямо сейчас.

Глаза Смита сузились.

— Я создал Красного Рыцаря!

— Эти слова бы его не порадовали, — засмеялся Анеас. — Но вот Эш создал Шипа, и к чему это привело?

— Ты создал Габриэля? Да ладно, — сказала Ирина.

— Почему вы мне не верите?

— Вопрос в доверии? — уточнила Ирина. — Ты нам не доверяешь, но хочешь, чтобы мы доверяли тебе. Есть еще два возможных результата, которые ты не упомянул. Во-первых, если мы дадим тебе доступ к источнику силы, у нас не будет власти над тобой. Ты обретешь полную силу, а мы станем кучкой оборванцев. Во-вторых, жизнь в тронных залах приучила меня слышать то, чего не было сказано. Ты ни разу не сказал, что твоя сторона намеревается уничтожить Эша. Ты хочешь сделать его своим союзником против одайн?

Анеас посмотрел на Ирину с неожиданным уважением. Одетая как королева, сейчас она ею и казалась. Мастер Смит повернул к ней голову, и на его неестественно красивом лице появилась кривая улыбка.

— На месте Эша я бы пожалел, что не приказал тебя убить, а просто предложил это. Очень хорошо, Ирина. Хочешь, чтобы я относился к тебе как к равной? Нет такой силы, с которой я бы не объединился, чтобы спасти этот мир, спасти медведей, леса, дождевых червей, виверн и даже людей. Да, я это сказал. Мы не любим людей. Но на этой войне люди — наши союзники. Это слишком откровенно?

— Доверие невозможно без честности, — улыбнулась Ирина, — как я недавно узнала.

— Итак, — сказал Гас-а-хо, — ты хочешь, чтобы мы оставили тебе тело Смотрит на Облака. И поверили, что ты поступишь честно, когда возьмем остров, хотя тогда мы окажемся полностью в твоей власти.

— Хуже того, — заметил мастер Смит. — Остров защищен.

— Почему ты не отпустишь Смотрит на Облака? — спросил Нита Кван.

— В него… нее влюблены и Ирина, и Анеас. Аргументы разума у них никогда не станут сильнее похоти. Я слишком хорошо знаю людей.

— Это самые снисходительные и глупые слова, которые я слышала от дракона, — презрительно проговорила Ирина. — Ты хочешь, чтобы мы тебе доверяли. Но не доверяешь нам и даже не видишь в нас равных. Мы для тебя животные.

— Действие ведьминой погибели проходит, — сказал Гас-а-хо. — Надо выбрать.

— У меня есть предложение, — Нита Кван поднял руку, — оно устроит всех.

Смит переводил взгляд с одного человека на другого.

— Вы же понимаете, что я просто мог напасть на разум любого из вас? И таким образом освободиться от ведьминой погибели.

— Мы все вошли сюда через Дворец Анеаса, — пояснил Гаса-хо, — а он очень хорошо охраняется. Если ты попробуешь, я знаю, что мы выберем. Реальность важнее эфира. Ты умрешь.

Впервые на нечеловеческом лице мастера Смита отразился страх. Но ему удалось улыбнуться.

— Ну, драконы боятся людей.

— Что ты предлагаешь? — спросил Анеас у вождя сэссагов.

— Пусть мастер Смит отдаст тело Смотрит на Облака. Если он согласится, мы позволим ему вернуться на острове или раньше. Но он должен отпустить шамана, чтобы он тоже говорил.

— Она никогда не согласится, — возразил Смит.

— Ты станешь великим вождем, если только мы проживем достаточно долго, чтобы снова сеять зерно, — сказал Гас-а-хо Нита Квану. — Это хорошо.

Лицо Смита ничего не выражало.

— Он отчаялся. — Ирина махнула рукой. — Мастер Смит, говорю тебе как один изгнанник другому. Доверься нам. Доверься Смотрит на Облака, как должен был сделать с самого начала.

— Это ты мне говоришь, отцеубийца?

— Да. Я. Тебе, может, тыща лет, но я узнала это в последние четыре недели. Доверие — вот что делает нас великими. Не обман.

Черные глаза Смита встретились с ее глазами.

— Ты стала мудрой.

А потом он исчез.

На его месте стоял изящный мужчина или крепкая женщина с короткими бело-золотыми волосами и раскосыми зелеными глазами. Он моргнул, и равнина вокруг них превратилась в лес, густой и зеленый, полный запахов лаванды и хвои. На ней были бесформенная белая рубашка и чулки, а в руке он сжимал красный кристалл, который вспыхивал в такт биению сердца.

Он посмотрел на Анеаса.

— Как же глупы смертные. Я впустил его в себя. Я знал, что делаю. Те, кто играет с силой, обречены быть глупыми.

— Ты в порядке? — спросила Ирина.

Лес был великолепен, огромные деревья выглядели очень древними. Далекий родник Анеаса показался ему самому бледным и ничтожным.

— Если не считать самолюбия. Он ранил мои… чувства. Но, клянусь духами деревьев и воды, я многое поняла!

Подменыш наклонился и поцеловал их по очереди.

— Добро пожаловать в мой лес. Я разрешаю ему вернуться. Если он и ранит нас, то только своим безразличием.

— Это пророчество? — спросил Нита Кван.

— Да.

— Ты все равно отдашь ему себя? — спросил Гас-а-хо.

— Да.

— Что ж, твой голос — единственный, который имеет значение. — Анеас кивнул.

К ВОСТОКУ ОТ ФИРЕНЦИИ — ДЛИННАЯ ЛАПИЩА

двадцати лигах к востоку от Фиренции Длинная Лапища увидел на рассвете клубы дыма.

— Война без пожара что колбаса без горчицы, — с улыбкой сказал он этрусской женщине,