влила в себя полфужера красного и, недолго думая, скинув чёрный жакет, пританцовывая, направилась в самую гущу, за ней Юля с воплями: – Марина! Марина! У тебя с платьем что-то не так! – Что-то?! Да мало просто! – как бы между прочим отметила Марина и стала занимать выгодную позицию на танцполе.

Сначала они неуверенно топтались на одном месте, и Юлька выступала в роли ширмы, но вскоре всё стало до фонаря, и они заскакали, как молодые козы.

– Патроны неси! – крикнула Маринка проплывающему мимо Сёмке.

– Какие патроны? – громко, пытаясь перекричать музыку, удивлённо выкрикнул Сёма.

– Да фужеры наши с вином неси! Тугодум чёртов!

Когда расходились, было непонятно, кто напился больше – Игорь с Марком или Юлька с Мариной, но голова с утра болела у всех и требовала опохмелиться.

Сашка ещё вчера уехал с ночёвкой к Юле, и у него с Виктором были свои планы на утро, Игорь с Сёмой отправились выбирать дарственные часы, а Юля с Мариной – выпить кофейку и прогуляться по парку. Больше к вчерашнему разговору они не возвращались, Юля немного успокоилась и опять бередить её неустойчивую психику было опасно – она и так на пределе.

– Как хорошо, что ты приехала! Мне стало гораздо легче. Правда, тепло в Лондоне? Это не такой ноябрь, как в Москве или в Питере! Всё из-за тёплого течения Гольфстрим. Люблю лондонские парки. Знаешь, я как-то быстро привыкла к здешней жизни. Сама бы никогда не решилась уехать из России. С Марком нигде не страшно, хоть на Северном полюсе окажись.

«И мне с Игорем не страшно… И что толку?! Ценю, люблю и предаю. Всё понимаю и схожу с ума по другому, с кем страшно и очень сложно».

– Марин, я вечером на ужин не пойду. Марк пойдёт, а я не хочу. А Сашка пусть у нас останется, вы же не с самого утра улетаете. И тебе спокойней.

Марина тоже бы с удовольствием осталась в номере, устала, но деваться некуда. На второй день празднования Сёма выбрал какой-то модный индийский ресторан. Ряды празднующих изрядно поредели, на ужин были приглашены в основном самые близкие. Еврейским родственникам пришёлся не по душе выбор Семёна, и на индийскую кухню они поглядывали с подозрением. Девушка с печальными глазами сидела по левую руку от Валентины Соломоновны, в той же позе и с таким же выражением лица. Если бы не Маринкина наблюдательность, никогда не догадаться, что девушка сменила платье; от вчерашнего оно отличалось лишь парой пуговок на груди и тоненькой ленточкой, которая шла по горловине и заканчивалась бантиком.

– Ну что скажешь? – Марина услышала совсем рядом над головой выразительный голос Семёна, словно он решил прочитать отрывок из какой-нибудь пьесы. – Может, уважить мать да послать всё к чертям собачьим и жениться на этой чистой и светлой девочке?

– Тебе самому-то не смешно?!

Сёмка засмеялся.

– Конечно, смешно. Всё! Значит, не женюсь! Как я понял, ты против. Бедная маман, не скоро ей нянчить внуков…

– Что вы там шепчетесь? Секреты?! От меня?! – забасил не своим голосом Игорь.

– Какие секреты? Сёма проходил мимо, и ему неожиданно стукнуло в голову спросить, стоит ли ему жениться вон на той милой девушке.

– Ну ты дала добро? ДР отметили, теперь на свадьбе погуляем. Сём, если что, я свидетелем буду. Или как там у вас называется эта почётная миссия?

Семён закатил глаза, безнадёжно махнул рукой и пошёл дальше обходить гостей.

– Мариш! Ну вот, может, именно в эту минуту ты разбила Сёмкину личную жизнь! И чем тебе девочка не угодила?

Игорь делал серьёзное лицо, словно он вовсе не шутит и искренне переживает за друга.

– Хватит дурачиться! Учти, я допоздна высиживать не буду! Не позже двенадцати уйдём!

– Не-е-е-е-е! – засмеялся Игорь и громко выкрикнул: – Свободу попугаям!

Его сосед с удивлением посмотрел на него и, не заметив ничего подозрительного, продолжил уминать нечто похожее на рагу.

– Мы с Марком решили загулять сегодня, – еле слышно прошептал Игорь и заржал на весь стол.

В такие минуты принимать близко к сердцу его выходки или отчитывать было бесполезно, в этом весь он, простой, порой бесшабашный и очень жизнерадостный.

Никогда ещё с такой лёгкостью Марина не собиралась домой, без разбору запихивая в чемодан всё подряд, и потом нетерпеливо сидела в машине и ждала, пока Игорь распрощается с погрустневшим Сёмкой.

Сашку должны привезти прямо в аэропорт на регистрацию. Оставалось всего тридцать пять минут до закрытия стойки, а его всё не было.

– Господи! Да где они? Звоню Юле, никто не подходит! Вдруг что-то случилось?!

Марина не находила себе места и держалась подальше от Игоря, чтобы не наброситься и не наговорить гадостей.

– Всё нормально! Не паникуй! Я дозвонился до Марка. Он был на встрече, а Юлька впопыхах телефон забыла! Виктор знает только Сашкин. Она сейчас дозвонилась до Марка и попросила перезвонить нам и успокоить. В какую-то пробку попали. Здесь уже, в аэропорту. Бегут!

Игорь с облегчением вздохнул и постарался улыбнуться, видно, тоже прилично перенервничал.

– Юль, ты уж пиши, звони по возможности.

– Постараюсь…

Марина обняла Юлю, потом Виктора. Тот засмущался и покраснел.

«Совсем ещё мальчик. Посмотришь – никогда не скажешь, что такая напасть приключилась. А на Юлю смотреть жалко. Что несчастье с бабами делает! Постарела вмиг… Игорь ничего не заметил. Ни одного вопроса не задал, что с Юлей. Вот такие они внимательные…»

Самолёт вырулил на взлётную, потом набрал скорость, оторвался от земли и, напрягая двигатели, взмыл в небо. Рядом посапывал Игорь; намаявшись от гулянок, он тут же размяк и вырубился. Через проход у окна сидел Сашка и, подперев голову ладонью, смотрел в иллюминатор. Окликнула раз, потом громче. Бесполезно. «Грустит. С другом расстался. Как мы все в детстве идеализируем дружбу! Расстались, значит, будут новые встречи! Зачем разыгрывать трагедию?! – что-то резануло внутри. – Сашка ведь ничего про Виктора не знает… И слава богу! Неизвестно, чем всё закончится. Страшно как!»

Первое время после приезда Марине было ни до чего, навалилось всё сразу. Сашка пошёл в школу, неожиданно заболела Лида, и всё по дому свалилось на неё. Ещё и у отца случился сердечный приступ, микроинфаркт; никогда раньше на сердце не жаловался, и она не могла подумать, что так будет переживать, даже в церковь ходила, свечки за здравие ставила и давала себе слово покреститься. С братом по очереди пороги больницы обивали.

Только когда отцу стало легче, с новой силой затосковала по Фёдору и, не ожидая, что ответит, набрала его номер. Он слишком быстро