– Не обижайся, – Фёдор подсел поближе, – посмотри на меня…

Она демонстративно отвернулась, и он тихонько взял её за подбородок и развернул к себе. Как же она любила, когда он так смотрел на неё. За такой взгляд, как сейчас, она готова терпеть многое.

– Может, пойдём прогуляемся?

– Если ты хочешь, пошли. На улице такая холодина, а ты в тоненькой курточке. Замёрзнешь ведь, – он нежно потрепал её по щеке. Ей показалось, что он хочет что-то сказать, но Фёдор быстро вскочил с дивана и начал одеваться. – Давай быстро, а то передумаю!

«Во сколько он уезжает? Самолётом или поездом? Сколько у нас ещё времени? Почему он так ведёт себя? Что не так? Одни вопросительные знаки в голове!»

День, не успев начаться, уже заканчивался, а на часах ещё нет и трёх. Самое противное время года в Петербурге, которое хочется пережить и дождаться пусть и морозного, но часто солнечного и светлого февраля, когда с упоением ждёшь марта, а там и апрель не за горами. Всегда одно и то же, и каждый раз переживаешь это, словно впервые. На улице действительно было холодно, питерская промозглость. Они завернули за угол и направились в сторону Невского проспекта. Шли молча, рядом, и Марина делала вид, что ей совсем не холодно, только просила Фёдора ускорить шаг.

– У тебя красный нос. Почему не носишь шапку?

Он снял с шеи свой шарф и протянул Марине, та замахала руками.

– Надень сейчас же на голову.

– Говорю же, мне и так нормально!

– Ну вот что ты вечно споришь?! Почему молча не сделать то, что я прошу?!

– И на кого я буду похожа! – не сдавалась Марина.

– Сейчас насильно нахлобучу, будешь знать.

– Ладно!

Марина, как могла, закрутила шарф на голове, Фёдор рассмеялся.

– Смешная?

Она внимательно рассмотрела своё отражение в витрине магазина и ничего криминального не обнаружила – всё лучше, чем мёрзнуть.

– Немного у вас народу в воскресенье на улицах!

– Питер! Что ты хочешь?! Пятьдесят процентов интровертов, которые сидят по домам и постоянно пьют чай с маковыми сушками.

– Почему с сушками? Прямо все? – удивился Фёдор.

– Ну шучу, конечно… Откуда я знаю, с чем они его пьют. Мама всегда пила с сушками, сколько её помню. И отец тоже.

Она вспомнила, что обещала с Сашкой заехать к родителям и даже не позвонила, не предупредила, что всё сорвалось. «Видать, не сильно и ждут, раз сами не позвонили! И от брата ничего. Вроде вместе собирались. Он-то уж там, конечно! Любимчик!»

Сделав круг, они вернулись в «Асторию». В отеле тоже очень мало народу, и в кафе пусто.

– Пошли к окну сядем. Выпить хочу. Съешь что-нибудь?

– Не-а… Не хочу. Только кофе.

Марина вдруг вспомнила, что Фёдор сидел как раз за этим столиком, когда она застукала его с эффектной дамой неопределённого возраста с крокодиловой изумрудной сумкой. Стало смешно, и она улыбнулась. Фёдор заказал себе двойной виски со льдом и, растянувшись в кресле напротив, смотрел в окно. Потом неожиданно спросил:

– Хочешь – покажу сына?

Он нашёл фотографию в телефоне. Её передёрнуло, но она вымученно улыбнулась, разглядывая малыша, который смотрел на неё голубыми глазами Фёдора. Пожалуй, это было единственное сходство.

– Он не похож на тебя…

– Да, на Ирину. Может, с возрастом и станет похож на меня. Так часто бывает. Славный… Правда?

Марина протянула руку и взяла его стакан с виски, отпила чуть-чуть, поморщилась – никогда не любила виски, сейчас захотелось чего-нибудь крепкого. Они пили из одного стакана, потом он заказал ещё и ещё. У Марины немного кружилась голова – почувствовала, что дала лишнего, и, с трудом передвигая ноги, дошла до лифта, при этом настроение было боевое, и она уже там начала пошло приставать к Фёдору. Он смеялся, но не противился её выходкам. Не успев переступить порог номера, вцепилась в Фёдора, начала стягивать с него свитер; пальто, которое он держал в руках, упало на пол, но никто и не думал его поднимать. Она сначала затащила его в спальню на кровать, потом ей захотелось продолжить в гостиной. Когда всё закончилось и она, обессиленная, валялась рядом с ним на ковре, пронзила мысль: что Игорь с Сашкой вот-вот приедут с дачи, а её нет дома, это ещё полбеды, но что она в таком состоянии, скрыть вряд ли удастся. Часы показывали восемь вечера. От перепитого виски тошнило, но она уже не чувствовала себя такой пьяной.

– Ты во сколько уезжаешь?

– В девять в аэропорт. Тебе, как я понимаю, пора? Ты уже несколько раз посмотрела на часы.

Марина ничего не ответила, пошла приводить себя в порядок и, увидев своё отражение в зеркале, поняла, что сделать это практически невозможно. Только когда села в такси, вздохнула с облегчением, что всё хорошо и она едет домой, а это самое главное.

Не успела Марина вставить ключ в замок, как на пороге появилась Лида и тут же успокоила, что Игорь с Сашей ещё не вернулись.

– А алкоголем-то как разит! Ты что, пила?!

– И пила тоже, – буркнула Марина, скинула куртку, помчалась в ванную, быстро разделась, приняла душ и начистила зубы. Посмотрев повнимательней на себя в зеркало, Марина нарыла в шкафу упаковку с тканевой маской, наложила её на лицо и усмехнулась: «Теперь ни один эксперт не определит, что бухала».

Только вышла из ванной, как услышала из прихожей громкий голос Игоря и стремглав помчалась в спальню, юркнула под одеяло, выключила основной свет, оставив гореть только прикроватную лампу, а то слишком странно, никогда так рано не ложилась спать, тем более в маске. Ей стало очень смешно, и она рассмеялась в голос, что случалось не так часто. Ситуация действительно была комичной, и если бы она только могла всё рассказать девчонкам, те бы тоже ржали до слёз.

Непроизвольно провела рукой по груди и стало не до смеха: забыла снять кулон Cartier. Тогда в Каннах, когда Фёдор спросил, почему она его не носит, ей пришлось соврать, что носит, ещё как носит, просто забыла в спешке, даже вернуться хотела. Целый трогательный рассказ сочинила. На самом деле она ни разу его не надевала – как запрятала подальше, так и не доставала. А на этот раз решила сделать Фёдору приятное, да он ей и самой нравился, только как объяснишь Игорю, откуда у неё взялась такая дорогая вещь. Марина проворно сняла цепочку с шеи и засунула под подушку, утром, как встанет, опять в