снова схватить меня за руку. – Ты нашла себе шотландского любовничка, Птичка. Он рыжий?

– Нет. У меня никого нет! – кричу я. – Тим, ради бога, что ты хочешь услышать? Нет у меня никого. Да и почему тебя это волнует? Ты никогда не был мне настоящим парнем. Мы не ходим на свидания, не заказываем гребаную доставку еды и не смотрим вместе телевизор. Мы никогда не смотрели телевизор вместе. Я не знакома с твоими родителями. Ты встречаешься со мной только тогда, когда тебе нечем заняться. Ты едешь на семейную свадьбу, и после – сколько там? – восьми месяцев вместе ты берешь с собой Деймо? Мне следовало порвать с тобой несколько месяцев назад.

– Чего? Ты ясно дала понять, что не хочешь серьезных отношений.

Я складываю руки на груди и снова отступаю назад, как вдруг слышу шаги позади себя. Оборачиваюсь и, к своему ужасу, вижу, что Джеймс появился у входа на кухню. Он переоделся и, вероятно, направляется домой. На секунду мы встречаемся взглядами, и я всеми силами стараюсь, чтобы он услышал мои немые извинения, которые рвутся у меня изнутри.

Он выглядит так, словно беспокоится за меня, несмотря на то что он, должно быть, услышал. Я вижу, что его плечи напряжены, а правая рука слегка согнута.

– Джеймс, – говорю я, поднимая руки к лицу. Я не могу смотреть на него.

– Все в порядке?

– Да. Все в порядке. Тим сейчас поднимется в свою комнату. – У меня дрожит голос, и я хочу сказать кое-что еще, но боюсь вывести Тима из себя. Я не представляю, что он может выдать, если почувствует себя расстроенным или униженным. – Прости, – тихо говорю я Джеймсу, и он чуть кивает в ответ.

Затем Тим смотрит на Джеймса через мое плечо и кричит:

– Будь осторожен, чувак, эта Птичка вылетит из клетки. Как раз тогда, когда ты захочешь ее не отпускать.

Я могу только смотреть в пол, когда слышу, как закрывается дверь кухни и Джеймс возвращается в дом.

– Пора баиньки, – говорю я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Джеймс, должно быть, слышал, как я сказала, что у меня никого нет. Ну, по крайней мере, он слышал и все остальное, причем все это правда. Тим никогда не подходил мне и плохо ко мне относился. Он никогда не был настоящим парнем, просто парнем, с которым я встречалась, когда у него было время увидеться со мной. Мы никогда не были близки. Он никогда не старался узнать меня получше. И это понятно, потому что я сама себя не знаю.

Мне невыносимо оглядываться назад, когда я заталкиваю Тима в дом и тащу его вверх по лестнице. Когда он наконец трезвеет достаточно, чтобы забраться в свою постель с льняными простынями, то протягивает ко мне руку, и я отшатываюсь.

– Все кончено, Тим. – Я надеюсь, что да него наконец дойдет.

– Имеешь право, – бормочет он. И принимается храпеть.

Глава 35

Вернувшись в свою комнату, я вытаскиваю чемодан из-под кровати и, обливаясь слезами, швыряю туда одежду. Я должна уехать отсюда. Это единственное, что я точно знаю. Я запихиваю всю одежду внутрь, пытаюсь застегнуть молнию, потом вспоминаю, что мне нужно забрать свои вещи из ванной. Я бросаю свои абсолютно новые туристические ботинки в шкаф в попытке самосаботажа и захлопываю дверь с такой силой, что она слетает с петель и застревает.

Я захожу в ванную, включаю свет и пристально смотрю на себя в зеркало. Глаза красные, под ними припухлости. Я включаю кран и брызгаю на лицо холодной водой. Сердце колотится, во рту пересохло. Я поднимаю руки, и меня трясет. Мне нужна чашка чая. Или чего-нибудь покрепче.

Я иду на кухню, но в шкафах ничего нет, только несколько пустых винных бутылок у мусорного ведра. Но потом я вспоминаю о ящиках с бутылками у Билла в комнате и иду наверх. Распахиваю дверь его комнаты, переступаю через трусы и газету на полу. Это «Скотсман», открытая на нашей рецензии. Я качаю головой, открываю крышку коробки и вытаскиваю бутылку вина. Это и правда вино с той киновечеринки. О, Билл. Мне вдруг захотелось выпить стакан охлажденной воды.

Дверь внизу сильно хлопает, а затем я слышу медленные, шаркающие шаги в коридоре.

Я засовываю бутылку обратно в коробку, крадучись выхожу из комнаты и бегом спускаюсь по лестнице, стараясь ступать легко, как будто наверху я занималась чем-то совершенно нормальным. Там я обнаруживаю Билла, который держится рукой за стену и проверяет телефон.

– Привет, Билл, – говорю я непринужденно, дойдя до подножия лестницы.

– Хизер, – говорит он, поднимая голову. Он все еще в полном сознании. – Ты нашла то, что искала?

– А, нет.

– Он все еще на кухне, – говорит Билл с горькой улыбкой. – Прячется, наверное.

Он думает, что я искала Джеймса.

– Я не просила Тима приезжать. Он просто взял и приехал, – оправдываюсь я.

Я направляюсь к себе в комнату и решаю, что сегодня я не буду вступать ни в какие разговоры с Биллом. Я распахиваю свою дверь:

– Спокойной ночи, Билл.

Но он идет за мной, и я не могу захлопнуть дверь у него перед носом:

– Что-то еще?

– Ты куда-то собираешься? – говорит он, заглядывая в комнату мне через плечо.

– Эм, – у меня краснеют щеки, и я быстро соображаю, – на выходные в Инвернесс.

– И ты все берешь с собой? Включая книгу о вине? – говорит он, и я оборачиваюсь и вижу, что моя книга «Вино для новичков» лежит поверх одежды на виду. Билл зол на меня? Не понимаю.

– Ну, – говорю я, принужденно смеясь, – теперь ты знаешь мой секрет! Только не говори Винному обществу.

– Я и правда знаю твой секрет, – говорит он прямо. – С первой недели.

Я в шоке смотрю на него. Он не может иметь в виду…

– Элизабет, верно? Ты ее подруга. Подруга настоящей Хизер.

Я моргаю с открытым ртом.

– Не уезжай, – просит он.

Я делаю шаг назад и падаю на кровать, сжимая голову руками. Черт-черт-черт!

– Ты должна провести вечер Общества виноделов.

– Что? – качаю головой. – Нет, Билл, нет-нет.

– Я никому не сказал, не волнуйся, – говорит он. – Я и не мог, не так ли? Ты ведь и меня в это втянула.

Я поднимаю глаза, ожидая увидеть ярость, но вместо этого вижу знакомое выражение лица: ненависть к себе и печаль. Как у отца.

– Мне жаль, Билл, – говорю я. Я чувствую странную смесь стыда и облегчения. Все закончилось.

– Вычислить тебя было несложно, – продолжает он. – На второй