привычка переросла в серьезную зависимость. Свояченица миссис Букю Элизабет Феликс (в газетах ее ошибочно называли «миссис Феникс») своими глазами видела Келли пьяной. По словам миссис Феликс, Мэри Джейн «казалась милейшей, достойнейшей девушкой, когда была трезвой», но «в подпитии становилась скандальной и даже лезла в драку»[347]. Семейство Букю-Моргенстерн наверняка не удивляло подобное поведение – многие их девушки были разочарованы в жизни и несчастны, – но пристрастие Мэри Джейн к алкоголю оказалось настолько сильным, что ее посчитали «нежелательной гостьей»[348]. Настал день, когда она покинула дом № 79 по Пеннингтон-стрит – или по собственному желанию, или по настоянию хозяев. Впрочем, ушла она недалеко.

По соседству с бывшим пабом «Красный лев» находился дом № 1 по Бризерс-Хилл, принадлежавший миссис Роуз Мэри (или Мэри Роуз) Маккарти и ее мужу Джону. Заведение супругов Маккарти почти ничем не отличалось от дома № 79 на Пеннингтон-стрит: они сдавали комнаты женщинам вроде Мэри Джейн и их гостям[349]. В доме также находился подпольный паб, где не только нелегально разливали спиртное, но и с помощью проституток заманивали матросов и прочих граждан, потерявших бдительность, в темные углы, а потом обворовывали их. Мы не знаем, участвовала ли в этом Мэри Джейн, но, судя по всему, Маккарти ее буйное пьянство ничуть не беспокоило: главное, чтобы она вовремя платила за аренду[350].

Возможно, Мэри Джейн прилично задолжала своим арендодателям, особенно Букю-Моргенстенам. Миссис Феликс вспоминала случай, произошедший вскоре после того, как Мэри Джейн поселилась в доме № 79 по Пеннингтон-стрит. То ли ей очень нужны были деньги, то ли миссис Букю убедила ее, что ей нечего бояться, но две женщины решили попытаться забрать чемодан с дорогими платьями Келли у ее бывшей хозяйки, жившей в Найтсбридже. Мэри Джейн, безусловно, хотела вернуть свои вещи, однако едва ли она горела желанием возвращаться в ту часть Лондона, где ее хорошо знали. Чтобы защитить свою подопечную и продемонстрировать ее бывшей французской мадам, что Мэри Джейн теперь находится под протекцией Моргенстернов, миссис Букю поехала с ней на другой конец города. Судя по всему, Келли отправилась в некогда знакомый район впервые после возвращения из Парижа, и ей было страшно, несмотря на то, что рядом сидела ее новая хозяйка из Ист-Энда.

По-видимому, их миссия не увенчалась успехом. Если «французская хозяйка» была такой же деловой и расторопной, как миссис Букю и другие женщины ее рода занятий, она, скорее всего, давно продала платья Мэри Джейн. Иными словами, как Мэри Джейн и предполагала, ездить в Западный Лондон ей не следовало.

После визита Мэри Джейн к бывшей хозяйке на Рэтклифф-хайвей пришел мужчина и стал разыскивать девушку. По словам Джозефа Барнетта, которому Мэри Джейн рассказала эту историю, в дом № 79 явился человек средних лет, назвавшийся ее отцом. Он был довольно настойчив и справлялся о ней во всех пабах и питейных заведениях и даже расспрашивал молодых женщин, работавших на улице. Однажды Мэри Джейн «услышала от своих товарок, что он ее ищет». Она знала, что ее ждут неприятности, и постаралась спрятаться от своего преследователя[351]. Само собой, это был вовсе не отец Мэри Джейн. Миссис Феликс сказала, что Келли не поддерживала связь с семьей, так как родители «ее бросили». Барнетт подтверждал, что «с родственниками она не общалась». На дознании коронера в 1888 году Барнетт заявил, что Мэри Джейн опасалась за свою безопасность, хотя никогда не признавалась, чего именно боится. Помимо того что ее искали бандиты, осенью 1888 года по улицам бродил непойманный убийца, и это, безусловно, усиливало ее страх.

К тому моменту Мэри Джейн опостылело ее беспросветное существование на Рэтклифф-хайвей и скандалы с хозяйками, и зловещий визит «отца» из Западного Лондона, несомненно, заставил ее задуматься о будущем. Но в конце 1886 года ситуация неожиданно изменилась к лучшему: у Мэри Джейн появился воздыхатель.

Молодая, красивая, сексуально привлекательная Мэри Джейн, очевидно, не испытывала недостатка в поклонниках, и у нее даже имелись постоянные клиенты. Одним из них был двадцатисемилетний штукатур по имени Джозеф Флеминг (или Флемминг) из соседнего квартала Бетнал-Грин. Флеминг работал в строительстве, и доход у него был нестабильный: он был куда менее обеспечен, чем поклонники Мэри Джейн из Вест-Энда. Но, по словам миссис Маккарти, чей дом девушка покинула, чтобы поселиться с Флемингом, он был от нее без ума и «наверняка женился бы на ней». Чувства были взаимными: Мэри Джейн рассказывала подругам, что любит Флеминга[352]. Несколько месяцев они жили в одной меблированной комнате на Бетнал-Грин-роуд или на Олд-Бетнал-Грин-роуд, но потом расстались[353]. Причина их расставания неизвестна, хотя подруга Келли Джулия Вентерни намекнула, что Флеминг бил Мэри Джейн и «дурно с ней обращался»[354]. Миссис Маккарти узнала о случившемся в начале 1887 года, когда ее бывшая жиличка появилась на пороге ее дома в два часа ночи. Келли пришла, чтобы снять комнату для себя и спутника-мужчины. Миссис Маккарти удивилась и спросила Мэри Джейн, «живет ли она с тем мужчиной, что увез ее из квартала». Келли ответила, что они расстались и она снова занимается старым ремеслом. Миссис Маккарти не стала больше допытываться и взяла с Мэри Джейн два шиллинга за комнату[355].

Порвав с Джо Флемингом, Мэри Джейн решила не оставаться в Бетнал-Грин, но и возвращаться на Рэтклифф-хайвей она не хотела. Келли переехала на новое место – в Спиталфилдс, – где, по слухам, поселилась в ночлежке «Кулиз» на Трол-стрит и стала работать на улицах квартала Олдгейт. В своих невероятно романтизированных мемуарах о службе в столичной полиции старший инспектор сыскной полиции Уолтер Дью утверждает, что часто видел, как Мэри Джейн «дефилировала по Коммерческой улице между Флауэр-энд-Дин-стрит и Олдгейтом или вдоль Уайтчепел-роуд». По его словам, она всегда была «очень красиво одета и носила чистый белый передник, но не носила шляпу» и разгуливала по улицам в компании «двух-трех таких же, как она [женщин]»[356]. Это описание наружности и поведения Мэри Джейн совпадает с воспоминаниями многих ее знакомых. «Она была одной из самых изящных и привлекательных женщин в районе», – рассказывал проповедник из Уайтчепела в интервью «Ивнинг ньюс». Она была всегда «аккуратно и прилично одета и выглядела довольно мило и достойно». Соседи были очарованы ее веселым нравом и добротой и называли ее «хорошей, тихой, приятной девушкой», которую «все любили». По их словам, Мэри Джейн нравилось петь и рассказывать истории, особенно о Вест-Энде: должно быть, очутившись в убогом и грязном Уайтчепеле, она скучала по прежней жизни. Она «не скрывала» своих прошлых приключений, рассказывала новым знакомым о том, как ездила в каретах и «вела жизнь… знатной дамы», и даже хвасталась, что побывала в Париже. Открытость Мэри