I. Вместо этого в 62 г. были выпущены медные монеты с изображением императора Нерона и полным обозначением его титула и имени (Νέρωνος Καίσαρος), а также золотые статеры с головами Нерона и Клавдия и обозначением имени Нерона монограммой.20

Одновременно с установлением непосредственного протектората над Боспором (что выразилось не только в утрате царем Котисом права чеканки монет от своего имени, но, может быть, повлекло за собою и ввод на Боспор некоторого количества римских оккупационных войск (из состава мэзийской армии) в 63 г. было превращено в римскую провинцию Понтийское царство с учреждением при этом военно-административного центра и базы флота в городе Трапезуйте.21 Таким образом, почти все побережье Черного моря — на севере, западе, юге и востоке — теперь оказалось под властью Нерона. Боспорское царство, как и во времена Митридата Евпатора, должно было, по замыслу римских правителей, составить в административно-политическом отношении единое целое с бывшим Понтийским царством и Колхидой, а также расположенной севернее ее на Кавказском побережье областью гениохов.

Все эти мероприятия Нерона являлись лишь подготовительными этапами к осуществлению более обширных планов, направленных в конечном счете на то, чтобы максимально расширить Римскую империю на Востоке.22 Поскольку пути к реализации этих чрезмерно широких замыслов были преграждены в Передней Азии непобедимым соперником Рима — Парфией, взоры римлян обратились к Кавказу.

В 60-х годах Нерон готовился предпринять завоевательный поход на Кавказ с тем, чтобы, покорив Албанию, выйти на Каспийское побережье и установить связь между Черным и Каспийским морями. В случае удачи такого предприятия римляне приобрели бы стратегические позиции исключительной важности, в частности в их руках оказались бы проходы, соединявшие север с Закавказьем (Дарьяльское ущелье, Каспийские ворота) и через которые проникали, угрожая римским владениям в Малой Азии, северные причерноморские кочевники. Вместе с тем римляне не только оказались бы полными хозяевами богатств Кавказа, но и овладели бы важными торговыми дорогами, в частности в их распоряжении оказался бы путь из Черного моря в Каспийское по рекам Риону и Куре, что открывало возможности установления торговых связей с Центральной Азией, Индией и Китаем, минуя враждебную Парфию. Готовясь к каспийской военной экспедиции, римляне сосредоточивали войска (к концу царствования Нерона на восточных рубежах была сконцентрирована почти половина всей римской регулярной армии), строили дороги, сеть укреплений.23

При этом римское правительство, естественно, было заинтересовано в том, чтобы обеспечить себе на севере и юге прочные фланги намечавшегося театра военных действий. С этой точки зрения Боспор представлял собою очень важный в стратегическом отношении район. Особенно существенной являлась возможность использования Боспора в качестве одной из основных тыловых баз, питающих римские вооруженные силы. Уже во время войны, которую вел римский полководец Корбулон в 57—59 гг. в Армении, Боспор посылал транспорты с продовольствием для римской армии.24 Многочисленные причерноморские римские гарнизоны и крупные войсковые соединения, расквартированные в Малой Азии, несомненно получали продовольственное снабжение из Северного Причерноморья, и прежде всего из Боспора. В 60-х годах, когда намечалась война за овладение Кавказом, Боспор, повидимому, особенно интенсивно должен был готовить запасы провианта для предстоявшей кампании.

Но замыслы Нерона не были осуществлены. С его смертью и наступившими вслед за тем внутренними осложнениями в Риме, завоевательские планы отпали. Рухнула и попытка превратить Боспорское царство в римскую провинцию, с заменой боспорских царей римскими наместниками. Для этой цели у Рима явно недоставало сил. Преемники Нерона вынуждены были отказаться от наступательной политики.

Сложность обстановки в северном Причерноморье, наличие сильных алано-сарматских племен, на которые могли бы при желании опереться боспорские правящие круги в случае полного разрыва и конфликта с Римом, — все это заставляло избрать иную тактику. Надежнее было действовать через зависимых, но пользующихся определенной самостоятельностью боспорских правителей, достаточно тесно связанных с тем варварским миром, удерживать который от наступления на стратегически важные для Римской империи опорные пункты в северном Причерноморье было их важнейшей задачей.

Со смертью Нерона, с 68/69 г., на Боспоре снова возобновилась прежняя чеканка монет, теперь боспорского царя Рискупорида II, сына Котиса (68/69 — 91/92 гг.) с обычным обозначением имени царя в виде монограммы и портретами императора Веспасиана и его сына Тита. Под статуей Веспасиана, поставленной в Фанагории Рискупоридом, римский император назван «владыкой всего Боспора» (IPE, II, 355).

Однако несколько позже, с 81 г., Рискупорид перестал удовлетворяться скромными монограммами на монетах и стал выпускать золотые статеры с полным своим именем, царским титулом и портретом императора на оборотной стороне монеты. Последнее весьма показательно в том отношении, что проявление такой самостоятельности со стороны Рискупорида II совпадает с правлением императора Домициана. Это было время, когда племенной союз даков, возглавляемый вождем Децебалом, перешел в наступление и нанес весьма серьезное поражение римлянам.

Спасая положение на Дунае, римское правительство принуждено было для усиления там армии вывести из северного Причерноморья гарнизоны. Боспору вновь поручено было взять на себя защиту греческих городов северного Причерноморья и главным образом Херсонеса.[14] Благодаря этому Боспор почувствовал себя более свободно, и с этого времени на боспорских статерах почти всегда стали помещать изображения царей Боспора с их титулом и полным начертанием имени; лишь на обороте монеты чеканилась голова римского императора и дата выпуска.

Одновременно, с конца I в. н. э., увеличивается роль боспорской армии, которую Рим поддерживал ежегодными субсидиями; за получением этой субсидии уполномоченные боспорского царя обычно ездили в римскую провинцию Вифинию (Малая Азия).25 Боспорская армия, состоявшая в римское время из гражданского ополчения, иногда поставляла римскому войску вспомогательные отряды в виде конных (alae) и пехотных полков (cohortes).26 Уже при Августе, в первые годы нашей эры, боспорское вспомогательное войско участвовало в римской армии, действовавшей на Востоке.27 Когда в 136 г. римлянам в Малой Азии пришлось вести против аланов войну, в составе римской армии, наряду с другими союзными войсками, действовали боспорцы в качестве пеших стрелков-лучников и копейщиков.28 Боспорские солдаты изображены на Траяновой колонне в одном из боев римских вспомогательных войск с даками.29

Боспорская армия в основном обороняла рубежи своего государства, и правители Боспора, видимо, не были очень склонны тратить силы на защиту других греческих городов северного Причерноморья, хотя это Рим и вменял в обязанность Боспору.

Наступление тавроскифов на Ольвию при Антонине Пие (138—161 гг.) опять вынудило Рим двинуть из нижней Мэзии войска, которые совместными с ольвийским гарнизоном усилиями оттеснили тавроскифов.30 После этого вновь гарнизоны римских солдат были размещены в Ольвии и в Крыму, где Херсонес играл роль опорного пункта римских сил, возглавляемых