Часть III. Свой среди своих (2)

В бою время нередко растягивается, потом и сам не понимаешь, как ты успел сделать так много. Вот и сейчас Вячеслав обстановку оценил мгновенно. Радомир заманивал врага в ловушку, но и они его вели. Своим маневрированием в отрыве от основных сил Вячеслав выскочил на группу вражеских ракетных батарей, которые никто другой не видит. У них почти нет брони, в ближнем бою тройка защитников их сразу уничтожит. Зато они успеют отстреляться, ударят по команде Радомира, как раз когда те остановятся, чтобы атаковать замерших перед развязкой свегов. А дальше семёрка тяжёлых машин добьёт четырёх подраненных защитников. Вариант оставался единственный, вызвать огонь на себя. «Лучника» после стольких попаданий – только выводить из боя, но лучше один повреждённый робот, чем четыре уничтоженных.

Повинуясь указаниям пилота, робот на бегу начал отстреливать все какие есть ловушки, одновременно отключив всю свою защиту. На вражеских радарах «лучник» сейчас должен был светиться как новогодняя ёлка на ночной площади. И тут Вячеслав ощутил, как внутренности сдавило от резко навалившейся перегрузки, мгновение спустя его выбросило из кабины аварийной катапультой. Интеллектуальная система робота оценила предполагаемые повреждения от ракетного удара и приняла меры к спасению пилота. Выплюнув человека, робот на полной скорости двинулся к ракетным батареям – увести огонь противника как можно дальше от места катапультирования, в автономном режиме атакуя последнюю обнаруженную цель. Катапульта успела коснуться земли. Вячеслав, повинуясь вбитым рефлексам, метнулся в сторону и залёг в первое попавшееся укрытие. Робот отбежал на соседнюю улицу. И тут обрушился шторм из огня и железа, перемалывая всё вокруг в пыль. Вячеславу оставалось лишь жарко молиться на то, что у свегов настолько совершенные системы наведения, что ни одна ракета не пропала зря и не ушла в сторону от цели, потому, наверное, он и уцелел.

В первый миг Вячеслав подумал, что оглох, такая в ушах стояла ватная тишина. Потом сообразил отстегнуть и скинуть шлем. По ушам ударил грохот разрывов, замолотил в череп, нос забило смесью гари, бетонной пыли и снега. Совсем недалеко разорвался снаряд, ещё один ударил в крышу девятиэтажки, выдрал оттуда куски бетона и кровли, один такой кусок долетел и воткнулся в парашют катапульты. Не сознательно, а на одних инстинктах спрятаться, Вячеслав метнулся в ближайший подъезд. Сел в закутке между ржавыми почтовыми ящикам и перекосившейся дверью лифта, несколько минут тяжело дышал. Пальцы рук и ноги онемели. Наконец, слегка придя в себя, он принялся осматривать шлем… Никогда до этого Вячеслав не испытывал такого изнурительного страха: что делать дальше?! Шлем защитил его от контузии, но сам умер со всей своей сложной электронной начинкой. Больше нет связи, нет электронного прицела автомата – придётся стрелять по старинке, как они тренировались на полигоне. И что самое паршивое, спасательный комплект остался в катапульте. В первый момент было не до него, он и автомат-то ухватил, поскольку на занятиях про это постоянно долбили инструкторы. А попытка добраться до катапульты сейчас, судя по беспрерывной канонаде и тому, как двор всё время обсыпало осколками и кусками бетона – гарантированное самоубийство. Рядом ударил ещё один взрыв, дом задрожал, в окно лестничной площадки где-то на средних этажах хлестнуло шрапнелью осколков, мусор, камни и куски ржавых перил посыпались вниз.

Вячеслав закусил ладонь, чтобы не заорать от страха. Зачем, зачем он как идиот подставил «лучника» так, что пришлось катапультироваться? Без брони он себя ощущал маленьким, голым и беззащитным. И на самом деле ситуация у него куда хуже, чем в мае, пусть с собой есть автомат. Тогда в городе было тепло и спокойно, а его защищала метка проснувшегося. Вдобавок искали свои. Сейчас, пока не закончится бой, искать его некому. Придётся топать через половину города к Финскому заливу, откуда можно безопасно подать сигнал. Вдобавок можно нарваться не только на инсектов, вокруг полно разной агрессивной дряни времён Первой волны. Остро, до боли в позвоночнике захотелось сбежать, уйти. Это же Питер! В прошлый раз вот так же, когда он хотел убежать, случился переход. Может быть, и сейчас? Вячеслав несколько раз открыл и закрыл глаза, представляя мирный город, каким он должен быть, если бы не свеги… Ничего.

Рядом снова грохнуло. Вячеслав рискнул выглянуть в окно. Ему показалось, что в просвете между домами мелькнул силуэт робота Веры. Почти сразу вдалеке залаяли хорошо знакомым звуком противопехотные пулемёты. Опять к горлу начала подступать паника, но Вячеслав всё-таки сумел её задавить. Похоже, к противнику подошло наземное подкрепление инсектов, а отсюда два нехороших вывода. Искать его начнут нескоро, зато он вот-вот окажется прямо в центре боя, ибо насколько получалось оценить, Веру теснили. И значит, надо бежать, благо парадная в доме имела сквозной проход: мусор здесь вывозили с задней стороны дома, и сейчас дверь осталась приоткрытой.

А дальше он шёл, шёл почти без остановок, лишь иногда на несколько минут присаживаясь, чтоб отдышаться. Шёл весь остаток короткого декабрьского дня, не обращая внимания, что начинает темнеть. Он шёл через мёртвые дворы, мимо оборжавленных остовов машин, через заснеженные скверы. Один раз, ещё в самом начале на него выскочил инсект, но подраненный, две конечности из восьми оторваны, грудь в зелёной крови – Вячеслав добил тварь очередью в упор и потом долго бежал, пока не остановился, тяжело втягивая в себя морозный воздух. В другом месте ему попалась стая собак, разорванная в кровавые лохмотья попаданием снаряда – над ней Вячеслав проблевался, и даже полоскание рта снегом долго не помогало избавиться от кислого привкуса во рту. А потом и это стало неважно, потому что главное было идти. Подальше от продолжавшегося боя, поближе к берегу моря.

Он механически переставлял ноги, пока окончательно не стемнело, и шёл бы дальше, но с каждым шагом тело всё сильнее наливалось свинцом. Вячеслав забрался в первый попавшийся дом, сел, прислонившись к стене. Он только немного передохнёт и снова двинется вперёд. Спать нельзя, замёрзнешь несмотря на пилотский костюм. Опять накатил страх, вот так вот глупо погибнуть. Не в бою, а от холода